Кардан (Рассказ)

Был у меня случай, обхохочешься.
Понадобилось мне как то попасть в планетарий. Сам не знаю, с чего вдруг такая шальная идея появилась в моей голове. Раньше то никогда не замечал за собой таких недостатков, но вот захотелось мне побывать в планетарии.
Вышел я из квартиры, спустился на лифте на первый этаж.
Пока в лифте ехал, ознакомился со всеми новостями. То что Надька - дура и то что "Спартак"-чемпион, подтверждалось красным, жирным маркером.
На первом этаже, под лестницей, валялось дурно пахнущее тело.
Тело пьяным, хриплым голосом просило немного денег и икало через каждое слово.
Ну, меня то этим не проймёшь, пнул я его и потребовал очистить помещение.
Тело, продолжая нещадно икать, заворочалось и направилось к выходу.
Я регулировал скорость его движения пинками, поэтому мы довольно шустро вышли из подъезда.
С ощущением выполненного долга иду по улице к метро. Смотрю - у входа в магазин сидит пёс. Упитанный, средней лохматости, размерами чуть меньше овчарки. Видно что дворянской породы, видно что свободный художник, но вид у него при этом совершенно не жалкий. Да и сидит то он как то вразвалочку.
Одолжение делает. Вроде того - ладно уж, посижу тут если вам это так нужно. И взгляд у него знаете такой нагленький. Не наглый, нет, не самоуверенный, а вот именно что нагленький.
Увидав меня пёс не меняя позиции замахал одним лишь кончиком своего двухцветного хвоста и учтиво сложил набок одно ухо.
Ну, понятное дело, большего я и не заслуживал, чтоб ради меня привстать - куда там!
Он даже взгляд отвёл в сторону.
Так, кончиком хвоста и приветствовал моё появление.
И что я в нём углядел понять не могу. Но взяла меня жалость.
На ровном, правильно будет сказать, месте.
Ничто не предвещало беды, ну сидит себе собака на улице, у магазина, ну кто её знает по какой важной причине она там околачивается, может у неё деловая встреча.
Так нет же, врезалось мне что надо обязательно её покормить.
Захожу я значит в тот магазин и прямиком в мясной отдел.
Проходя мимо пса я ещё так подмигнул ему, дурак - держись мол, обормот, сейчас добрый дядя тебя накормит.
Он даже не глянул, отряхивал кончик своего хвоста по прежнему и сохранял нейтралитет.
Подхожу к мясному продавцу, прошу немедленно предоставить мне два килограмма костей, благо они по пятьдесят рублей за килограмм.
Всего.
Продавец подозрительно так осмотрел меня, будто я граф Анри де Шатонеф, отвесил кости, взял деньги, подождал пока я отойду на безопасное расстояние и только после, вслед мне крикнул - "Вы кости не псу ли этому купили, который у магазина сидит?"
"Ему" - отвечаю - "Самому."
"Зря, скотина он редкостная. Его б вовсе не кормить неделю-другую, тогда пожалуй и толк будет."
Я не стал отвечать этому чёрствому человеку, только хмыкнул.
На улице меня ждала та же картина, только теперь пёс и хвостом не соизволил вилять.
Оголодал видать, бедолага.
Я высыпал перед ним кости и покровительски улыбнулся.
Внушительная груда костей с остатками мяса могла вернуть к жизни любое оголодавшее существо, но этот пёс был не таков.
К моему удивлению он даже не посмотрел на это богатство.
Даже носом не повёл.
Даже не дёрнул ухом своим.
Вот мне бы сейчас плюнуть в эту наглую морду и уйти, но нет - мне показалось зачем то что пёс несчастен и одинок.
Что он даже есть не может, не может грызть эти кости.
Ну плох совсем пёс.
Общество теряет его, преданного и бескорыстного друга. Белого клыка. Пограничного пса Алого и Тотошку в одном лице. В одной морде. Костлявая рука смерти схватила его за горло и не даёт ему свободно дышать полной грудью.
"Ну что ж, пойдём." - сказал я.
Пёс отреагировал мгновенно, вскочив с места и бодренько так подбежав ко мне.
"Да ну его к лешему, этот планетарий, лучше вот собаку спасу, доброе дело сделаю." - успокаивал я себя, направляясь к дому.
Внезапно я вспомнил про груду костей и удивился такому расточительству. Зачем же их тут оставлять, надо взять с собой. Через пару дней пёс придёт в себя и будет грызть их днями напролёт.
Я повернул обратно к магазину и увидел, что тело, которое я десять минут назад героически выдворил из своего подъезда, сгребло в охапку кости и воровато
оглядываясь на меня улепётывает в сторону парка. "В Сокольники он, гад, рвётся. Там есть где спрятаться." - почему то подумал я и заорал - "А ну стоять! Стрелять буду!"
Стрелять я конечно же не стал бы. Да и по правде говоря не из чего было стрелять. На огнестрельное оружие у меня с детства аллергия. В детстве, в харцызских лесах мы находили штыки и каски. Бывало что и пулемётную ленту находили. А однажды откопали самый настоящий маузер. Ржавый пистолет, грязный и тяжёлый.
Очистив его от грязи и ржавчины мы разобрали его, смазали маслом и через неделю он был полностью готов к использованию. Патронов не было, но приятная тяжесть и ощущение исключительности грели нас ровно до той поры пока дедушка не обнаружил пистолет и не устроил нам допрос с пристрастием, после которого я предпочитал смотреть телевизор стоя пару дней.
С тех пор огнестрельное оружие мне не нравится.
Поэтому крикнул я скорее наудачу.
Тело, однако же, мой ловкий ход не оценило и скрылось в кустах.
Зато на мою угрозу выстрелить живо откликнулась какая то престарелая дама. Лет ей было под девяносто, а поди ж ты, ещё и поучать меня стала.
"Что же ты хулиганишь тут?" - спрашивает.
"Нет, - отвечаю, - "Не хулиганю я. Имею все основания набить морду этому субъекту, бездельнику и бомжу. Он у меня еду для бродячей собаки украл."
"Может он голодный? Что же ты, за еду будешь стрелять в человека?" - не унималась бабушка.
"Да не собираюсь я ни в кого стрелять! У меня и пистолета нет. А по поводу голода - он же человек и сам может о себе позаботиться, а животное пухнет от голода и нуждается в заботе, ибо "мы в ответе за тех кого приручили".
"Ну все с ума посходили" - бабка явно была сегодня в голосе и продолжала - "Раньше у нас всех нищих собирали и отправляли работать принудительно. Кто не хотел работать, того сажали в тюрьму, за тунеядство. А бродячих собак просто отстреливали."
"Как это - отстреливали?" - ошарашенно спросил я.
"Из ружья. У кого было ружьё, тот и отстреливал. Если нужна была кому собака, себе брали. А если нет, просто стреляли и всё. А сейчас к собакам относятся лучше чем к людям. Лежит на улице человек и никому до него дела нет, а для собак и кошек целые питомники устраивают, деньги на них выделяют, заботятся о них. И жизнь бродячей собаки давно ценится гораздо выше жизни человеческой и ведь ещё и называют этакую глупость добротой! Мир сошёл с ума."
Ну, не стал я спорить с отсталым человеком и снова направился домой.
Пёс всё это время сидел на том самом месте где я его оставил.
Дождавшись меня, он поднялся и лениво побрёл в сторону моего подъезда.
Откуда то эта псина знала где я живу.
У подъезда я встретил сердобольную соседку, которая содержала в тридцать второй квартире четырнадцать кошек и трёх собак.
Она выслушала мою историю и радостно закивала, восхваляя моё доброе сердце.
Войдя в квартиру я провёл пса по всем комнатам, показал квартиру. Постелив ему одеяло в углу, на которое он тут же уселся, я ушёл на кухню
готовить обед.
Достал три бутылки пива, омуля под пиво.
Включил телевизор, как фон.
Показывали как раз передачу о бродячих животных. Сколько им приходится терпеть лишений и страданий, не счесть.
В самой большой кастрюле сварил мясо, которое лежало в морозильнике уже месяца полтора, морковь, затем добавил туда овсяные хлопья и через двадцать минут наваристая, ароматная похлёбка была готова. Пахло вкусно, сам бы ел.
Самое время было подумать о том как я буду звать своего нового жильца.
Шарик? Глупо. Трезор? Ужасно.
Макарыч? Боря? Серый? Шуша?
Всё не то.
Дело то серьёзное, "как вы шхуну назовёте"...
Я выглянул из окна - недалеко от подъезда копошился у машины Михалыч, сосед с третьего этажа.
"Михалыч, здорово!" - заорал я.
Михалыч, подняв голову, махнул рукой.
"Я собаку подобрал, вот, обед ему варю. Хороший такой пёс, жалко его."
"Собака сейчас не модно. Сейчас хорьки в моде, лисы." - зычный голос Михалыча эхом разносился по району.
"Я назвать его не знаю как, посоветуй, Михалыч. С меня пиво."
"Назови его Кардан."
Кардан. А неплохо - звучно, автомобильно, брутально. Голова!
"Отлично, спасибо, Михалыч! Пиво за мной!"
Я наложил полную миску похлёбки, поставил её на пол и крикнул - "Кардан, кушать!"
Никакой реакции. Вот же несчастное создание, с кухни такие запахи доносятся, я зову его кушать, а он даже не реагирует.
Но ничего, я этого так не оставлю. Спасу животину.
Я зашёл в комнату и замер.
Вся жизнь пробежала перед моими глазами, а пока она пробегала, мимо меня в сторону кухни неспешно прошёл и Кардан.
Телефон, клавиатура, новые кроссовки за девять тысяч рублей, кожаный портфель и гитара были безвозвратно утеряны - их грызли слишком тщательно, со знанием дела, вернуть их к жизни не было никакой надежды. Стул и кровать тоже пострадали.
Монитор с треснутым экраном лежал на полу.
Нет, товарищи дорогие, ну посудите сами - ну не скотина ли?!
Кости грызть у него нет никаких сил, а телефоны и кроссовки - запросто.
Но главное было впереди.
Постель была осквернена самым жестоким, изощрённым способом.
Мелькнула мысль, что эта скотина терпела целую неделю ради того чтобы показать своё отношение ко мне именно на моей постели.
С кухни донеслись звуки катастрофы и я рванулся туда. Увы.
Пиво пенилось на полу, рыба там же, среди осколков.
В миске Кардана еда была нетронута.
Он даже не прикоснулся к ней. Наверняка даже и не понюхал.
У него был чёткий план с самого начала.
Я вспомнил этот нагленький взгляд, молча открыл входную дверь. Пёс вышел спокойно и с достоинством, ни тени страха или сострадания к моему горю.
Открыв подъездную дверь, я пропустил пса вперёд.
Навстречу мне, причитая и восторгаясь умными собачьими глазами Кардана, шла соседка из тридцать второй квартиры.
Я улыбнулся и позвал пса.
Кардан лениво обернулся ко мне, увидел мой размах, но было поздно - в следующее мгновение соседка, узрев такое нетолерантное отношение к братьям нашим меньшим, всплеснула руками и к собачьему визгу добавился визг соседки, они оба кругами бегали перед подъездом и громко визжали.
Отвык пёс от конструктивной критики.
Я, махнув рукой Михалычу, опять направился к магазину.
За пивом. Хорошее все таки имя он собаке придумал, брутальное. Голова!