Был у меня случай, обхохочешься. Понадобилось мне как то попасть в планетарий. Сам не знаю, с чего вдруг такая шальная идея появилась в моей голове. Раньше то никогда не замечал за собой таких недостатков, но вот захотелось мне побывать в планетарии. Вышел я из квартиры, спустился на лифте на первый этаж. Пока в лифте ехал, ознакомился со всеми новостями. То что Надька - дура и то что "Спартак"-чемпион, подтверждалось красным, жирным маркером. На первом этаже, под лестницей, валялось дурно пахнущее тело. Тело пьяным, хриплым голосом просило немного денег и икало через каждое слово. Ну, меня то этим не проймёшь, пнул я его и потребовал очистить помещение. Тело, продолжая нещадно икать, заворочалось и направилось к выходу. Я регулировал скорость его движения пинками, поэтому мы довольно шустро вышли из подъезда. С ощущением выполненного долга иду по улице к метро. Смотрю - у входа в магазин сидит пёс. Упитанный, средней лохматости, размерами чуть меньше овчарки. Видно что дворянской породы, видно что свободный художник, но вид у него при этом совершенно не жалкий. Да и сидит то он как то вразвалочку. Одолжение делает. Вроде того - ладно уж, посижу тут если вам это так нужно. И взгляд у него знаете такой нагленький. Не наглый, нет, не самоуверенный, а вот именно что нагленький. Увидав меня пёс не меняя позиции замахал одним лишь кончиком своего двухцветного хвоста и учтиво сложил набок одно ухо. Ну, понятное дело, большего я и не заслуживал, чтоб ради меня привстать - куда там! Он даже взгляд отвёл в сторону. Так, кончиком хвоста и приветствовал моё появление. И что я в нём углядел понять не могу. Но взяла меня жалость. На ровном, правильно будет сказать, месте. Ничто не предвещало беды, ну сидит себе собака на улице, у магазина, ну кто её знает по какой важной причине она там околачивается, может у неё деловая встреча. Так нет же, врезалось мне что надо обязательно её покормить. Захожу я значит в тот магазин и прямиком в мясной отдел. Проходя мимо пса я ещё так подмигнул ему, дурак - держись мол, обормот, сейчас добрый дядя тебя накормит. Он даже не глянул, отряхивал кончик своего хвоста по прежнему и сохранял нейтралитет. Подхожу к мясному продавцу, прошу немедленно предоставить мне два килограмма костей, благо они по пятьдесят рублей за килограмм. Всего. Продавец подозрительно так осмотрел меня, будто я граф Анри де Шатонеф, отвесил кости, взял деньги, подождал пока я отойду на безопасное расстояние и только после, вслед мне крикнул - "Вы кости не псу ли этому купили, который у магазина сидит?" "Ему" - отвечаю - "Самому." "Зря, скотина он редкостная. Его б вовсе не кормить неделю-другую, тогда пожалуй и толк будет." Я не стал отвечать этому чёрствому человеку, только хмыкнул. На улице меня ждала та же картина, только теперь пёс и хвостом не соизволил вилять. Оголодал видать, бедолага. Я высыпал перед ним кости и покровительски улыбнулся. Внушительная груда костей с остатками мяса могла вернуть к жизни любое оголодавшее существо, но этот пёс был не таков. К моему удивлению он даже не посмотрел на это богатство. Даже носом не повёл. Даже не дёрнул ухом своим. Вот мне бы сейчас плюнуть в эту наглую морду и уйти, но нет - мне показалось зачем то что пёс несчастен и одинок. Что он даже есть не может, не может грызть эти кости. Ну плох совсем пёс. Общество теряет его, преданного и бескорыстного друга. Белого клыка. Пограничного пса Алого и Тотошку в одном лице. В одной морде. Костлявая рука смерти схватила его за горло и не даёт ему свободно дышать полной грудью. "Ну что ж, пойдём." - сказал я. Пёс отреагировал мгновенно, вскочив с места и бодренько так подбежав ко мне. "Да ну его к лешему, этот планетарий, лучше вот собаку спасу, доброе дело сделаю." - успокаивал я себя, направляясь к дому. Внезапно я вспомнил про груду костей и удивился такому расточительству. Зачем же их тут оставлять, надо взять с собой. Через пару дней пёс придёт в себя и будет грызть их днями напролёт. Я повернул обратно к магазину и увидел, что тело, которое я десять минут назад героически выдворил из своего подъезда, сгребло в охапку кости и воровато оглядываясь на меня улепётывает в сторону парка. "В Сокольники он, гад, рвётся. Там есть где спрятаться." - почему то подумал я и заорал - "А ну стоять! Стрелять буду!" Стрелять я конечно же не стал бы. Да и по правде говоря не из чего было стрелять. На огнестрельное оружие у меня с детства аллергия. В детстве, в харцызских лесах мы находили штыки и каски. Бывало что и пулемётную ленту находили. А однажды откопали самый настоящий маузер. Ржавый пистолет, грязный и тяжёлый. Очистив его от грязи и ржавчины мы разобрали его, смазали маслом и через неделю он был полностью готов к использованию. Патронов не было, но приятная тяжесть и ощущение исключительности грели нас ровно до той поры пока дедушка не обнаружил пистолет и не устроил нам допрос с пристрастием, после которого я предпочитал смотреть телевизор стоя пару дней. С тех пор огнестрельное оружие мне не нравится. Поэтому крикнул я скорее наудачу. Тело, однако же, мой ловкий ход не оценило и скрылось в кустах. Зато на мою угрозу выстрелить живо откликнулась какая то престарелая дама. Лет ей было под девяносто, а поди ж ты, ещё и поучать меня стала. "Что же ты хулиганишь тут?" - спрашивает. "Нет, - отвечаю, - "Не хулиганю я. Имею все основания набить морду этому субъекту, бездельнику и бомжу. Он у меня еду для бродячей собаки украл." "Может он голодный? Что же ты, за еду будешь стрелять в человека?" - не унималась бабушка. "Да не собираюсь я ни в кого стрелять! У меня и пистолета нет. А по поводу голода - он же человек и сам может о себе позаботиться, а животное пухнет от голода и нуждается в заботе, ибо "мы в ответе за тех кого приручили". "Ну все с ума посходили" - бабка явно была сегодня в голосе и продолжала - "Раньше у нас всех нищих собирали и отправляли работать принудительно. Кто не хотел работать, того сажали в тюрьму, за тунеядство. А бродячих собак просто отстреливали." "Как это - отстреливали?" - ошарашенно спросил я. "Из ружья. У кого было ружьё, тот и отстреливал. Если нужна была кому собака, себе брали. А если нет, просто стреляли и всё. А сейчас к собакам относятся лучше чем к людям. Лежит на улице человек и никому до него дела нет, а для собак и кошек целые питомники устраивают, деньги на них выделяют, заботятся о них. И жизнь бродячей собаки давно ценится гораздо выше жизни человеческой и ведь ещё и называют этакую глупость добротой! Мир сошёл с ума." Ну, не стал я спорить с отсталым человеком и снова направился домой. Пёс всё это время сидел на том самом месте где я его оставил. Дождавшись меня, он поднялся и лениво побрёл в сторону моего подъезда. Откуда то эта псина знала где я живу. У подъезда я встретил сердобольную соседку, которая содержала в тридцать второй квартире четырнадцать кошек и трёх собак. Она выслушала мою историю и радостно закивала, восхваляя моё доброе сердце. Войдя в квартиру я провёл пса по всем комнатам, показал квартиру. Постелив ему одеяло в углу, на которое он тут же уселся, я ушёл на кухню готовить обед. Достал три бутылки пива, омуля под пиво. Включил телевизор, как фон. Показывали как раз передачу о бродячих животных. Сколько им приходится терпеть лишений и страданий, не счесть. В самой большой кастрюле сварил мясо, которое лежало в морозильнике уже месяца полтора, морковь, затем добавил туда овсяные хлопья и через двадцать минут наваристая, ароматная похлёбка была готова. Пахло вкусно, сам бы ел. Самое время было подумать о том как я буду звать своего нового жильца. Шарик? Глупо. Трезор? Ужасно. Макарыч? Боря? Серый? Шуша? Всё не то. Дело то серьёзное, "как вы шхуну назовёте"... Я выглянул из окна - недалеко от подъезда копошился у машины Михалыч, сосед с третьего этажа. "Михалыч, здорово!" - заорал я. Михалыч, подняв голову, махнул рукой. "Я собаку подобрал, вот, обед ему варю. Хороший такой пёс, жалко его." "Собака сейчас не модно. Сейчас хорьки в моде, лисы." - зычный голос Михалыча эхом разносился по району. "Я назвать его не знаю как, посоветуй, Михалыч. С меня пиво." "Назови его Кардан." Кардан. А неплохо - звучно, автомобильно, брутально. Голова! "Отлично, спасибо, Михалыч! Пиво за мной!" Я наложил полную миску похлёбки, поставил её на пол и крикнул - "Кардан, кушать!" Никакой реакции. Вот же несчастное создание, с кухни такие запахи доносятся, я зову его кушать, а он даже не реагирует. Но ничего, я этого так не оставлю. Спасу животину. Я зашёл в комнату и замер. Вся жизнь пробежала перед моими глазами, а пока она пробегала, мимо меня в сторону кухни неспешно прошёл и Кардан. Телефон, клавиатура, новые кроссовки за девять тысяч рублей, кожаный портфель и гитара были безвозвратно утеряны - их грызли слишком тщательно, со знанием дела, вернуть их к жизни не было никакой надежды. Стул и кровать тоже пострадали. Монитор с треснутым экраном лежал на полу. Нет, товарищи дорогие, ну посудите сами - ну не скотина ли?! Кости грызть у него нет никаких сил, а телефоны и кроссовки - запросто. Но главное было впереди. Постель была осквернена самым жестоким, изощрённым способом. Мелькнула мысль, что эта скотина терпела целую неделю ради того чтобы показать своё отношение ко мне именно на моей постели. С кухни донеслись звуки катастрофы и я рванулся туда. Увы. Пиво пенилось на полу, рыба там же, среди осколков. В миске Кардана еда была нетронута. Он даже не прикоснулся к ней. Наверняка даже и не понюхал. У него был чёткий план с самого начала. Я вспомнил этот нагленький взгляд, молча открыл входную дверь. Пёс вышел спокойно и с достоинством, ни тени страха или сострадания к моему горю. Открыв подъездную дверь, я пропустил пса вперёд. Навстречу мне, причитая и восторгаясь умными собачьими глазами Кардана, шла соседка из тридцать второй квартиры. Я улыбнулся и позвал пса. Кардан лениво обернулся ко мне, увидел мой размах, но было поздно - в следующее мгновение соседка, узрев такое нетолерантное отношение к братьям нашим меньшим, всплеснула руками и к собачьему визгу добавился визг соседки, они оба кругами бегали перед подъездом и громко визжали. Отвык пёс от конструктивной критики. Я, махнув рукой Михалычу, опять направился к магазину. За пивом. Хорошее все таки имя он собаке придумал, брутальное. Голова!