В брошенной усадьбе, в старом парке,
след бывалых дней давно простыл.
Изредка пройдет влюбленных пара.
Скроется – и тропы вновь пусты.
Чаша на высоком постаменте
издали влечет сквозь юный лес:
кажется, что в ней – любви и смерти –
есть на дне напиток – дар небес.
Площадь возле чаши круговая
накрепко кустами заросла:
веточки сомкнулись, не пускают;
бьешься, словно пленник, в их узлах.
Клумбы потеряли очертанья,
флоксы затерялись средь репья,
пух репейный медленно витает,
тайну парка старого тая…
Ряска закрывает покрывалом
возле постамента гладь пруда.
Все еще спускается устало
к чаше ворон с кличкой «Никогда».
