Я — джокер, дремлющий в колоде,
Я — ждущий действия клинок,
Жесток к тому, кто неугоден,
А у иных лежу у ног.
Мой флаг когда-то был трехцветен,
Но в свете прожитых веков
Лишь байки помнят краски эти,
Да пара старых моряков.
Я — черный кот, в объятьях ночи
Бредущий, (есть я или нет?),
Меняю сущности и почерк,
Мне триста сорок восемь лет.
Я — белый свет, мне нет предела,
Я поглощаю тьму и страх;
Стелюсь пластом обледенелым,
Но быстро таю на устах.
Мой флаг был вышит алой нитью,
Ведущей сквозь багрянец дней;
Я шел по череде событий
На блеск карминовых перстней.
Белеет скатерть, ночь чернеет,
Разлито красное вино
На стол. Приметы нет вернее,
Что где-то рядом Домино.
Взросление
Я в каждом всплеске красоты
Искал потом ее черты…
Жюли - фландрийский изумруд,
Зеленоокий демон шалый,
За вечер с нею я умру
Без сожаления, пожалуй.
Легка, изящно сложена,
Одно огнем сжигало душу:
Она - жена, жена, жена
Другого. Взрослого к тому же!
Вдруг пробудившаяся кровь
Дышала вязкостью абсента,
Какой в одном из кабаков
Я пил у старого Винсента.
Тоски зияющий оскал
Принес с собой любовный голод,
Дрожала жилка у виска
От едкой ревности уколов.
"Малыш, умерь свои мечты,
Ты начинаешь забываться;
Что можешь предложить ей ты
В свои неполные пятнадцать?!".
Но что-то говорило мне,
В груди надеждой пламенея:
"Не забывай, в один из дней
Ты станешь старше и сильнее!".
И я завидовал тому
Себе, прозревшему, другому,
И белый свет сквозь злую тьму
Прочерчивал дорогу к дому.
В тот вероломный терпкий март
Мое лихое королевство
Рассыпалось колодой карт,
Внезапно минувшего детства.
Юность (Обещание)
Янтарной громадой солнце алело в закатном блеске,
И вязкая бездна моря тревожила глубиной,
Мне минуло восемнадцать, и мир постигая дерзко,
Себе оставаясь верным, я бредил лишь ей одной.
Она принимала розы, она понимала чувства,
Что крепко схватив за горло, пылали в моей крови;
Безликую повседневность она превратить в искусство
Умела изгибом брови, великая власть любви!
Забравшись на колокольню, мечтая о ней часами,
Я цепко перемещался глазами по сводам крыш,
И эхом качались в мыслях и плыли перед глазами
Ее озорные взгляды и ласковое: "Малыш!"...
Однажды в осенний вечер, в глаза заглянуть не смея,
Я в стольком ей клялся, Боже, всего и не перечесть...
"Я верю, настанет время, и станете Вы моею,
И я назову корабль когда-нибудь в Вашу честь!".
Но каждую ночь, как прежде, она проводила с мужем,
И горечь чернильным мраком струилась в мое окно;
Пробравшись через сетчатку зрачков, проникала в душу,
Обрушиваясь лавиной, тянула с собой на дно.
А муж, Франсуа, сначала смотрел на меня сквозь пальцы,
Но все же затем отправил какого-то из дружков,
И тот на меня напрыгнул с напором неандертальца,
Я вовремя увернулся, но он уже был таков.
От боли в глазах темнело, ложилась на скулы бледность,
И алой коварной змейкой струилась из раны кровь,
Она подошла поспешно, так кончилась безответность,
И я, наконец, той ночью впервые познал любовь.
Спустя восемнадцать весен при порте под Лиссабоном
Качались на черных волнах вдоль гавани корабли,
Вздымался от ветра парус на самом из них огромном,
На белом борту алело знакомое "Ma Julie"*…
*Ma Julie - c французского "Моя Жюли"
To be continued… Maybe…
