Катенька была из тех малявок, что живет по соседству, и прыгает через резинку во дворе - внимания не обратишь - пока вдруг, одной из весен, ни выскочит из подъезда в легкой юбочке, и в блузке, что еще осенью была велика, а нынче едва застегнулась. И ребята поворачивают голову ей вслед, не сразу понимая – откуда такая. Наверное, ни он, ни Катя не смогли бы сказать, когда познакомились. Была Катенька тихой, в компании не терялась, но и не блистала. Влюбилась она в Андрея сразу, а он долго не выделял ее среди других девчонок, но два лета бесконечных молодежных тусовок сделали свое дело, незаметно для себя они стали признаваемой всеми «официально» парой, и, как только появилась такая возможность, она переехала к нему. Им было хорошо. Катенька, на зависть подруг, расцвела, глаза засияли, щеки порозовели. Даже, будто в росте прибавила. Но где-то через полгода совместная жизнь, едва войдя в колею, стала разлаживаться. Всерьез не ругались, но начались взаимные придирки, неудовольствия, глупые, но раздражающие, к которым добавились неурядицы на его работе, в которые Катя не хотела вникать, и требовала обычного к себе внимания. А тут еще осень и простуды… Она съехала к своим родителям, вроде, поболеть. Он не возражал, но и обратно звать не стал.
Встретились случайно, в конце следующего лета. Нет, друг к другу не кинулись, но оба так искренне обрадовались встрече, что, похоже, даже и не заметили, как вновь оказались вместе.
Весной же все повторилось. Разрыв, последующая встреча. Друзьям уж надоело их «подкалывать» по этому поводу. Но Катенька жила, как дышала, догадок никаких не строила, искренне переживая и разрывы и сближения. Да вся и картина, как это и бывает, затенялась разного рода случайными обстоятельствами, мелкими событиями, чьими-то вмешательствами. Пока вдруг не мелькнет нечто сквозь…
В свободный день, повязав на голову светлый платочек и надев фартук, Катя прибиралась в комнате, и наткнулась на небольшую стопку фотографий.
Прошлое наших близких мы порой склонны воспринимать, как скучное и необязательное предисловие. И само существование Эльвиры не было для нее секретом, и фото эти она, бывало, разглядывала вместе с Андреем среди прочих без особого интереса. Но тут… На любительских черно-белых карточках представало существо с тонкими чертами лица. Некоторые из портретов можно было принять за переснятые открытки столетней давности, при очевидном отсутствии какого-либо замысла стилизовать их под ретро в духе декаданса. К одной фотографии Катя возвращалась несколько раз, приглядываясь к искренней и безуспешной попытке героини улыбнуться. Попытка эта даже вызывала сочувствие. Что было странно – об Эле, красавице и гордячке, Катя была наслышана.
В Эльвиру Андрей был влюблен давно. Бурные школьные романы вещь нередкая. Но это был случай, когда выпускной уже далеко позади, их даже не представляют по отдельности, и будущая свадьба кажется делом само собой разумеющимся.
Но Эля неожиданно для всех оставляет местный педагогический, и уезжает учиться в Москву, где через пару лет выходит замуж, после чего пропадает из виду. Родители ее на обычные соседские вопросы отвечали без подробностей - что все у нее замечательно - чему сначала верили, потом перестали, отчего возникли даже смутно-тревожные слухи, а после и вовсе о ней забыли. Катенька, конечно, замечала, что в разговорах друзей Андрея случайное упоминание одного имени вызывает неловкую паузу, но, быть может, только сейчас поняла – Эльвира, это не просто пачка полузабытых фото в дальнем ящике.
Фотографии эти несколько дней не выходили у нее из головы, пока Катя однажды не набрела на мысль, что в несчастном, бледном и осунувшемся виде она напоминает ему Эльвиру, а радостноглазая и румянощекая не привлекает, а может, и вовсе раздражает его. Вдобавок, она обладала свойством быстро поправляться, будто наливаясь соком, как, впрочем, и трагически худеть, теряя аппетит от огорчений.
Но делиться своим открытием Катя ни с кем не стала.
То, что где-то глубоко в Катеньке живет актриса, пожалуй, она и сама не знала. Это не фонтанировало, как бывает, а таилось, проглядывая изредка. И уж чего она за собой не знала – даже в детстве - так это лицедейства перед зеркалом в нарядах из бабушкиного сундука. Но тут роль как-то сама вырисовалась. Первое, что купила – густо-серые тени для век. Остальное подобралось тоже, вроде, само. Чуть темнее обычной помада. Чуть круче изгиб бровей. В магазине почти машинально ухватилась за подол едва видневшегося среди других платья – понравился цвет. Разглядела – немодное, висит, по всему видно, давно, цена – «кто бы взял». Уже от дверей вернулась, и купила, еще только смутно чувствуя, зачем. Но, дома, едва развернув, поняла – то, что надо. За полчаса преобразила в домашнее платьице – удобное и непритязательное. Но было в нем нечто… слегка отдающее словами из бабушкиного арсенала: крепдешин, танго, нет, даже так: танго̀! Покрутилась в нем перед зеркалом, придерживая руками пряди у висков в поисках подходящей прически. Осталась довольна.
На проверку своего секрета семейного счастья Катенька отвела два года. Мысль выйти замуж и родить годам к двадцати пяти, в надежде еще не старой в будущем дружить со своими выросшими детьми, ей нравилась. Радостно пробегав целый день по музыкальным занятиям, еще каким-то неотложным делам, потом за покупками, успевая заскочить к родителям, она к вечеру превращалась в томную даму, с запрятанной в глубине глаз легкой грустью. Изгиб бровей, прически, жесты, наряды – все было частью исполняемой ею роли Эльвиры в этом ежевечернем спектакле, не прекращавшемся даже поздним вечером, когда были сняты одежда и макияж. И выходила из роли лишь в его объятиях, справедливо полагая, что время танго закончилось. Да и кто знает, каковы они, томные, когда принимают горизонтальное положение?
Гораздо труднее оказалось научиться, не теряя нити, вникать в тонкости нервной производственной жизни Андрея (он занимался снабжением местных автосервисов запчастями).
Намеченный ею двухлетний испытательный срок заканчивался накануне пятилетия женитьбы их близких друзей. Это событие Катя и Андрей отмечали между собой особо – но, будто по какому-то уговору, почти молчаливо – именно с той свадьбы все и началось, когда они, заскучав под утро, сбежали оттуда вдвоем. Обычно он покупал ей в подарок какую-нибудь забавную пустяковину, а она украшала стол как раз начинавшей распускаться к этому времени сиренью, и старалась накулинарить что-нибудь особенное.
О появлении в городе Эльвиры она узнала от самого Андрея. Настороженности не выдала, да и любопытно было всерьез. Сам он Элю еще не видел, и о том, что она приехала к родителям, узнал от встреченного одноклассника. Но позже Катенька поняла, что нервничает не на шутку – даже поймала себя на том, что все время бормочет под нос: «может, и к лучшему… может, оно и к лучшему…», имея в виду неистекший пока назначенный срок, и как-то, одеваясь, то самое, попавшее под руку платье в неожиданном для себя раздражении кинула, смяв, в самый низ гардероба.
А столкнулись они с Эльвирой, когда в воскресенье шли, нарядные, к друзьям на годовщину свадьбы. Андрей представил одну другой просто назвав по именам, встрече был рад и даже раскраснелся от волнения. Они уже опаздывали, но Катенька нетерпения не проявляла, и приветливо улыбаясь, пользовалась случаем разглядеть свою виртуальную соперницу, даже чуть-чуть отстранившись, чтобы им не мешать.
Эльвира, действительно, была красивой, стройной, хотя, возможно, уже не по-девичьи, одетой «в удобное», и очень озабоченной отсутствием в местном магазине какого-то особенного йогурта, к которому привыкли ее дети. Ради них, особенно старшего, по ее словам очень болезненного, она и приехала на лето к родителям, поближе к свежему воздуху и натуральным продуктам, хотя жить, как тут, без горячей воды, ей уже непривычно.
«Нет, не танго̀!» - подумала про себя Катенька, и, взглянув на Андрея, прочла в его глазах похожее. А Эльвира, сначала оглядевшая ее с любопытством, но без большого интереса, под конец стала поглядывать на нее, будто присматриваясь, и даже попрощавшись, бросила еще один задумчивый взгляд, уже вслед, словно пытаясь что-то припомнить.
