задыхающейся, тесной влажной кожей,
не представить, как замрёшь через полгода,
провернув неловкий ключ, в прихожей,
ноздрями гладя тёплый антипод погоды.
Память человечья расколота, сезонна,
и гневная гримаса - не маска, но лицо,
не знаюшее контура лучистого усмешки.
Орлу и невдомёк, и дела нет до решки.
Страх вгоняет в жар - кажусь себе кольцом,
которым утомишься, запомнив наизусть
не только мои лики, но сам их ритм, ток.
Кружение тошнит. Если не разомкнусь,
круг прервётся там, где треснет висок.