Я был опять в своем аду,
Где мысли, страшною гурьбою,
Сплетались в судрожном бреду.
Я видел свет австрийской ночи,
Кричал, рыдающий, в Раю:
«Позволь, я «Реквием» закончу,
И лишь тогда к тебе уйду!».
Небесный Ангел мне приснился.
И я за каждый лейтмотив
Годами жизни расплатился,
Шагнуть над пропастью, решив.
Страдал и «Реквием», живя,
Он, правда, свыше надиктован,
Непостижимый для меня,
Великолепен и взволнован.
Не знаю, был ли я услышан,
Но вот, боюсь, не доживу,
Когда мое дитя задышит,
И «Лакримозу» запоют.
Пускай бездвижным стало тело,
Послушай, скоро я умру.
Душа на волю захотела,
Но я ее не отпущу.
Навеки скованную птицу,
Ее за ноты заточу,
Где страстно буду я молиться,
И до конца в огне сгорю.
Ты помнишь, мальчик был, Бетховен, –
Вот гений будущих времен.
А я, ничтожен и греховен,
Был нежной Музой покорен.
Я эту Музу завещаю,
Пусть Людвиг, ею окрылен,
Светилом в небе засияет,
Велик, свободен и влюблен.
Поверь мне, «Реквием» - молитва,
За всех людей, и за тебя.
Пускай он души режет бритвой,
И согревает, как свеча!
Не плачь, тебя не покидаю,
Лишь миру «Реквием» дарю.
Я только телом умираю,
В душе же пламенем горю.