Отчего на душе так тревожно,
Отчего сердце ноет в груди,
Как на солнышке камень острожный,
Проглянувший из мартовских льдин.
Так душа беспечально скучала,
Так покойно текла моя жизнь:
Я забыл, что любовь означала,
Я привык к неизбежности тризн.
И казалось, что нет счастья выше
Мир, как есть, умудрёно принять:
Соловьев возвратившихся слышать,
Шуму рощ пробудившихся внять.
И певунье, грустящей о прошлом,
Руки нервные ласково сжав,
Посоветовать выбросить грошик,
Припасённый от детских забав.
И увидеть, как мир этот ласков
К обречённым его посетить,
Что кончаются страшные сказки
Обещанием счастливо жить.
Но щемящей печалью наполнен
Безвозвратных утрат пересчёт,
Может быть, для того, чтобы понял
Умудрённый я что-то ещё.
За чарующий голос, быть может,
Ей доверена тайна души;
И печалясь за всех, и тревожась –
Это значит действительно жить.
Не она ли с зимою грустила,
Не она ли весну призвала,
Чтобы сердце в груди моей ныло,
И душа обновленья ждала.