«Генерал! Мы так долго сидим в грязи,
что король червей загодя ликует,
и кукушка безмолвствует. Упаси,
впрочем, нас услыхать, как она кукует.
Я считаю, надо сказать мерси,
что противник не атакует.»
(Й. Бродский)
Каждая воинская часть советской армии имела своё назначение. Как минимум, с точки зрения «стратегов» с лампасами. Были, естественно, воинские части, которые вообще были никому не нужны и неизвестно для чего существовавшие. Были и совершенно забытые подразделения, где военнослужащие вели полудикое существование.
Но это всё не касается N-ской воинской части! Суть её бытия – передача вести через пространство и время. От одних людей в погонах к другим. Путём колебания электромагнитного поля. А по сему в части было множество устройств на колёсах и без колёс – в городе людей и среди лесов и болот, где люди сидя в бункерах волновали эфир, кидая в бесконечность пространства слова.
Раз в полгода устраивались грандиозные действа называемые «учения». Особо потрясали зимние. В бесконечность снегов, в белое безмолвие тайги кидали людей, что бы они не убоясь сорокоградусных морозов и пурги ночевали в палатках на снегу, не спали несколько суток подряд, бесконечно то разворачивая, то сворачивая «узел связи». Как они при этом не отмораживали себе всё что можно и что нельзя – одному Богу известно. Один мой товарищ рассказывал о галлюцинациях преследовавших его вследствие трёхсуточного абсолютно бессонного пребывания на морозе. Некоторые из них стоят отдельного повествования. А этот рассказ не про это. «А о чём?» – спросит проницательный читатель. Это повествование о голосах, которые летали в эфире волнуя мысли людей в зелёном.
На одно из таких учений зимой 1984 года отправили и меня грешного. Я довольно туманно представлял куда это мы едем отдельно от остальных служивых сидя в «кунге» радиостанции «Р-…» на колёсах. Кроме водителя (за рулём) ехали в бесконечность зимы в тесной будке уставленной аппаратурой лейтенант М. и прапорщик П. и ёще двое солдат (включая меня).
Долго мы ехали лесными дорогами, буксуя в сугробах. Наконец остановились на окраине леса. Вдали темнела деревня со странным угро-финским название Пыра. Деревня состояла из нескольких почерневших полуизгнивших изб. Вокруг каждой – «ни кола, ни двора», ни сада, ни изгороди - только изредка сновали некие чёрные сутулые тени в дырявых телогрейках. Эта безрадостная картина вызвала у меня приступ такой зелёной тоски и сочувствия к несчастным людям обречённых жить вот в таких вот условиях.
Лейтенант П. сказал, что именно здесь нам приказано развернуть станцию и «качать связь».
Вытянули генератор тока, завели (при этом прапора долбануло так, что он отлетел на два метра в сугроб - а всё потому что заземление просто ткнули в снег), радиостанция засветилась кучей лампочек, зашумела! Мы поставили телескопическую антенну и залезли в «кунг».
Из динамиков понеслось шипение и завывание. В «кунге» стало тепло – «ташкент» на солдатском сленге. От мысли, что можно вот так целую ночь «кимарить» в тёплой комнате, когда «соратники» замерзают на морозе в лесу, было радостно. Был тёмный зимний вечер.
Офицер почему то вдруг засуетился, сказал, что у него срочные служебные дела (судя по всему тайная миссия), сказал, чтоб мы тут несли службу исправно и направил свои стопы по направлению к деревне. Прапорщик с невыразимой грустью и бесконечной тоской посмотрел ему вслед. Но через полчаса, вспомнив что то, сказал, что тоже должен уйти по делам службы, что бы мы «действовали по ситуации». Если вдруг из динамиков донесётся «Волга, Волга, Я – Сокол!» нужно сразу ответить: «Сокол, Сокол! Я – Волга!...» и прочая и прочая. И тоже побрёл по направлению к деревне пробираясь глубоким снегом и падая в сугробы.
Мы сразу же решили, что никакой такой ерунды в эфир говорить не будем. Волга – это речка. А если будем кричать на весь мир: «Я – речка», подумают - свихнулись совсем ребята, шариков в голове не хватает. Но просто сидеть было скучно. И принялись мы крутить разные ручки радиостанции. Из динамиков доносились то шумы, то голоса…
Вдруг послышалась приятная музыка, и мы поняли, что вечер и ночь обещают быть не скучными. После музыки какая то тётя из динамика сказала: «Вы слушаете «Голос Америки» из Вашингтона…» Я был старым любителем этой радиостанции – на гражданке слушал каждый вечер и по сему просто сидел и слушал с наслаждением. Но на моего товарища – солдата, родом где то из российской глубинки эта передача подействовала магически. Судя по всему он раньше ничего подобного не слышал. Он затаил дыхание, сосредоточено улавливал каждое слово, иногда бормотал с каким то даже религиозным чувством: «Так вот она правда! Так вот она где…» (О, таинственная и загадочная русская душа!). В голове у меня мелькнула мысль об «особистах». Цапнут ведь за жабры. Посадят – «всерьёз и надолго». Но потом как то стало всё равно. Первый раз что ли – бывал на крючке у этих «рыцарей плаща и кинжала»… Моим «соратникам» пришла в голову мысль. Что грех такую передачу слушать в одиночестве и пустоте зимней ночи. Нашли громкоговоритель и «врубили» на всю катушку. На деревню понеслась передача… Для усиления эффекта решили включить мощный прожектор и тоже направили его на деревню периодически то включая его, то выключая, то направляя в небо, то изменяя мощность. Вышло целое светомузыкальное представление… И так развлекались полночи, пока не одолел сон.
Утром пришли наши командиры – лица лейтенанта и прапорщика были злыми. Некоторое время они просто смотрели на наши сонные физиономии и молчали. Чувствовалось, что головы у них болели – наверное от мыслей о делах служебных.
Потом их понесло. Прапорщик П. – обычно молчаливый и немногословный разродился триадой достойной лучших ораторов античности: «Вот вы думаете там на Западе хорошо, там секс, а вы даже не знаете какая это гадость – секс. Я вам вот что скажу – не нужен мне никакой секс, у меня есть моя Советская Родина!»
(Написано на основе реальных событий 1984 года. Авторский перевод. Некоторые слова прапорщика преднамеренно пропущены, так как автору неудобно их повторять. Фото из сети.)