Под толстым слоем грима нервный тик,
И в теле юноши надломленный старик
Отсчитывает пьесу по мгновеньям.
Сомнений пыль за бархатом кулис
Щекочет нос уставшей Коломбине.
А Арлекин в необъяснимом сплине
Облекся в неприступность черных риз.
Полынной горечью ван-гоговский absinthe
Осел во взгляде старой примадонны.
Фантомы звуков бьются о колонны,
Не нарушая нелогичность сцен.
Забытый всеми, пляшет метроном,
Срывая с будущего тайные покровы.
Здесь в мармеладе дум увязло слово,
Здесь сны и грёзы только о былом.
А зрители давно уже ушли...
