«Кто ко мне позовёт завёрнутых в саван немой?
Или в бездну могилы доносится голос земной?»
(Абу-аль-Атахия)
Почему N-скую воинскую часть гарнизона в те времена (1983-1985 гг.) солдаты называли «батальон смерти», я понял быстро. Прежде всего по причине высокой частоты «несчастных случаев». То солдат под машину попадал – головой под колесо (мозги по асфальту), то под танк – загоняли танк в бокс задним ходом, и почему-то один солдат прямо под гусеницы. Осталось от него одно месиво. Странно то, что танк то медленно ехал… Понятно, что солдатика под гусеницы специально толкнули, но виноватых, разумеется, не нашли. То тяжёлые ящики грузили на складе и один железом кованный прямо служивому на голову с высоты, то током высокого напряжения кого-то ударит, то просто поскользнулся солдат, упал и головой об бетон – и так восемь раз подряд. И всё происходило абсолютно случайно. Только очень часто.
Даже за пределами части с солдатами батальона происходили несчастные случаи – отправили солдата с поручением в другую часть, а он почему-то вместо военной части оказался на вокзале и попал под поезд.
О неосторожном обращении с оружием я уже молчу. И каждый случай заслуживает особого повествования – каждый отдельная драма со своей передисторией – тёмной как Варфоломеевская ночь, каждый – целая запутанная пьеса обрастающая мифами и версиями.
Взять хотя бы поездку радиостанции «Р-…» под командованием лейтенанта М. во время зимних учений 1984 года: поехали, а две высокие телескопические антенны на крыше «кунга» опустить забыли. И проезжали как раз под высоковольтной линией – и к-а-а-к долбануло – от радиостанции, автомобиля, экипажа остались только обугленные останки. Только «прапор» уцелел – его на несколько метров из машины выбросило. Целый и невредимый остался. Только дар речи потерял. Так что причины сего происшествия он жестами объяснял. Как это могло произойти – огромная тайна и загадка. Так никто и не понял – командир экипажа то ли был идиот, то ли напился… Или просто подумал, что это не радиостанция, а троллейбус. Всё таки советское военное училище кончал.
Даже командир части несчастного случая не избежал. Его автомобиль на полной скорости на трасе (!) врезался в танк. Как водитель с танком не разминулся – я не знаю. Это нужно было уметь. Это особое водительское искусство. Командиру проломило череп, водитель и ещё один офицер сильно пострадали, а начальник штаба, который не отличался особыми умственными способностями остался живой и невредимый. Ни одной царапины. По поводу этого факта солдаты потом ещё долго зубоскалили: «Дуракам везёт!» Водитель выжил и пошёл под трибунал. Ему хотели «пришить» теракт, раскрутить «на всю катушку», но потом осудили за «непредумышленное преступление» на пять лет тюрьмы.
Кроме несчастных случаев – действительных или мнимых – солдаты гибли от самоубийств или пытались их осуществить. Стрелялись в карауле на посту, вешались ночью в умывальнике. Один для разнообразия пытался перерезать себе вены. Не мог дождаться караула что ли? И сделал это безграмотно – тёплой воды в казарме отродясь не было, а на кухне это процедуру ему конечно же совершить не позволили бы (чисто из эстетических соображений). В результате завели его в санчасть, ещё и выставили на всеобщее посмешище.
Стрелялись солдаты из автомата на посту. Прикладывали дуло к сердцу поближе или к голове и нажимали курок. Последствия выглядели страшно. АКМ (да еще от выстрела в упор) просто рвал тело на куски. Входное отверстие маленькое, кругленькое такое, а исходное… Причины самоубийства были, наверное, у каждого свои. Одни солдаты выдерживали мрачную атмосферу «батальона смерти» напоминавшую ад, другие нет. Вот и всё. Я не знаю ни одного случая в этой воинской части, когда причиной самоубийства было письмо с родины. Из дома то есть. Письма перед караулом давали – хотя это грубое нарушение правил – не было смысла не давать – солдат не хватало, в караул заступали через день. Были случаи, что и каждый день бессменно в карауле, хотя это уже вопиющее нарушение устава. Но что в «батальоне смерти» не нарушалось?
Интересно, что невыносимую атмосферу, этот дикий зверинец в батальоне создавали сами же солдаты. Это было обусловлено самим принципом формирования личного состава – сюда отсылали служить тех солдат и офицеров, которые провинились на службе в других частях или были там «забракованы». Поэтому среди солдат было много бывших уголовников отбывавших в прошлом срок, алкоголиков, наркоманов, психически больных, или просто больных, инвалидов (которых упорно не хотели комиссовать!). Были так же «политически неблагонадёжные», бывшие курсанты, которых выгнали из военных училищ, представители народов, которые считались «политически неблагонадёжными народами», или просто солдаты, которые совершили правонарушение, плохой поступок в другой части, но до «дисбата» не дотянули. Их отправляли сюда.
«Политических» за время моей службы я знал только троих: я, один литовец и один армянин. Возможно были ещё, но я об этом ничего не знал. Нас троих периодически «таскали» в «особый отдел». Или «особисты» появлялись в части нежданно негаданно по наши души. Каждый такой визит для нас мог быть последним – и мы это понимали. Нам каждому отдельно «промывали мозги», угрожали, запугивали с целью заставить доносить друг на друга. У каждого на этот случай была своя «отмазка». Например: «Я не знаю литовского языка, а он только со своими земляками разговаривает!» и прочее. Потом мы друг другу рассказывали о чём с нами говорил «товарищ майор».
Относительно офицеров – я не знаю. Хотя краем уха слышал недовольные разговоры, вот мол, отправили служить сюда – ни за что ни про что. Много офицеров и прапорщиков были после Афганистана – судя по их рассказам друг другу тоже водились за ними разные «грешки» со времен службы (точнее войны) в той несчастной стране. Были среди офицеров довольно колоритные личности. Например, служил у нас майор-«особист» В. – сын немецкого офицера СС, который был в советском плену на территории Казахстана. Майор В. этого не скрывал и даже носил фамилию папы и имя которое папа ему дал.
Офицеры в «батальоне смерти» служили очень разные – от интеллектуалов которых я искренне уважал до алкоголиков-дегенератов, которые напивались прямо на службе до поросячьего визга, били солдат и имели в своём лексиконе только нецензурные слова. О «золотом фонде советской армии» - прапорщиках нужно вообще говорить отдельно…
Кроме несчастных случаев и самоубийств солдаты гибли еще вследствие того, что их убивали. Не смотря на «мирное время» и удалённость сей воинской части от Афганистана – тогдашнего театра военных действий (ну и словечко же применили – «театр»! Для некоторых военных теоретиков, видимо, война – театр…). Бывало так, что батальон лёг спать в одном составе, а проснулся в другом – одного солдата ночью зарезали. Регулярно возникали драки в результате которых солдаты получали серьёзные ранения или становились калеками на всю жизнь. Я имею ввиду не банальные солдатские мордобои, а серьёзные драки, когда пускались в ход ножи, заточки, металлическая арматура и тому подобное. Не смотря на регулярные «шмоны» эти предметы в казарме были. Причиной драк кроме общей атмосферы озверения были ещё конфликты на межнациональной почве – солдаты объединялись в «землячества» по национальному и религиозному принципу, «землячества» друг с другом враждовали. Батальон напоминал какую то школу межнациональной вражды. И даже те, кто был от этого в принципе далёк, неминуемо в это втягивались. И это были солдаты – люди, которым регулярно выдавали в руки оружие и боевые патроны! Поэтому не все самоубийства были самоубийствами на самом то деле.
Я служил и думал: «Этот батальон – это зеркало современного общества, современной жизни, только всё здесь в концентрированном виде…» Выводы напрашивались печальные.
Вы спросите как я выжил? Нет, я не шёл ни на какие компромиссы с совестью. Я просто каждый день повторял сам себе одну и туже фразу: «Ни о чём не жалей, никому не доверяй, ни на что не надейся, ничего не бойся!» Это помогало…
(Авторский перевод. Рисунок из сети. Написано на основе реальных событий 1983 – 1985 годов. Прошло более 25 лет. Надеюсь, то что я написал уже не является «военной тайной» и никто в результате этой публикации не пострадает. Тем более, что номер части и настоящих фамилий я всё равно никому не скажу. Ни при каких обстоятельствах…)