Из цикла Ужасные сердца
Олег Азарьев
Рояль был старый‚ но для своего возраста сохранился очень хорошо. Он стоял в большом и сумрачном холле гостиницы. Никто из сотрудников гостиницы не знал‚ за что поставили рояль в угол и почему — именно в холле. Впрочем, это был ценный предмет‚ и с него регулярно стирали пыль. Но давным-давно никто не прикасался к его клавишам.
Однажды в гостинице поселился знаменитый и‚ что особенно важно‚ талантливый композитор. Его мелодии, как и его фамилию‚ знала вся страна.
Почему он поселился в этой потрепанной временем гостинице — известно лишь ему. Возможно, ему понравились остатки былой — еще конца девятнадцатого века — роскоши‚ — сохранившаяся почти в первозданном виде прекрасная лепнина‚ покрывавшая потолок и стены‚ дубовые входные двери с медными ручками‚ деревянные панели‚ старый фигурный паркет‚ резные балясины перил на лестнице… А может‚ гостиница вызвала в нем прилив вдохновения или всколыхнула дорогие воспоминания…
В первый же день композитор заметил рояль. Хотя, собственно‚ не заметить его было невозможно‚ настолько он был не к месту в своем углу.
Композитор собрался было подойти к инструменту‚ — в нем проснулось профессиональное любопытство. Но тут его позвали‚ заговорили‚ отвлекли — и он ушел.
На следующий день композитор назначил встречу в холле гостиницы.
Гость опаздывал. Композитор медленно прошелся по холлу. Портье за стойкой с любопытством поглядывал на знаменитость‚ а изнывающий от безделья швейцар у входной двери провожал постояльца тяжелым‚ подозрительным взглядом. От этих знаменитостей только и жди какой-нибудь пакости‚ считал швейцар‚ хотя в своей жизни со знаменитостями никогда не сталкивался.
Композитор подошел к роялю. Постоял, разглядывая его. Ласково прикоснулся к блестящей поверхности. И ему вдруг почудилось‚ что рояль сам тянется к его руке. Композитор усмехнулся‚ подумав‚ что он и рояль поняли друг друга без слов. Им хотелось‚ чтобы в неуютном гулком холле зазвучала музыка и хотя бы слегка оживила серость осеннего дня за окном и казенную скуку холла.
Композитор поднял крышку над клавишами‚ затем огляделся‚ заметил у стены стул‚ поставил его к роялю и сел.
Недавно композитор сочинил новую мелодию к фильму. Он взял первый аккорд и удивился — рояль не фальшивил. Звук был чистый и сильный. Композитор мельком подумал‚ что старые мастера и впрямь вкладывали в инструменты частичку души. И начал играть.
По холлу разлилась прекрасная мелодия. Несколько постояльцев замедлили шаги на лестнице, слушая музыку. Надменный портье замер за стойкой — даже тень улыбки появилась в уголках его губ.
И вдруг композитор вздрогнул. Мелодия оборвалась.
У рояля стоял швейцар.
— Не положено! — громогласно объявил он.
— Что? — сказал композитор.
— Не положено трогать казенный инвентарь. Будут еще тут всякие шляться и тарабанить по клавишам. Что от инструмента останется?
— Я вообще-то — не всякие‚ — заметил композитор и назвал себя.
Он даже улыбнулся нелепости происходящего. Ну, играет он, профессионал‚ на заброшенном рояле — и что в этом такого?
Швейцар знал‚ кто перед ним. В гостиницах слухи быстро разлетаются по этажам. Однако то, что делал сейчас постоялец‚ было непорядком.
Швейцар видел, что руки композитора по-прежнему лежат на клавишах рояля. Тот‚ без сомнения‚ собирался продолжить игру. Вдобавок он смотрел на швейцара и улыбался. В его улыбке швейцару почудилась снисходительность. Зло взяло швейцара — и горькая обида за весь простой народ. И почему это одним можно все‚ а другим — ничего? Нет‚ этого типа надо было поставить на место.
И тогда швейцар с чувством превосходства произнес:
— Для кого ты композитор‚ а для меня ты — говно! — И с силой ударил крышкой рояля по пальцам композитора…
Симферополь