То, что звучало искони,
Когда ломал судьбу, как лыжи,
Когда кричал себе: «Гони!»
И, если падал, - поднимался,
И верил – это навсегда...
Ты был поэт козырной масти,
И брал, как воин, города.
Затих, согнулся, дышишь чудом,
Весь отгорел и всё сказал.
Но почему ж под белым чубом
Так яростно горят глаза!