По слухам, ты давно не слышишь То, что звучало искони, Когда ломал судьбу, как лыжи, Когда кричал себе: «Гони!» И, если падал, - поднимался, И верил – это навсегда... Ты был поэт козырной масти, И брал, как воин, города. Затих, согнулся, дышишь чудом, Весь отгорел и всё сказал.
Но почему ж под белым чубом Так яростно горят глаза!