Великий князь Николай Александрович, старший сын императора Российской империи Александра II умирал. Тяжело, мучительно, но с улыбкой на устах. Как мог умирать только цесаревич, которому так и не суждено будет стать императором. Травма позвоночника привела к тяжелейшим последствиям — туберкулезу спинного мозга. И вот сейчас этот красивый, в общем-то совсем еще молодой, человек был абсолютно беспомощен, и, глядя на него, никто не мог сдержать слез. Наследник российского престола умирал достойно. Он оставался в первую очередь Романовым. Представителем благороднейшего императорского дома Европы.
- Саша, ну, посмотри на меня. Что ты отворачиваешься? Плачешь? Саша, родной мой, не плачь и, пожалуйста, смотри на меня. Не нужно стыдится... Ты же не по себе плачешь, - тихо произнес Николай, и голос его едва слышным эхом разнесся по огромной и практически пустой спальне виллы Бермон в Ницце. Братья были наедине и понимали, что другого такого разговора возможно и не состоится.
- Никс, мне так жаль... - утирая как-то неловко — кулаком — слезу ответил ему брат. - Ты мой самый лучший друг... Как я буду без тебя...
- А ты и не будешь. Я на всю твою жизнь, надеюсь, она будет очень долгой, останусь с тобой. В твоем сердце. Рядом. Я буду заботиться о тебе. А ты, мой милый Саша, будешь заботиться о мама и папа. О России.
- Да, конечно, - отвечал Александр, - но как я буду без тебя...
Младший брат еще раз тяжело вздохнул и взял Николая за руку. Он нежно гладил ее, но получалось как-то неловко, грубовато, будто с претензией — что ты лежишь, вставай! Юноша высоченного роста, под два метра, сидел у кровати брата сгорбившись, втянув голову в плечи, и оттого казался неправдоподобно хрупким, каким-то словно провинившимся, нашкодившим гимназистом.
Братья Романовы — старший Николай и младший Александр — действительно любили друг друга святой братской любовью. Той, которую сложно представить в семье, где одному предстояло стать первой величиной в государстве, а другому — лишь всю свою жизнь оставаться тенью великого брата. Этот вопрос никогда не был не то, что острым в семье, а не был вообще вопросом и проблемой. Николая, старшего сына Александра II, с пеленок готовили стать императором. С ним занимались лучшие учителя России и Европы, к нему приглашали педагогов, чьи имена уже при жизни вошли в историю, его образовывали и воспитывали в лучших традициях благородного императорского дома. Он был настоящим принцем и вырос в достойного наследника престола.
Александр же с младых ногтей интереса к государственной службе не проявлял, да и его учителям не ставилось задачи воспитать будущего великого государственного мужа. Способностей у Саши к наукам особых не было, и лучше он смотрелся в седле, чем за ученической партой или на светском рауте. Немного неуклюжий, угловатый, богатырского роста и телосложения великий князь Александр Александрович больше напоминал барчонка, а порой и просто сына зажиточного крестьянина. Тем более, что особенно любил не красивые одежды и мундиры, а русские рубахи с вышивкой на вороте и рукавах и широченные штаны, заправленные в высокие сапоги.
Николай же был образцом истинного принца крови. Интеллигентный благородный с изящными великосветскими манерами цесаревич сражал наповал сердца юных принцесс и безусловно обращал на себя внимание на любом рауте, где собирались достойнейшие из достойных. И тем не менее, такие разные братья — и по внешности, и по уму, и по манерам — они с раннего детства были друг для друга искренними друзьями, лучшими собеседниками, советчиками и опорой. Александр восхищался и безмерно уважал старшего брата, Николай опекал и баловал младшего.
- Мой милый Саша... - слова с трудом давались Николаю, голос его подрагивал не только от болезни, но и от волнения. - Сашенька, пообещай мне кое что...
- Все что ты скажешь.
- Ты знаешь как я отношусь к Минни... Как папа и мама приняли ее всей душой. Она очаровательная девушка. У нее доброе сердце и милый нрав. Да, ты и сам это знаешь, Саша... - произнес Николай с особой теплотой.
- Да, Никс, да. Твоя невеста — это ангел. Она очень переживает. Мама утешала ее все утро... - отвечал Саша и тут же осекся.
Николай, чувствуя неловкость брата, мягко сжал его ладонь.
- Не нужно, Саша, ни для кого не секрет, что я умираю. Я попрошу тебя сейчас об одном. Но сразу хочу сказать, что ты волен поступить так, как тебе прикажет сердце. У тебя доброе сердце, Саша. И ты должен сделать свой выбор самостоятельно. Но я прошу тебя... Прошу, если у тебя есть хоть малейшая склонность... Симпатия... Если тебе она хоть немного мила. - Николай замолчал и посмотрел брату в глаза. Долго, с печальной нежностью во взгляде.
- Да, дорогой, говори, ты не смутишь меня любой своей просьбой.
- Милый мой Саша. Прошу тебя... Я и папа уже говорил. Но не сказал ему, что тебя попрошу сам. Я хочу, чтобы ты сделал свой выбор вольно. Чтобы даже государь не мог влиять на тебя. Потому я сказал ему, что был бы рад, но и сказал, что тебе говорить этого не буду. Он не должен ожидать нашего тет-а-тет. Того о чем я хочу попросить тебя... - Николай опять замолчал, но брат его больше не подталкивал к разговору, он чувствовал, как тяжело даются ему эти слова.
- Саша, Ты видишь, какая она прекрасная девушка... я прошу тебя, если это только возможно... Пообещай мне, что ты не отпустишь Минни из нашей семьи. Она составит тебе истинное счастье и сможет полюбить тебя.
- Как скажешь, Никс, - с трудом выговорил потрясенный таким завещанием Александр. - Она любит тебя, и, мне кажется, вряд ли сможет полюбить хоть кого другого, хоть сколько времени бы ни минуло... Но я буду счастлив исполнить то, что ты хочешь.
В это время в дверь деликатно постучали и в комнату, шурша пышным подлом платья, зашла принцесса Датская Дагмар, которую все называли Минни. Братья замолчали, каждый понимая, что самое главное уже сказано. Николай взял Минни за руку и вложил ее ладонь в широкую ладонь брата.
***
Великую империю лихорадило уже не один десяток лет. Освободительный поход русских против наполеоновских войск стал благом для Европы, но принес первый затхлый ветерок революций и свободомыслия в Россию. Идеи равенства и братства, столь прельстительные благородному русскому духу, не могли не проявиться на нашей почве ростками сорняков. Тысячи раз был прав Федор Михайлович, твердивший в своих произведениях, что любые повреждения в столпе самодержавия и веры в России приведут к коллапсу всей страны и к горю народа.
Но сначала были декабристы и сенатский расстрел. Потом жесткие меры императора Николая I, который, как бы сейчас сказали, завинчивал гайки дурно пахнущего котла свободомыслия и тушил огонь под ним. Неудачная Крымская война и нездоровье императора так и не сумевшего пережить этот, ставший личным, позор привели к престолу его сына.
И вот уже 10 лет Российской империей правил Александр II. Он был человеком широких реформаторских взглядов. И понимал, что более невозможно России нести эту позорную ношу крепостного рабства. Император из самых благих побуждений принялся ломать вековые устои. «Манифест 19 февраля 1861 года о всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния сельских обывателей» принес не столько долгожданную свободу, а хаос в помещичьем жизнеукладе и недовольство теперь не только крестьянства, но и широких слоев дворянства и интеллигенции. Казалось бы, император, давший свободу! Да его на руках должны были носить подданные, славя его имя и деяния. Но все случилось с точностью до наоборот. Шесть покушений (по некоторым источникам их было больше) пережил Александр II Освободитель. Вернее пять. Но до этого несчастья Дома Романовых было еще 16 лет.
А пока...
В Ницце в 1865 году умер наследник престола цесаревич Николай Александрович и к правлению стали готовить его младшего брата Александра.
***
Июнь 1866 г.
Александр листал альбом, но фотографий перед собой не видел. Он волновался. Принцесса Дагмар сидела рядом с ним на гостином диванчике и тонкими пальчиками помогала перелистывать страницы. Он смотрел на ее аккуратно уложенные волосы, на маленькую головку и выбившиеся мелкие прядки из прически и думал: «Какая же она маленькая. Хрупкая, словно куколка. Невесомая как перышко. Милая принцесса... Как мог я первое время сомневаться... Как странно... Вы и тогда были в моем сердце, милая Минни... Были в нем всегда. Просто я этого не знал».
Наследник российского престола рассматривал картинки и набирался мужества. Он чувствовал, что еще минуту, еще две, и он снова не сможет, как и вчера, решиться произнести эти самые важные слова. Что так и будет увальнем ходить за прекрасной Дагмар, снося ее безобидные шутки и млея от ее улыбки.
И вот набрав по больше воздуха в грудь Александр выпалил:
- Милая Минни, мог бы я надеться просить Вас составить мое счастья быть моей женой...
Александр едва успев докончить фразу, к которой с таким трудом готовился, раскрыл свои объятья, так как Минни в эту секунду заплакала и бросилась к нему на шею.
- Наш Никс молится за нас и он способствовал этому счастью. Милая Минни, скажите... - Александр замолчал на минуту, глядя в глаза Дагмар, по его щекам предательски текли слезы, но он старался этого не замечать.
- Минни, - продолжил великий князь. - Скажите, сможете ли Вы полюбить кого-то так как любили милого Никса?
- Никого... - произнесла Дагмар, и сердце Александра ухнуло куда-то в пропасть. - Никого, кроме его брата...
***
В том же году спустя месяц после сватовства сына Александра к датской принцессе Дагмар здравствующий император Александр II завел интрижку с 18-летней красавицей Екатериной Долгоруковой. Политик передовых взглядов и идей он и в собственной жизни ломал патриархальные устои. Жена императора и мать Александра Александровича Мария Александровна болела чахоткой. Состояние ее было столь тяжелым, что приступы порой не позволяли даже встать с постели.
Личное ли одиночество, «бес ли в ребро» или другие мотивы подвигли 48-летнего Александра Николаевича к роману с молоденькой представительницей знатного, но обедневшего рода. Роману, о котором заговорит все общество. Заговорит, безусловно, с осуждением. Видано ли практически нескрываемая ни от кого любовь, про которую сам герой страсти напишет: «И что поделать, влюбились друг в друга, как кошки, и ни на миг расстаться не можем». Но более всех данный «союз» осудил наследник престола Александр.
***
май 1872 г.
- Боже, какой позор, какой позор... - шептал себе под нос великий князь Александр Александрович. - И позор этот на всех нас. Почему, почему я не остановил папа? Да, и как тут остановишь...
В это время в кабинет вошла великая княгиня Мария Федоровна. С 13 октября 1866 г. принцесса Дагмар носила это имя, данное ей при переходе в православие.
- Сашенька, опять ты темнее тучи. Довольно уже так переживать. Что случилось, того не повернешь назад. У тебя родился брат, и с этим нужно смириться, - как могла утешала Мария Федоровна любимого мужа.
Между Александром и Дагмар с самой их помолвки возникло практически полное взаимопонимание. Супруге достаточно было взглянуть на мужа, чтобы без слов понять его состояние. Да и слов часто было не дождаться от невозмутимого всегда Александра. Он был абсолютной противоположностью своей жене. Веселая, жизнерадостная Мария Федоровна была охотницей до балов и развлечений, с первых своих дней в России она сумела влюбить в себя общество и всех знавших ее. Неутомимая в светских мероприятиях, она была так же энергична и в благих делах, являясь попечительницей многих приютов и воспитательных домов. Великий князь, в отличии от супруги, был человеком сдержанным, суровым и строгим. Впрочем, суровость не мешала ему горячо любить жену и родившихся к этому времени троих сыновей — Николая, Александра и Георгия.
- Иди ко мне, Минни, - протянул к жене руки Александр. - Милая, как тебе спалось? Как Николай? Он подкашливал вчера. Как он?
- Все в порядке, дорогой. Кашля практически нет. Но ведь не это тебя печалит. Почему ты не хочешь поговорить со мной? - отвечала Мария Федоровна, усаживаясь супругу на колени и гладя его по голове.
- Я не желаю это обсуждать. И впредь прошу в нашем доме и имени этой женщины не произносить, - отрезал великий князь.
- В Аничковом ее имя давно под запретом. Но что ты скажешь на то, как они назвали новорожденного? Ты уже знаешь, что ему дали имя Георгий?
- Знаю... Все... Больше ни слова, - произнес со вздохом Александр, мягко ссаживая с колен супругу.
- Как скажешь, дорогой, - ответила Мария Федоровна и поспешила удалиться, понимая, что принять существующее положение для великого князя невозможно, а помочь ему она не в силах.
***
1 марта 1881 года
Государь Александр II ехал по набережной Екатерининского канала Петербурга. Он только что побывал на войсковом разводе в манеже и на чае у своей кузины великой княгини Екатерины Михайловны. У той не все было ладно в семье. Старший сын Екатерины Михайловны Георг, пошел наперекор мнения общества, и женился на фрейлине. Внучке императора Павла I Екатерине Михайловне трудно было смириться с выбором сына, и потому данная тема считалась болезненной. И в доме повешенного, как говорится, о веревке ни слова.
Обходили молчанием и абсолютную катастрофу Дома Романовых. Менее года назад император всероссийской совершил проступок сродни преступлению — не дождавшись 40 дней после смерти своей жены императрицы Марии Александровны он обвенчался со своей давней любовницей Екатериной Михайловной Долгорукой, матери его четверых детей, дав ей титул княгини Юрьевской. Сам Александр II так писал о своем втором супружестве: «Четырнадцать лет я ожидал этого дня, я боюсь моего счастья! Только бы Бог не лишил меня его слишком рано»... Кто знал, что эти слова станут для него пророческими.
Неизвестно о чем беседовали за чаем представители монаршей семьи, но, безусловно, не о своих нарывах.
Император пребывал в хорошем расположении духа. На днях он окончательно оговорил все детали конституционного проекта с премьер-министром Лорис-Меликовым. Будущее России представлялось государю светлым и передовым. Видано ли, в стране, где только два десятка лет назад были крепостные, появится конституция!
В это время прозвучал страшный грохот. Царь вышел из экипажа. Пошатываясь, он подошел к террористу, но ему под ноги из рук народовольца Игнатия Гриневицкого полетела еще одна бомба.
Началась паника. К императору в первые мгновения даже никто не подбежал. Он лежал на снегу, который моментально окрашивался в красный цвет. Взрывом Александру II оторвало правую ногу, левая была практически полностью раздроблена. Царь прошептал: «Во дворец... умирать...» В последние минуты жизни Александр думал только о своей Катеньке, только в Зимний... умирать...
Царя снесли во дворец, на мраморных ступенях которого ручейками текла кровь Александра II. Его уложили на диване в кабинете. В комнату вбежал лейб-медик Боткин, но с первых секунд поняв, что его искусство тут не поможет, отступился от царя, давая возможность проститься с умирающим. В кабинет зашел цесаревич Александр Александрович со своим старшим сыном Колей, которого много лет спустя не минует та же горькая чаша и страшная смерть.
- Духовника, - тихо приказал Александр Александрович. - Немедленно.
Неожиданно двери кабинета распахнулись и в комнату влетела княгиня Юрьевская. Екатерина Михайловна была практически не одета. Распущенные волосы разметались по плечам, немного прикрывая прозрачность пеньюара.
- Саша! Саша! - бросилась Екатерина на колени перед мужем.
Пеньюар ее мгновенно пропитался кровью. Целуя руки и лицо умирающего, княгиня словно желала вдохнуть в него жизнь, отдать свою ради любимого. Видя происходящее собравшиеся к этому времени в кабинете уже не могли сдержать слез.
Через несколько минут доктор Боткин произнес:
- Государь-император скончался.
Услышав этот приговор, Юрьевская вскрикнула и упала на пол. Все собравшиеся встали на колени, молясь о душе покойного.
***
Александр II Освободитель вошел в российскую историю, как человек передовых взглядов, который, не заигрывая с Западом, не лицемеря перед либералами, провел самую сложную и переломную реформу в Российской империи. Ту реформу, что не «осилила» Екатерина II Великая. Ту реформу, к которой долго и мучительно шло все русское общество. И тем не менее он не получил ни поддержки крестьян, ни понимания дворян, ни уважения интеллигенции. Парадокс — царь, давший людям свободу, погиб от рук людей, бившихся за эту же пресловутую свободу.
Вступив на престол 2 марта 1881 году, его сын Александр III Александрович, 13-ый император династии Романовых, настолько был сражен убийством монарха, что оттягивал с коронацией до 1883 года. Еще при жизни отца он отрицательно оценивал его реформы, а резиденция великого князя и его супруги Марии Федоровны — Аничков дворец — стала своеобразным форпостом консерватизма в российском светском обществе. Отношения отца и сына безусловно были почтительными, но тем не менее, Александр Александрович не мог простить отцу предательства по отношению к матери, и этого вызывающего аморального шага — женитьбы на любовнице. Несколько лет спустя он скажет княгине Юрьевской в ответ на ее предложение собрать бал: «На Вашем месте вместо того, чтобы давать балы, я бы заперся в монастыре».
Император Александр III, в отличии от своего отца императора Александра II, вел жизнь достаточно патриархальную. Он никогда не был замечен в адюльтере, всегда с уважением и любовью относился к своей хрупкой жене и держал в отцовской строгости детей. Жестко экономил финансы и содержание собственной семьи, сам при этом предпочитая очень простую одежду и питание. Сохранились свидетельства о том, что царь не брезговал ходить в штопанных сюртуках и штанах. Единственное на что император не жалел денег — это коллекционирование предметов искусства. Его собрание мировых шедевров положило начало Русскому музею Петербурга.
Человек неамбициозный, тот, про кого современники отзывались, как о безусловном консерваторе с весьма средними умственными способностями, сумел впервые за всю историю Российской империи XIX века сохранить мир в этой самой империи. В течение всего времени правления Александра III Россия не была активной участницей ни одного военного конфликта. В последствии его назовут европейским арбитром, всегда руководствовавшимся идеями справедливости. Жесткими методами он пресек на корню ростки революции и свободомыслия, «похоронил» конституцию, принял манифест о незыблемости самодержавия, ужесточил цензуру, подчинил крестьянское самоуправление верховной власти и т. д. и т. п. Словом, русский царь Александр III делал все возможное, чтобы монархия осталась незыблемым оплотом государства. И на это у него хватило той истинно мужской силы, которую можно не только уважать, но и бояться. Все эти меры позволили самодержавию продержаться еще три десятка лет. А потом больно ударили по не столь сильной и грандиозной личности — его сыну Николаю II.
***
17 октября 1888 года
Стук колес успокаивал императрицу. Путешествие из Крыма в Петербург обещало быть не особенно тяжелым. Поезд буквально мчался, везя императорскую семью домой. Мария Федоровна помешивала ложечкой сахар в чае и глядела в окно, за которым мелькали поля и крестьянские избушки.
- Ксения, мой друг, будь столь любезна, по приезду напомни мне, чтобы я распорядилась насчет приглашенных на вечер, - обратилась к 13-летней дочери императрица.
- Хорошо, мама, - отвечала Ксения.
- Опять танцы и беседы, дорогая. Они отнимают столько времени, - вступил в разговор Александр Александрович.
- Но ведь и у меня должны быть милые увлечения, - бойко отвечала супруга, - кто-то дни напролет готов сидеть с удочкой на берегу, а я совсем не прочь пообщаться с гостями.
«Кто-то» только крякнул в усы и незаметно улыбнулся. Царь действительно был заядлым охотником и рыболовом. Ничто так не успокаивало его как единение с природой, он готов был часами просиживать за удочкой. По этому поводу появился даже реальный анекдот. Как-то император удил рыбу на озере в Гатчине. В это время к нему подошел адъютант и доложил, что пришла срочная телеграмма из Европы (по другой версии следовало срочно принять иностранного посла). На что Александр III спокойно ответствовал: «Когда русский царь удит рыбу, Европа может подождать».
Октябрь выдался в том году холодным. Уже тут и там проглядывали «островки» измороси, озимые заиндевевшими ростками раскачивались под порывами ледяного ветра с дождем. Осень в России — замечательная пора для ценителей. Все краски собираются в одном месте планеты — багряные всполохи кленов, зеленые прожилки не успевшей умереть травы, желтый бархат листопада, золотые купола церквей и над всем этим голубое, в последней своей надежде покрасоваться, небо. Мария Федоровна не переставала наблюдать за пейзажем за окном и успевала давать указания детям.
Сильнейший толчок сбросил с кресла императрицу, она кубарем покатилась по проходу вагона-столовой, в ужасе для себя замечая, как неведомая сила срывает с мест императора и их детей. «Террор» - мелькнуло в голове. Но тут Мария Федоровна сильно о что-то ударилась и на несколько мгновений потеряла сознание.
Когда императрица пришла в себя, она увидела, как государь, неимоверным усилием держит на собственных плечах угол огромной крыши вагона. Как мифологический Атлант он подставил свою спину под тяжесть крыши, дожидаясь пока жену, детей и слуг выведут из покореженного вагона. Мария Федоровну кто-то ухватил под локоть, от чего она непроизвольно вскрикнула — рука была поранена.
- Саша, Саша! Помогите же ему кто-нибудь! - Взмолилась императрица.
Подбежали солдаты и приняли на себя тяжелую ношу. Императрица кинулась к супругу, успев на бегу заметить все ли бывшие в вагоне в порядке. Дети — Николай, Георгий и Ксения — находились рядом, они стояли на насыпи под ветром и непрекращающимся дождем. В голове мелькнула жуткая мысль.
- Сашенька, где Оля и Миша?! - вскричала Мария Федоровна, цепляясь за руку мужа.
Государь немедля кинулся к вагону царских детей. На насыпи он увидел Ольгу с ее няней. Девочка сидела на гравии и потирала ушибленную коленку. «Слава Богу!» - мелькнула у царя мысль.
- Оленька, где Миша?! - бросился к дочери Александр.
Девочка в недоумении пожала плечами. В глазах ее стояли слезы, а во взгляде одновременные ужас и растерянность.
Тут царь заметил, как из-под обломков вагона солдат пытается вытащить Михаила. Александр Александрович бросился на помощь и из рук солдата принял ребенка. Мальчик был без сознания. Государь нес сына на руках, пошатываясь, оступаясь на гравии, успевая давать распоряжения солдатам и слугам.
Когда всех детей собрали в одном месте, император заметил, что супруги с ними нет.
- Мария Федоровна помогает раненым, - постаралась успокоить царя няня.
Император поспешил на помощь другим пострадавшим. Вплоть до сумерек Александр Александрович и Мария Федоровна, которая, не замечая ледяного дождя, бегала от вагона к вагону в легком платье, пока кто-то не накинул ей на плечи шинель, помогали уцелевшим выбраться из-под обломков, выносили раненых, заботились о слугах и солдатах. В данной ситуации они повели себя настоящими героями.
Крушение поезда у села Борки Змиевского уезда Харьковской губернии произошло в 14 часов 14 минут 17 октября 1888 года. Это оказался не террористический акт, а последствия неграмотного управления поездом, который при превышении веса вагонов шел с недопустимой скоростью. 68 человек пострадали, 21 человек погиб. Позднее на месте крушения был воздвигнут православный храм в благодарность за чудесное спасение императорской семьи.
***
Вскоре после произошедшего у станции Борки государь Александр III стал жаловаться на боли в спине.
Советские историки, памятуя о том, кто душил ростки революции, называли Александра III алкоголиком, говоря о том, что нефрит почек образовался у царя от излишней любви к горячительным напиткам. Император действительно любил выпить. Но меру, словно хороший зажиточный крестьянин, он всегда знал, при этом откровенно говоря, побаивался гнева императрицы, которая, что называется «контролировала процесс». На самом деле государь фактически надорвался, держа на спине практически двухтонную (!) крышу вагона, и его подвиг по спасению собственной семьи и слуг дурным образом отразился на богатырском здоровье императора, гнувшего в молодости без особых усилий серебряные рубли и железные кочерги.
20 октября 1894 года в ливадийском дворце Крыма после продолжительной болезни в возрасте 49 лет император Александр III скончался.
Его супруга Мария Федоровна, которую современники, восхищаясь, называли «императрицей с головы до ног», в 1919 году была вынуждена покинуть Россию. Она умерла у себя на родине в Дании 13 октября 1928 года в день ее перехода в православную веру. До последнего вздоха она свято верила в то, что ее любимый сын Николай II с семьей спасся от советской власти.
Согласно завещанию предпоследней императрицы Российской империи 26 октября 2006 года гроб с останками Марии Федоровны был доставлен в Россию и перезахоронен в соборе святых Петра и Павла Петропавловской крепости рядом с могилой ее супруга императора Александра III.
Николай II Александрович вместе с семьей был расстрелян 17 июля 1918 года в Екатеринбурге в подвале дома инженера Ипатьева.
Михаил Александрович погиб месяцем раньше от руки большевика Мясникова.
Ксения Александровна и Ольга Александровна умерли в один год — 1960-ый — вдали от родины. Первая — в Великобритании, вторая — семью месяцами позже старшей сестры в Канаде.
Александр — второй сын императорской четы — скончался в младенчестве.
Георгий — третий сын — умер в 1899 году после болезни.
Александр III Александрович, сын Александра II Освободителя и 13-ый император династии Романовых, остался в истории России императором—Миротворцем. Государем, отчеканившим сакраментальную фразу: «У России есть только два верных союзника — ее Армия и Флот».