Он сидел неподвижно, опустив светлые пушистые ресницы и словно дремал. Ведь если закрыть глаза, можно было увидеть картины большой жизни там за гранью. Порой она поражала его, иногда пугала, но ни разу не оставила равнодушным. Многое было непонятным, что-то оставалось вне поля зрения, но цепь последних событий ясно указывала на то, что неизбежно должно было вскоре произойти. И всё же он пропустил миг, когда то, что за гранью, вдруг обрело черты, звучание, вкус, окатило волной неизвестной доселе боли...
*****
Марек любил метро. Свой путь от дома до школы он выдерживал в едином быстром темпе, грациозно минуя естественные препятствия мегаполиса, ловко огибал прохожих и машины, пролетал между массивными стеклянными дверями и живо сбегал по ползущему вниз экскалатору. Деловито спешащая, погружённая в себя масса людей не раздражала и не трогала Марека. Она была для него, скорее стихией, природным явлением. Он не воспринимал её как социум или единый организм. Здесь каждый был за себя и полностью погружён в свои мысли. Никто не пытался призвать его стать частью этой массы, взять на себя ответственность за её благополучие, определить свой статус по отношению к её членам.
Не лишённый определённого обаяния, обладающий достаточным для своих пятнадцати лет набором стандартных стереотипов и заблуждений, Марек был своим в компании подростков. С родителями было сложнее. Марека удивляла и раздражала их неспособность понять его, хотя они видимо старались. С учителями всё было иначе. Он пребывал в совершенной уверенности, что те прекрасно понимали детей, однако, согласно какому-то одним им известному плану, вели себя так, будто вовсе не слышат их.
Марек любил размышлять на подобные темы. То есть пока он шёл, или скорее летел в школу, размышлять было некогда, но стоило остановиться, как мысли появлялись сами собой. В последнее время они всё чаще формировались во внутренние диалоги, что было совсем непривычно. Два человека жили в нём и находились в постоянной конфронтации. Одним был сам Марек. Другой же. Мареку он не нравился. Так было и в тот день.
-Ты взрослый! Раздражённо говорил тот другой голос.-Пора забыть глупые фантазии, достойные пятилетнего ребёнка.
-Но мне не нравится их мир. Хочу быть ребёнком!
-Глупости! Тебе так или иначе придётся стать членом общества. Общество живёт по правилам, редкие из которых, ты пока не нарушил!
-Не хочу правила. И вообще, я-свободная личность, индивидуум, а общество хочет узурпировать (услышанное на уроке истории слово, пришлось к месту) мою волю, а это не справедливо!
-Не справедливо значит? Но в защите общества от индивидуума, стремлении подчинить его своей воле, заставить служить своим интересам, как раз и заключается высшая социальная справедливость. Помнишь: Каждый должен найти своё место?
-Не хочу! Не хочу как родители, как учителя!
-Дурачок, живи как все, почувствуй себя частью системы, или почувствуешь её пальцы на своём горле.
Быть как все? Но тогда придётся расстаться с тем, что представляло для него абсолютную ценность, вытравить в себе то сокровенное, детское, откуда берёт начало романтизм и самопожертвование, убить себя настоящего, принести в жертву друга...
-Вот-вот. Ты слишком заигрался. Этот твой друг... С этим давно пора покончить.
Но это был для него единственный островок тепла, что согревает в океане вселенского холода, единственное существо, к которому он обращался в минуты отчаяния, пусть и мысленно, однако всегда находил поддержку и утешение.
-Неужели нет иного выхода?
Голос издевался, он множился, вибрировал в мозгу, трансформировался во всё нарастающий гул:
-Выход есть всегда. Выход из безвыходной ситуации-там где вход.
Из туннеля, с гулом и грохотом вылетел поезд. Мозг работал лихорадочно: Где выход? Выход ли заточить своё "Я" в глубине подсознания и выпускать на свободу лишь изредка, оставаясь наедине с самим собой, всё реже и реже, пока на очередной зов никто уже не откликнется, или покончить разом, сделать трудный выбор, приняв ту или иную сторону? Выход-там где вход!
*****
Толпа качнулась и отхлынула, но тут же, повинуясь стадному инстинкту, вдруг одновременно подалась вперёд. Кто-то закричал, кому-то стало плохо...
*****
Солнце по-прежнему стояло в зените, посылая на землю рассеянные, не рождающие тени, лучи. У самой кромки прибоя сидели, прижавшись друг к другу две маленькие фигурки. Это были мальчик и молодой рыжий лис.
-Я ждал тебя сегодня.
-Я пришёл.
Одинокая пальма качнула ветвями, а океан лизнул ослепительно-белый песок пляжа. В мире, где мгновение равно вечности, а вечность-мгновению, в мире, возникшем в момент обрыва последней нейронной связи, воцарился наконец покой.
