*****
Марек любил метро. Свой путь от дома до школы он выдерживал в едином быстром темпе, грациозно минуя естественные препятствия мегаполиса, ловко огибал прохожих и машины, пролетал между массивными стеклянными дверями и живо сбегал по ползущему вниз экскалатору. Деловито спешащая, погружённая в себя масса людей не раздражала и не трогала Марека. Она была для него, скорее стихией, природным явлением. Он не воспринимал её как социум или единый организм. Здесь каждый был за себя и полностью погружён в свои мысли. Никто не пытался призвать его стать частью этой массы, взять на себя ответственность за её благополучие, определить свой статус по отношению к её членам.
Не лишённый определённого обаяния, обладающий достаточным для своих пятнадцати лет набором стандартных стереотипов и заблуждений, Марек был своим в компании подростков. С родителями было сложнее. Марека удивляла и раздражала их неспособность понять его, хотя они видимо старались. С учителями всё было иначе. Он пребывал в совершенной уверенности, что те прекрасно понимали детей, однако, согласно какому-то одним им известному плану, вели себя так, будто вовсе не слышат их.
Марек любил размышлять на подобные темы. То есть пока он шёл, или скорее летел в школу, размышлять было некогда, но стоило остановиться, как мысли появлялись сами собой. В последнее время они всё чаще формировались во внутренние диалоги, что было совсем непривычно. Два человека жили в нём и находились в постоянной конфронтации. Одним был сам Марек. Другой же. Мареку он не нравился. Так было и в тот день.
-Ты взрослый! Раздражённо говорил тот другой голос.-Пора забыть глупые фантазии, достойные пятилетнего ребёнка.
-Но мне не нравится их мир. Хочу быть ребёнком!
-Глупости! Тебе так или иначе придётся стать членом общества. Общество живёт по правилам, редкие из которых, ты пока не нарушил!
-Не хочу правила. И вообще, я-свободная личность, индивидуум, а общество хочет узурпировать (услышанное на уроке истории слово, пришлось к месту) мою волю, а это не справедливо!
-Не справедливо значит? Но в защите общества от индивидуума, стремлении подчинить его своей воле, заставить служить своим интересам, как раз и заключается высшая социальная справедливость. Помнишь: Каждый должен найти своё место?
-Не хочу! Не хочу как родители, как учителя!
-Дурачок, живи как все, почувствуй себя частью системы, или почувствуешь её пальцы на своём горле.
Быть как все? Но тогда придётся расстаться с тем, что представляло для него абсолютную ценность, вытравить в себе то сокровенное, детское, откуда берёт начало романтизм и самопожертвование, убить себя настоящего, принести в жертву друга...
-Вот-вот. Ты слишком заигрался. Этот твой друг... С этим давно пора покончить.
Но это был для него единственный островок тепла, что согревает в океане вселенского холода, единственное существо, к которому он обращался в минуты отчаяния, пусть и мысленно, однако всегда находил поддержку и утешение.
-Неужели нет иного выхода?
Голос издевался, он множился, вибрировал в мозгу, трансформировался во всё нарастающий гул:
-Выход есть всегда. Выход из безвыходной ситуации-там где вход.
Из туннеля, с гулом и грохотом вылетел поезд. Мозг работал лихорадочно: Где выход? Выход ли заточить своё "Я" в глубине подсознания и выпускать на свободу лишь изредка, оставаясь наедине с самим собой, всё реже и реже, пока на очередной зов никто уже не откликнется, или покончить разом, сделать трудный выбор, приняв ту или иную сторону? Выход-там где вход!
*****
Толпа качнулась и отхлынула, но тут же, повинуясь стадному инстинкту, вдруг одновременно подалась вперёд. Кто-то закричал, кому-то стало плохо...
*****
Солнце по-прежнему стояло в зените, посылая на землю рассеянные, не рождающие тени, лучи. У самой кромки прибоя сидели, прижавшись друг к другу две маленькие фигурки. Это были мальчик и молодой рыжий лис.
-Я ждал тебя сегодня.
-Я пришёл.
Одинокая пальма качнула ветвями, а океан лизнул ослепительно-белый песок пляжа. В мире, где мгновение равно вечности, а вечность-мгновению, в мире, возникшем в момент обрыва последней нейронной связи, воцарился наконец покой.