Влачить по мостовой за гидом Ирмой,
И слушать подготовленный турфирмой
Рассказ о главной пражской синагоге,
Куда попасть мне станет в триста крон.
Поток времён, поделенный на граммы,
И летопись в обличьи стенограммы,
Обилье барельефов и корон
И лавочек богемской стеклотары.
Потом – ларёк, где можно скушать пончик,
И в два часа маршрут почти закончить,
С последущим разбитием на пары.
Ходить, ходить до ноющих колен,
Для вида примерять видоискатель,
Не чувствовать холодных зимних капель
Под надписью, что здесь, мол, жил Шопен.
Потом спасаться с видом мокрых куриц,
Перебирая долго сувениры,
Купить один, затем ещё четыре,
Влюбляться в узость ломких старых улиц
И в запах настоящей колбасы,
В глаза атлантов, полных вечной грусти
И в камни, говорящие по-русски,
В уставшие от времени часы,
Ослепшие от тысяч фотовспышек –
Бессменные мерители эпохи.
И, наконец, истратив ахи-охи,
Осознавая зрительный излишек,
Брести в отель – убить остаток дня,
Мечтая о подобье «дольче виты»,
И вдруг… прижать к глазам Святого Витта,
Веками ожидавшего меня!
Стоять, застыв, с поднятой головою,
Не замечая воплей сына Глеба.
А дальше – жить, неся осколок неба,
Пробитого готической стрелою.
Потом пять дней бросаться в красоту,
И горсть монет – на память и удачу…
Но я не тёр счастливую собачку
Меж страждущих на Карловом мосту.
2007г.