Ходит в сильном волненье потупясь,
Нету Марко пред церквью покоя:
Ждёт, как выйдет игумен из церкви
Отпускать всем грехи без разбора,
Мыслит, как рассказать без утайки,
То что с Марком дурного случилось…
В день воскресный сбирался как Марко
К церкви Божьей идти под причастье,
Муженька наставляла Еленка,
Наказаньем грядущим стращая:
«Судный день помни, Марко, настанет!
Коль идёшь в день воскресный ты к церкви,
К литургии пречистой на праздник,
Не скверни уст беспутною речью,
Не носи мысли чёрные в сердце,
Не бери ты с собою оружья
И корчму обходи стороною
Да лихих полупьяных гайдуков;
Коль увидишь, Обренович Стеван
Да Вукечевич Петар шатаясь,
Из корчмы той бредут край дороги
Да горланят зазорные песни, -
Отвернись, будто нет до них дела,
Будто вы и совсем незнакомы.
Всё бы кружками пенить вино вам,
Всё бы драки чинить да разбои;
Грех велик и страшно наказанье!
Помни, Марко, что ждёт за могилой:
Рек огнистых кипящие лавы,
Дыбы, плахи да слёзные вопли.
Что ж ты турок иль нехристь проклятый
И не купишь себе искупленье?
Коль идёшь в день воскресный к причастью,
Пред игумена строгие очи,
Не стыдись, поклонися, невежа,
Что игумену в честные ноги,
Поднеси ты Кирилле ракии,
Пьяной, славной ракии сливовой,
Той что в пыльных кувшинах томится
Там в углу за ивовой корзиной.
Цепок памятью строгий Кирилла,
Ловок речью, - послушать, так диво,
Как добро вмиг представит грехом он,
Ну а грех - обращает в святыню;
Всё бы сердце пред ним миловалось,
Всё бы слушала, всё б утешалась…
Все мы смертны, и там за могилой
Не найти тебе лучше защиты,
Потдобрись же к игумену, Марко,
Подари его чистой ракией.»
Груб был Марко с женою, но жёнку,
Устрашась, поневоле послушал:
Запрягает волов он яремом
И берёт не кувшин - сразу двое,
Чтоб умаслить игумену очи,
Чтоб надёжней купить искупленье.
Да в пути с ним случилось худое:
Чуть с корчмою волы поравнялись,
Тут как тут подле Марко гайдуки,
Полупьяные Стеван да Петар:
«Иль ты, Марко, обабился вовсе -
Бабу слушаешь, бабе мирволишь,
Как мальчишка во всем уступаешь,
Как мальчишкой тобой помыкают,
Разве что не целуешь башмак ей?
Иль гнушаешься ты побратимов,
Доброй чарки да взгляда корчмарки,
И забыл ты разгульное братство,
Буйство песен и здравицы волю?
Что в кувшинах таится? Не пиво ль?
Не вино ль? Или может ракия?»
И, весельем пустым потешаясь,
С пьяной дури уж лезут в повозку,
И бесчинно руками хватают
Два кувшина – залог искупленья.
Духом мрачным тут Марко смутился,
Словно Марке нашло наважденье,
Вырвал в гневе великом наш Марко
Те кувшины из рук побратимов
Да с досадою стукнул легонько
По макушкам беспутных гайдуков,
Присмирели вмиг Петар да Стеван,
Улеглися дремать край дороги;
От кувшинов остались лишь ручки,
Всё разбилося, - славная притча!
Оттого перед церковью Марко
Грустной мыслью неволится тайно,
Оттого-то он бродит печален,
Оттого-то он духом невесел;
Согрешил Марко тяжко пред Богом
В день воскресный на радостный праздник, -
Как теперь оправдать искупленье?
Обольстить чем игумена очи?
Иль ему посулить те кувшины,
Не один и не два - сразу трое,
Пьяной, славной ракии сливовой?!
Чуден мир и дела Твои дивны,
Как Твой замысл постичь, Авва Отче?!