Это было давно, девять жизней назад,
Тот единственный миг без погонь и засад.
Ты открыла мне дверь, ты отринула страх,
Ты горела со мной на заклятых кострах.
Как измученный зверь, я вломился в твой дом,
Обреченный на месть неподкупным судом,
Только плавится сталь ледяного клинка,
Если в сердце твоем след чьего-то клыка.
Это было давно, я был молод и слаб,
Суетливых страстей необузданный раб,
Я еще не умел обходиться без слов
И не мог отличить наваждений от снов.
По пределам ночным я летел наугад,
Ни брони, ни щита, только черный агат.
Под плащом моим билась крылами гроза,
А во мраке сияли родные глаза.
Это было давно, ты любила меня,
Не прося ничего, и судьбу не кляня.
Ты дрожащей рукой разливала вино,
Так, что кровью твоей мне казалось оно.
Лишь однажды забыв о проклятье своем,
Я коснулся тебя. Я и время… вдвоем.
Ты шептала: «Прости…» - у меня на груди,
Не давая мгновенью с рассветом уйти.
Это было давно, что теперь вспоминать,
Мне вовеки минувшей зари не догнать.
Злее стали враги, реже сердце стучит,
Только ворон все так же надрывно кричит.
Осторожнее шаг и вернее рука,
А дорожная пыль, как и прежде легка.
Я убийца теней, мне не ведома страсть,
Если нет ничего, то и нечего красть.
Это было давно, но вернуться сюда
Мне велела не зря дождевая вода.
Верный клятве одной, я вернулся к тебе,
Позабыв, как тогда, о бесславной борьбе.
На свиданье к тебе я пришел в первый раз,
И теперь, когда пробил последний твой час,
Я роняю цветы на могильную твердь,
И впервые зову заплутавшую смерть.