и нежен сад,
и до октябрьских календ
ещё аршин,
но дни уже разделены
на до и над,
и осень в жёлтом до колен
идёт с вершин.
Её осиновы шелка,
рябинов рот,
и руки держат факела
из янтаря.
Ещё мелка её река
и можно – вброд,
но наготове такелаж
и якоря.
Я вижу, как она бледна,
ей солнце жмёт,
и на запястье тонкий шрам
всё розовей…
Кого оставила она?
Куда – идёт
по обтрепавшимся коврам
прозрачных дней?
Остра, пряма её спина
и прищур – зол.
Она ступает на газон
как матриарх,
но всё удушливей «Клема»,
черней – подол,
всё ниже неба серый зонт
в её руках…
