У души
Немного перерывов в смуте жизни,
Когда назойливый дневной урок,
Помучив, из сознанья истекает.
И разум, безмятежно, в пустоте
Предвосхищений
Ищет вдохновенья
В летучих тонких чувствах,
В тишине,
Которая неспешно вырастает
В отдельную от бытия среду.
И только в ней тщеславно созидаю
Я новый мир,
Где жители мудры
И простодушны,
Где я тайно счастлив
Согласием своим со всем и вся.
Но странно: не по силам для любви
Избрать мне что-то в этом чудном мире
Или свою любовь перенести
Туда для неких новых воплощений.
Увы,
Как мудро ни устрой я жизнь,
Как ни распоряжаюсь я ролями,
Участником её не в силах стать.
Так паруснику с ближних берегов,
Увиденному дерзостным туземцем,
И этот берег,
Если он не цель,
И мающийся по нему мечтатель
Так безразличны, словно их и нет.
А, между тем, мечтательный туземец
Уже связал возможную судьбу
С недостижимым ним
И в дерзкой грёзе
Рисует себе будущее так,
Как если бы оно уже свершилось.
Мне видится счастливое лицо
С блаженною тревожною улыбкой,
Со слёзкою в зажмуренных глазах.
И чувствую, мне кажется, я волны
Смятенных чувств, что мечутся в груди
Мечтою ослеплённого туземца.
Меж тем, как парусник вдали уже исчез.
И, очень может быть, мои мечты
Не от того ль не в силах воплотиться,
Что созданное мною бытие –
Маячащий на горизонте берег.
Возможное в него укоренилось
Своей самодостаточной средой,
И внешне ему уже не нужно.
Осуществи я здесь свою мечту –
В сей миг она отторгнется навеки –
И друг для друга станем мы мечтой.
Нет, творчество моё, себе избрав
Сторонних судеб чувственную глину,
Участливо её преображает
Так, словно устраняет в ней изъян.
Но ночь проходит.
В старый грешный мир
С порога утра нервно я вступаю,
Как в лужу грязную, в привычную юдоль!