И новый день шлет новые дороги,
И прожитого грусть вливаешь в строки,
Капризная, но милая заря.
Ну да, подруга, ты была права,
Я все напутал, но так даже лучше –
Ведь чем сильнее разрыдались тучи,
Тем зеленей шумит потом трава.
Опять играя в чувственный обман,
Душа едва ль могла хрипеть любовью,
Но кто подвоха ждет за всякой новью,
Уж не получит в сердце новых ран.
Осталась только страсть шальных утех.
И пусть иначе было все когда-то,
Людская жизнь советами богата,
Один из них я помню лучше всех:
Во век не верь, не бойся, не проси –
Так и безбольней, и, пожалуй, проще.
Но, даже пряча жар сердечной мощи,
Всяк чувствовал на чувственной Руси.
Когда-то здесь, на Лузинской горе
Сидели с Нею, нежностью дыша,
И о любви пыталась петь душа,
Но тот огонь давно уж догорел.
В шестнадцать мир мерещился иным,
И в восемнадцать поменялось мало,
Шептал ей: «Ты меня околдовала»,
Цедя в руках волос пшеничных дым.
В шестнадцать мир мерещился иным,
В разлуке скорой встречи ожидали,
И трепетно о будущем мечтали.
Мечты… Мечты… Кто ж не был молодым?
В шестнадцать мир мерещился иным,
Все виделось серьезным мне до боли,
Хотя, со временем меняя свои роли,
Теперь до боли видится смешным.
Грядущего, не зная, не боюcь,
Наперекор печалям сердце бьется.
Быть может в сорок, если приведется,
Над нынешним собою посмеюсь.
Ну, вот опять здесь только ты и я.
И новый день шлет новые дороги,
И прожитого грусть вливаешь в строки,
Капризная, но милая заря.
Август 2011