Помню: сбежалась толпа с топорами и тёслами -
и полетела щепа, шелестя под откосами;
лес волочили по полю упряжками-цугами,
клиньями брёвна кололи, ровняли их стругами,
сруб от земли до небес возвели без фундамента,
сделан тесовый навес - крепок дуб, словно камень, там;
на восьмигранном подклете – высокие ярусы,
купол на жёстком «скелете» вздувается парусом,
сбоку – прируб алтаря и крыльцо со ступеньками,
стёкла в закате горят и отрывисто тенькают,
если коснётся их веткой берёза плакучая…
Эти картины нередко тревожат и мучают:
всё-таки я шесть веков простояла над озером,
здесь до брусков-позвонков меня зимы морозили,
ветер гремел лемехами побитого купола,
стены, покрытые мхами, метелица щупала…
Только я всё же ни дня не страдала болезнями,
веру людскую храня за крестами железными;
дремлют в киотах иконы – источники святости…
Церковь я. Божьи законы – в моей угловатости.
