Помню: сбежалась толпа с топорами и тёслами - и полетела щепа, шелестя под откосами; лес волочили по полю упряжками-цугами, клиньями брёвна кололи, ровняли их стругами, сруб от земли до небес возвели без фундамента, сделан тесовый навес - крепок дуб, словно камень, там; на восьмигранном подклете – высокие ярусы, купол на жёстком «скелете» вздувается парусом, сбоку – прируб алтаря и крыльцо со ступеньками, стёкла в закате горят и отрывисто тенькают, если коснётся их веткой берёза плакучая… Эти картины нередко тревожат и мучают: всё-таки я шесть веков простояла над озером, здесь до брусков-позвонков меня зимы морозили, ветер гремел лемехами побитого купола, стены, покрытые мхами, метелица щупала… Только я всё же ни дня не страдала болезнями, веру людскую храня за крестами железными; дремлют в киотах иконы – источники святости… Церковь я. Божьи законы – в моей угловатости.