Мальчик еще не до конца проснулся и жмурился, точно кот, на окно с линялыми занавесками, а бабушка смахивала крошки с плиты и бубнила у него над ухом:
- Ростик, помнишь, что ты сегодня должен сделать? Убрать свою комнату — завтра после обеда приедет тетя Валя, а у тебя такой бардак, стыдно. Сходить в магазин, отвезти велосипед дяде Пете, помочь мне квасить капусту...
«Ты должен», «ты должен», «ты должен» длинной вереницей маршировали по дощатому полу от буфета до плиты. Сильные и трудолюбивые, они тащили на спинках перышки, соринки, крупинки сахара туда, где за плитой, в углу, находился вход в их подземный - извините, подпольный - муравейник.
В соседней комнате играла музыка, хлопали створки шкафа и падали какие-то предметы.
— Ма, па, где мои кроссовки? — недовольно кричала сестра. — Ну, где? У меня сегодня физкультура.
«Где?», «где?», «где?» черными блошками распрыгивались по дому, пробирались в теплую собачью шерсть, заставляя Робина отряхиваться и чесаться.
— Куда положила, там и возьми, — донесся из ванной папин голос. — Маша-растеряша.
«Растеряша» толстой гусеницей шлепнулось на подоконник, изогнулось и выпустило с кончика брюшка большую зеленую каплю. Ростик удивленно моргнул.
— Нашла! — радостно объявила сестра. — Ну, Ростислав, собрался? Долго ты будешь завтракать? В школу опоздаем.
— Иди, — буркнул мальчик, чуть не поперхнувшись какао. — Сам дойду.
«Сам» сорвалось с края стола и грузно шмякнулось на пол. Расправило усики-антенны и, пятясь задом, пропихнулось в щелку между половицами.
Хлопнула входная дверь.
Ростик торопливо поставил чашку на стол и выскочил в прихожую. Обулся, накинул ветровку и шагнул на разогретое солнцем, пахнущее сосновой смолой крыльцо. Мама вышла вслед за ним, помогла просунуть руки в лямки новенького, красно-сине-полосатого ранца. Ей хотелось обнять сына, прижать к себе, крепко-крепко, но… она сдержалась. Большой мальчик, ни к чему ему такие нежности. Она слегка провела ладонью по его смешно торчащим на затылке волосам:
- Я тебя люблю, сынок. Пока! старайся, слушай внимательно учительницу... Мальчик обернулся:
- Я тебя тоже люблю, мама!
«Люблю!», «люблю!» — две прозрачнокрылые стрекозы взмыли в яркое осеннее небо - выше деревьев, выше печных труб и, закружившись в танце, растаяли в теплой голубизне.
Взъерошенная ветром дорога клубилась золотой сентябрьской пылью.
Вы когда-нибудь задумывались, почему в мире так много насекомых?
© Copyright: Джон Маверик, 2010
