Сомнения (Сказки)

Скользкие, липкие стены окружают меня со всех сторон, куда только я могу дотянуться рукой. Слышно приглушенное, но назойливое журчание. Догадываюсь, что это вода просачивается сквозь камни заброшенного колодца.
«Почему-то, видимо по велению Высших сил, я осталась жива. Одна, в каменном мешке, почти без прошлого и, наверное, уже без будущего».
От этой мысли ощущаю головокружение  и тошноту. Боль в ноге уже доходит до мозга, и я проваливаюсь в спасительную темноту.
В небытие вновь и вновь взбираюсь на гору в сопровождении моих палачей - людей в красных одеждах с капюшонами, закрывающими их лица. Возможно, у них лица просто совершенно отсутствуют, как отсутствует в их душах сострадание. А должны ли быть души у тех, кто вознамерился осуждать и карать себе подобных? Если и есть, то они, приходя на службу, сдают их в камеру хранения, и, забирая потом, спокойно, с чистой совестью идут к своим близким.
…Щелчок в мозгу и сознание вновь включено. Я понимаю, что нахожусь на дне колодца, в который меня бросили несколько часов назад (а может быть прошла уже целая вечность?)
Если я еще жива, значит, Высшие силы дают шанс и грешно будет им не воспользоваться. Умирать дважды из-за собственного бездействия глупо, но где отыскать в своем измученном пытками теле силы?
Ощущение такое, что внутри меня находится бодрый, смелый человек, которому ничего не стоит подпрыгнуть и очутиться на поверхности, но тело обвисло, как мокрая одежда и его тяжесть сковывает движения. Предпринимаю попытку пошевелиться, но только чуть-чуть отталкиваюсь от противоположной стены.
Внутри меня нарастает ярость и отчаяние:
- А-а!
Я слышу свой голос и мысленно удивляюсь: «Неужели это я так кричу?»
Большую часть жизни я проводила в молчании. Не потому, что мне было нечего сказать, а потому, что не кому или нельзя. До того, что я говорю, никому  не было дела.
-А-а-ах! Снова мой голос кажется странным и незнакомым, но постепенно приобретает большую уверенность, и я чувствую, что внутренний человек, находящийся во мне явно удовлетворен происходящим.
Мои глаза адаптируются, и окружающая темнота становиться прозрачной серостью. Смотрю вверх, и не обнаруживаю там желанного просвета, указывающего выход на поверхность.
При осмотре сводов колодца возникает предположение, что с течением времени  и под тяжестью грунтовых вод, стены колодца искривились, внутри он стал пологим, и вследствие этого я избежала неминуемой гибели в момент падения, и сейчас это же обстоятельство дает надежду на возможное спасение.
Пытаясь нащупать что-либо, за что можно ухватиться для первого рывка, вспоминаю, как в детстве, опираясь спиной и ногами, ловко взбиралась вверх по высокому и узкому дверному проему, который отец специально оборудовал для моей спортивной подготовки. Он был расстроен, что родилась девочка, и воспитывал меня как мальчишку.
Нащупала деревянный сучок. Цепляясь за него, ободрала руку. Что-то горячее потекло по запястью, видимо кровь. От этой мысли опять стало подташнивать, но в это время нога нашла опору в виде ниши, и я обрадовалась, что тело стало более послушным.
Передышка. Нужно унять дрожь во всем теле.
Дальше проход сужается и, довольно-таки сильный наклон, помогает мне пролезть несколько метров, опираясь только на свои конечности.
Чуть выше стена уходит куда-то, видимо там провал. Над ним очень высоко маячит деревянная балка.
Собираю все свои силы, отталкиваясь ногами и вытянув руки, подпрыгиваю…
…Но лишь ударяюсь пальцами о балку и скатываюсь снова вниз.
От отчаяния кусаю себя за руку. Солоноватый вкус крови снова возвращает меня к действительности. Продолжаю свой путь. Не обращая внимания на расцарапанные обнаженные бока и ноги. Вновь отчаянный прыжок и…
-А-а-а!!! - это я издаю победный клич. Цель достигнута. Подтягивая ноги, опираюсь о стену. Перед глазами наконец-то предстает вожделенное отверстие, круглое, светящееся, ослепляющее, как Солнце!
Осталось немного. Сруб колодца весь в выступах, за которые можно легко цепляться руками и ногами.
Я на поверхности. Головокружение просто сносит меня с ног. Падая на густую зеленую траву, замираю от счастья. Надо мной расплывающийся диск беспощадного летнего Солнца.
Да, я снова на вершине моей Горы. Отсюда виден весь Город как на ладони. Суетящиеся люди заняты своими повседневными делами. Сейчас осталось только спуститься с горы и затеряться в этой суете, ведь грехи мои перед Высшими силами я уже искупила. Но что-то меня останавливает…
Ведь для всех меня уже нет. И ничью жизнь это не изменило. Никому до всего этого нет дела. Зачем тогда вся моя борьба за существование, стремление вернуться, если меня никто не ждет? Не лучше ли остаться здесь и всю свою оставшуюся жизнь просто созерцать?
Человек рождается в одиночестве и умирает в одиночестве…
А что с ним происходит между этими двумя одиночествами?
Целая Жизнь…