1
… дыру в пространстве залатав,
на чьём-то месте (вряд ли – дамском),
в ночной рубашке, без зонта,
под душем собственного мяса,
без документов и когтей,
следов яиц, следов томатов,
последнейшим из бигудей,
записанным никем в солдаты,
стою – кащеем на игле,
слоном на блюде, ливнем в сите,
под шубой – юбкой лореллей –
кусите, мальчики, кусите!
а лучше – камнем – удобняяк…
.. смотри, на корточках! – бросайте! –
чтоб провалилась сквозь дуршлаг
паркетный – в форточное сальто!
2
.. одно слово – веником! – выметайте к мамонтам:
там, в пещерах, скучают по беззвучию,
там кенгуру наскальный боксирует с памятью
будущего.
там геометрия солнца софитным катетом,
детка, пока не порчена – вот и порть её!
капелькой воды по стенке стакана катишься
потного –
вот и катись по пещере водицей стадненькой!
там из тебя хоть лужица, да получится…
хватит себе выцарапывать псевдо-ссадинки:
«не шепчется,
не любится,
не мяучится»…
3
… я говорю, что пчёлы, что жужжат, –
цыплята.
мир – петух.
а рыба – рыба –
в холодной ядовитой электричке
живёт, вдыхая пух коровий – тамбур,
желудок переваривает в кровь и
щипает че за пятки.
под повязкой
из глупости отчётливо всё видно.
пещеры верят.
яйцам – не дано…
а впрочем, их здесь нет.
томатный вечер.
в ночной рубашке крэйзи, что про пчёл да
другую нечисть гонит мимо кассы
(и плюнуть – лень, и вытерпеть – обидно)…
уходит в табор раненым драконом
табачный дым.
пинается гроза
за окнами.
.. внутри щебечет остров:
кусают чайки-почки прудик-печень,
купаются в сирени два бокала,
надетые на новые духи…
но это всё не важно.
мир – петух, и
не любит петухопусканий в воздух
(не знаю, кто пронёс меня в буханке
ножовкой, не капуста, точно…) –
веник,
свисток и клофелин – даю на выбор –
гоните, но примите завещанье
кормить рыбёшку в прудике щекотно,
купать сирень (она аллергик, кстати),
чесать грозу за волосатым ухом
небритых туч.
я испаряюсь.
.. стойте!
цыплят – не нужно – слишком вреден тамбур,
и скорость не на пользу – будет лучше
учить их кукарекать прямо здесь же,
в драконно-дымный и томатный вечер,
привычно загнанный в пугливое ч/б.
4
… вечер – петушиные заплаточки,
жёлтые и розовые фантики…
как трещится, милые цикадочки?
как встаётся, выворот-романтики?
детки, не ходившие сквозь форточки,
курочки, не глаженные «филипсами»,
вот вам голос – сухенькие корочки,
вот вам камень – избиений синопсис,
вот вам душик – мяском понаваристей –
чтобы оводочки в шею нежили,
чтобы упырчат баюкать в старости,
кобельков лечить от стихобешенства…
мал подарок? скромен? вот ночнушка, вот
капелька водички межресничная,
семя ветра и петух чушуйчатый,
что пропел про что-то слишком личное…
… как кащей на чаче – не иголка, вот же блин –
растекусь беззвучием по минусам.
пусть меня с моей нездешней рожею
голоском вперёд легонько вынесут…