Однажды, проснувшись утром, я понял, что мне для саморазвития необходимо начать процесс упорядочения тех разрозненных, хаотичных знаний в области эзотерики и оккультизма, которые я накопил в течение своей уже достаточно долгой жизни.
В результате у меня начался процесс изучения и осмысления теоретических основ этих знаний и увязка их с опытом моей предыдущей жизни, который продолжается до сих пор.
Посещая семинары и медитации, связанные с изучением эзотерических учений Востока, я встретил там девушку лет 27, небольшого роста, с круглым красивым личиком, похожим на
совушку, на котором постоянно присутствовало надменно-презрительное выражение, отпугивающее большинство окружающих людей.
Постоянно сидя недалеко от неё в зале для медитаций, я на основании внешних данных составил себе о ней крайне отрицательное мнение и никогда не делал попыток общения.
Каково же было моё удивление, когда при отработке приёмов передачи мыслей на расстоянии она сама подошла ко мне и, дружески положив руку на плечо, предложила себя в качестве «спарринг-партнёра».
Моё удивление ещё более увеличилось, когда она безошибочно восприняла подряд все пять посланных мною мысле - образов геометрических фигур!
На следующий день, при отработке учебных приёмов передачи конкретных слов, она «угадала» подряд три слова из пяти.
Когда же я послал ей мысле - образ четвёртого слова, она долго внимательно смотрела мне в лицо, потом внезапно покраснела, погрозила мне пальчиком и произнеся: « Вы – старый шалун!»
встала и походкой гусыни удалилась из зала в рекреацию.
Вообще при личном общении она оказалась чрезвычайно харизматической личностью, что совершенно не вязалось с её замкнутым и отрешенным внешним обликом.
В разговорах выяснилось, что она работает штатным парапсихологом в одной из крупнейших фирм Первой Столицы, но её должность замаскирована под названием «Заместитель начальника департамента развития». В своей деятельности подчиняясь
напрямую только вице-президенту фирмы, она имела определённую свободу действий, которая была для неё не менее важна, чем достойная зарплата.
Беседуя с ней в перерывах между занятиями, я однажды высказал сожаление о том, что обладая большой эрудицией в различных отраслях знаний и вообще, будучи человеком творческого склада ума, не способен заниматься писательским трудом - не могу, например, сочинить даже простейшего двустишия, не говоря о чём – то более серьёзном.
- «Вашему горю можно помочь!» рассмеялась девушка, «я владею приёмами творческого развития личности. Если у Вас есть желание совершенствоваться в этой области творчества – я могу наложить
на вас заклинание, под действием которого Вы сегодня же, придя вечером домой после занятий, сядете за стол, возьмёте стопку бумаги, карандаш, скомандуете сам себе - и начнёте писать стихи!».
-«Сколько же стихов я смогу написать за один раз?» спросил я
с издёвкой в голосе.
-«Будете писать, пока не свалитесь под стол!» в тон мне ответила девушка, «главное – запасите побольше бумаги!»
-«Я согласен! Когда же и где вы сможете «посвятить» меня и сколько времени это займёт?»
-«Если вы сильно хотите этого – то я могу сделать это прямо во время следующего 20 - минутного перерыва между занятиями!» с вызовом в голосе ответила она.
Следующие два часа лекций для меня пропади зря, так как я только и ждал, когда же наконец наступит этот перерыв. Наконец он настал.
Мы сразу вышли из зала и спустились в вестибюль первого этажа,
но обилие людей, блеск зеркал и шум разговоров заставили нас выйти во двор и отойти к группе елей, росших напротив входа в здание.
Была уже поздняя осень, и в это время на улице было холодно и совсем темно. В воздухе висел влажный густой туман.
Мы остановились под уличным фонарём и оба дрожали от холода.
Девушка поставила меня прямо перед собой и без промедления приступила к делу:
-«Представьте себе, что вы сидите среди бескрайней пустыни под палящим солнцем.
Вы набираете в левую руку горсть мелкого горячего песка и начинаете медленно, очень тонкой струйкой сыпать песок на землю, запоминая или бездумно записывая при этом стихи, которые прийдут вам в голову.
Главное – ни о чём не думайте, не анализируйте и не давайте оценок тому, что пишете. Можете писать не только стихи, но и прозу и вообще всё, что хотите.
Когда приобретёте опыт – можете перед процессом писания задать себе общую тему, поставить проблему, о которой будете писать.
Закончится одна пригоршня песка – наберите вторую… Его в пустыне много, на ваш век хватит.
Идите и пишите. Желаю успеха!
А теперь я войду в здание, а то я замёрзла и могу простудиться!»
сказала она и, перепрыгивая через лужи, быстро скрылась в вестибюле и смешалась с толпой студентов.
В тот вечер мы больше не виделись и не разговаривали, так как у меня было много дел и я сразу после окончания семинара уехал к себе в офис.
Освободившись, я вернулся домой ближе к полуночи и даже не перекусив, сел за стол, сосредоточился на тех указаниях, которые дала мне моя «учительница», и попытался писать. Некоторое время я не мог начать сам процесс писания, но потом понял в чём моя ошибка, и процесс пошел…
Я просто взял название первого попавшегося мне на глаза предмета, зарифмовал это слово и впервые в жизни с огромным трудом и удивлением написал страницу несовершенных, корявых стихов.
В этом стихе несколько слов, которые я не смог с ходу зарифмовать, были просто заменены мною на произвольно выдуманные, не имеющие смысла сочетания букв. Но всё же это были стихи!
К моему удивлению, после написания первой страницы я прямо падал от усталости. Во время процесса писания мне казалось, что у меня в голове шуршит и перекатывается крупный гранитный гравий и своими острыми краями буквально ранит мою несчастную голову изнутри.
Передохнув немного, я заставил себя написать ещё одну страницу
и даже не перечитав написанное, ничком рухнул на диван и тут же заснул.
Через неделю, придя на очередной семинар, я с нетерпением ждал встречи с «учительницей» и даже принёс ей целую кипу исписанных моими стихами листов, но семинар начался – а она не пришла.
Тогда я пожалел, что не желая быть навязчивым, не попросил у нее
номер мобильного телефона. Более того, я вдруг с удивлением понял, что даже не спросил, как ее зовут!
Следующую неделю я также писал стихи каждый вечер, и темы их удивляли меня самого. Они чаще всего не имели ничего общего с моей повседневной жизнью и как бы происходили из подсознания. Более того, однажды я впервые написал стихотворение на языке, которым я не очень - то хорошо владею.
Прошла ещё неделя. Придя на следующий семинар, я с отчаянием не обнаружил там моей наставницы. Место её в зале по-прежнему пустовало.
Тогда я запаниковал. Проанализировав то, что о ней знаю, я понял, что знаю только название фирмы, где она якобы работала (если, конечно, она сказала мне правду).
Опросив соседок по залу, с которыми она рядом сидела, я тоже не получил никакой информации – ведь она практически ни с кем не общалась. Даже имени её узнать не удалось – из двух девушек, сидевших обычно рядом с ней, одна утверждала, что их соседку зовут Валя, другая спорила, что ее зовут Елена.
Вспомнив наконец о том, что наши семинары проходят на платной основе, я обратился к администратору, но и тот не смог мне помочь, так как не мог идентифицировать фамилию в списке с личностью конкретного человека.
Прошел ещё месяц, и наши семинары окончились. На заключительное занятие «учительница» также не явилась. Я вроде бы с этим смирился, но что-то не давало мне покоя. «Ну кто она мне?» думал я .
Может, она такая умная и так много знает, что ей и не интересно наше дальнейшее обучение.
Тем не менее, в конце зимы я решился и набравшись наглости, приехал в офис фирмы, где, по её словам, она работала.
Офис располагался прямо в центре города и был очень современным. Узнав у охранника, что департамент развития располагается на третьем этаже, я нарочно не используя лифт, поднялся туда пешком по лестнице, чтобы оценить обстановку.
С равнодушным видом обойдя этаж по внутренней галерее, я к
своему удивлению не обнаружил ни на одной из дверей таблички
с должностью «Заместитель начальника департамента». Увидев
в конце коридора что-то похожее на курилку, где стояли две девицы делового вида, по внешнему виду – секретарши, я подошел к ним
и нашел повод обратиться к ним с вопросом – где я могу найти заместителя начальника департамента – молодую женщину…фамилию не помню! В прошлом году, будучи в командировке в вашем городе, я контактировал с ней! Её кабинет
был вроде на третьем этаже, а сейчас я его почему-то не нахожу.
И её мобильный телефон не отвечает. Она что, у вас тут больше не работает?
Наступило неловкое молчание. А вы кто? Я соврал им, что я социолог из Ставрополя, приехал в командировку в ваш город.
-«Дело в том, что… она погибла в автокатастрофе больше месяца назад - перед самым Новым годом! Разве вы не знали? Вот в прошлую пятницу как раз было сорок дней, как ее нет…Нам очень жаль…» ответила одна из девиц, однако в ее профессионально поставленном голосе я не почувствовал особого сожаления.
-«Два наших менеджера собрались ехать в соседний райцентр,
километрах в 100 отсюда, чтобы выбрать место для строительства супермаркета.
В последний момент вице-президент приказал Елене ехать с ними, чтобы оценить ситуацию и доложить ему. Он ей очень доверял!
Особенно после того случая … (девицы многозначительно переглянулись).
На обратном пути Татьяна (та менеджер, что была за рулём) на высокой скорости не вписалась в поворот, машину вынесло в кювет,
а потом она два раза перевернулась. Татьяна, что была за рулём, почти не пострадала. Второй менеджер – Любомир – отделался сотрясением мозга и ушибами, а Елену от удара выбросило через переднее стекло, и она погибла на месте. Я лично не видала, но говорят, лицо всё было изрезано от удара об стекло, было столько крови, что просто ужас…
Я сама свидетель – Елена ехать не хотела, нарочно к Строгову при мне заходила. Но он у нас такой – возражений не принимает».
-« Как жаль! Вот так, средь бела дня погибнуть. Она была так молода!» только и нашелся я сказать стандартные фразы.
-«А вы что, дружили?» спросили почти одновременно девицы и уставились на меня, как две сороки.
-«Это нельзя назвать дружбой. Мы одно время контактировали по вопросам, интересующим нас обоих, и во время нашей последней встречи она дала мне очень ценный совет, который научил меня многому. Потом я месяца на три потерял её из виду, а теперь наконец собрался зайти, поблагодарить её. Но, к сожалению, я опоздал».
-«Да, покойная Елена Станиславовна совет дать могла. Скажу вам по секрету, что наши дамы втайне друг от друга бегали к ней советоваться «о личном». Хотя у нас такое впечатление, что у нее самой на личном фронте был застой. По крайней мере, за те почти два года, которые она у нас работала, мы с Сусанной ни разу не засекли, чтобы её с работы увозил бойфренд».
Видя, что я уже готовлюсь уходить, девицы переглянулись, и та, что пониже ростом, сказала другой:
-«Сусанна, а может, давай отдадим Ленкины бумаги этому молодому человеку?»
-«Это – мысль!» воскликнула Сусанна, девица повыше ростом и несколько восточной внешности. А кому они ещё нужны? Дело в том, что позавчера Строгов (наш вице-президент) вызвал меня и приказал срочно освободить её кабинет и приготовить его для какой-то «позвоночной», и табличку с двери с надписью «Немировская Е.С.» срочно отвинтить.
Ох уж эти «позвоночные»! Если б вы знали, как мы их не любим! А эта, говорят, дочка какого-то депутата. Как пить дать, дура набитая. Только помыкать будет опытными сотрудницами, как мы с Наташей, которые тянем на себе всю оргработу в департаменте!
Так вот, в столе в её кабинете я нашла несколько пухлых картонных папок, которые положила в старый Ленкин портфель, который стоял
у нее в стенном шкафу. Там была прорва стишков, конспекты каких-то лекций, старые тетрадки, диски для компа и другая дребедень. Мы думали сегодня всё выбросить, но может быть, вы заберёте на память?».
-«Заберу!» сказал я не колеблясь.
Я подождал в коридоре, и через две минуты Сусанна вынесла мне распухший черный портфель искусственной кожи. Взяв портфель
и пожелав ей всего хорошего, я спустился по лестнице и ушел с непонятным чувством. Одно чувство было бесспорно – жаль было, что такая золотая голова пропала!
...