Узнать обо мне было несложно. Большая практика, постоянные клиенты, эффект «сарафанного радио»… Мне сделали предложение, от которого невозможно было отказаться. Обстоятельства моей жизни сложились так, что мне срочно нужны были деньги. Вот так, банально, организаторы заручились моим согласием на участие в проекте.
Скажу сразу, всё началось довольно пошло и прозаично. Никакая угроза в воздухе не висела, никакая опасность не ощущалась. Собственно, как могут угрожать друг другу десяток разнонаправленных экстрасенсов? Делить нам было нечего – хотя некоторые из нас за внимание «аудитории», как они выражались, готовы были на многое. В своём участии в позорном шоу они видели возможность увеличить свою «клиентскую базу», и кто мог бы их осудить?
Мои способности позволили мне с первого взгляда отделить зёрна от плевел. Конечно, экстрасенсами оказались не все. Что поделать, нас вообще мало. Гораздо меньше, чем люди привыкли думать.
Как бы ни было противно многим из нас, участников, но с первого же нашего появления в кадре нам пришлось играть на публику. Больше всех старался болезненный молодой человек меланхоличного вида. При выполнении первого же задания он вдруг побледнел и стал падать в обморок. Задание он не выполнил, но в свете внезапно пошатнувшегося его здоровья никто этого не потребовал. На вопросы о своём состоянии молодой человек отвечать не стал, и когда он остался один (то есть наблюдавшие за этим домохозяйки должны были, по замыслу режиссёра, забыть о вездесущих операторах и камерах), он лишь растерянно бормотал, обращаясь к самому себе: «Кто же из вас мне помешал? Кто меня так сильно сглазил?». Первая интрига и первый плюс молодому меланхолику. У которого, кстати, никаких очевидных способностей не было.
Дальше – больше. От нас требовались эмоциональность, демонстративность и некоторая театральность. На практике это выразилось, например, в том, что, диагностируя пациента в окружении десятка камер, мне пришлось исполнять сложный шаманский танец вокруг него, хотя мне достаточно было одного взгляда на больного. Кстати, танец был настоящий – ему научил меня когда-то мой дед, знатный шаман.
Остальные вели себя примерно так же – да что там, если вы хоть раз видели шоу, вы понимаете, о чём я. Карты Таро, маятники, монетки, свечи и гадальные кости, а одна потомственная гадалка заявила, что ей срочно нужна кофейная гуща. По всей видимости, она ей на самом деле была нужна, потому что, едва сделав глоток прекрасно приготовленного натурального кофе, дама мечтательно закатила глаза и быстро забыла, о чём ей должна была вещать гуща.
Как и следовало полагать, присутствовавшие экстрасенсы оказались не универсалами. Специализация у каждого была своя, поэтому редко кому удавалось правильно выполнять все предложенные задания. Но в один прекрасный момент мне вдруг пришло в голову, что те, кто, по-моему, не имел никаких выдающихся способностей, выполняли все задания на «ура». Это навело на мысли, что для красочности зрелища этим товарищам заранее были известны все правильные ответы! Конечно, ни о какой «честности» и речи быть не могло, но такое!
Через неделю ситуация обострилась. Выбывали люди, которые действительно знали, что они делают, а недоделанные экстрасенсы продолжали игру. Было и ещё одно настораживающее обстоятельство – уходили экстрасенсы уже другими. Не собой, если можно так выразиться.
Приходили сюда люди, уверенные в себе, верящие в то, что они делают, а уходили поникшие и разуверенные. Цвет их ауры бледнел и менялся, они излучали гораздо меньше силы, и временами мне начинало казаться, что никакой силы у них нет вообще. Хуже всего был сам момент их ухода. Уже там, за кадром, каждому из уходящих, ведущий резко говорил: «Вы не экстрасенс!». Мы, оставшиеся, слышали это – кто-то с улыбкой, кто-то с равнодушием… Мне эти слова звучали пощёчиной.
Что самое интересное, с каждым уходящим «не-экстрасенсом» сила ведущего росла. Он становился сильнее и уверенней, его голос становился манящим и как бы обволакивающим, а взгляд – жёстким и пронизывающим насквозь. В какие-то моменты казалось даже, будто он пытается заглянуть прямо в душу, и от этого становилось не по себе.
Когда на проекте кроме тех, в ком мне не виделось никаких необычайных способностей, не осталось никого, кроме меня, дикий внутренний страх стал охватывал мою душу всё сильнее. Мне не с кем было поговорить (на время участия в проекте все внешние контакты были запрещены, а присутствующие не внушали мне доверия), не было возможности как-то проверить свои сомнения, не с кем было ими поделиться.
Рубин в моём кулоне потемнел, предупреждая об опасности, мне было трудно сосредоточиться на выполнении заданий, и хотя до сих пор у меня не случалось ошибок, при каждом ответе во мне было всё меньше уверенности в себе.
Могу сказать однозначно: нет ничего страшнее, чем когда начинаешь сомневаться в собственной силе. Она, сила, этого не любит, и начинает наказывать тебя. Она может даже исчезнуть насовсем, если ничего не предпринять. Беда в том, что предпринять-то ничего и нельзя было – любые магические (либо казавшиеся таковыми) действия, молитвы, медитации и трансы вне кадра, то есть вне времени выполнения заданий, были запрещены. Как нам сказали, это необходимо для того, чтобы «уравнять» наши силы, хотя никакого равенства между нами не было с самого начала.
Одним словом, изо дня в день моя сила слабла, уверенность меня покидала, а ответы на задания давались сами собой, как бы без участия меня, без участия высшей силы, владевшей мной, как будто наугад.
Вначале всё шло как по инерции, но уже вскоре появились первые ошибки. Задания давались мне всё с большим трудом, по ночам меня стали мучить кошмары. Всё продолжалось до тех пор, пока мой рубин треснул, а цепочка с кулоном просто оборвалась и упала с шеи. Этот кулон всегда был на мне – с самого рождения, с того самого момента, как его надела мне на шею моя прабабка, знатная в округе ведьма.
Постепенно вся моя уверенность сошла на нет. У меня осталось только одно желание – покинуть ненавистный проект даже без копейки денег, уехать домой, забиться в угол, отлежаться, отлечиться, как-то восстановиться… У меня не было конкретных планов, что делать – молиться, медитировать, идти к шаманам, уехать на Восток? Хотелось только, чтобы все от меня отстали и дали возможность восстановиться, насколько это вообще было возможно.
Очень скоро от меня действительно отстали. Когда очередное – прежде лёгкое для меня – задание (рассказать о прошлом впервые увиденного мной человека) не далось мне с третьей попытки, для меня всё закончилось. В кадре всё было как обычно – «… и вы покидаете наш проект, а оставшиеся участники продолжают состязание…».
Уже за кадром мне пришлось столкнуться с ведущим с глазу на глаз. Он был особенно грозным и даже казался выше обычного. Вполголоса он, едва заметно улыбаясь, сказал: «Спасибо за вашу силу. Именно ваших способностей мне и не хватало. Конечно, вы получите все свои деньги – и даже больше того, что было оговорено в контракте. И как вы понимаете, подавать в суд для вас не имеет смысла. Всё кончено». Он повысил голос и прокричал: «Вы не экстрасенс!». Потом чуть помолчал и тихо добавил: «Больше не экстрасенс…».
