И не знаю, что думать, когда говорю я с тобою:
Что там фокусник прячет под крышкою чёрного ящика –
То ли белую птицу, то ль кроличьи уши плейбоя…
Это хуже, чем куклы с их полупрозрачными нитями –
Их всегда выдают чьи-то слишком заметные руки,
Но под рисовой пудрой лицо остаётся невидимым,
И становится страшно в японском театре кабуки.
Мне приснилось на днях: затяжное, больное кружение
Средь закрытых дверей в бесконечно-витом коридоре,
Где провалы зеркальные дразнят меня отраженьями,
Говоря меж собой на немом языке кумадори*.
Злые прорези глаз пепелят и презрительно щурятся,
Я пытаюсь бежать и боюсь, что окажется поздно,
И в последний момент – эта дверь, и вечерняя улица,
И сверкающий снег, и, как счастье, дурманящий воздух.
Сколько лиц у людей… Я иду, озираясь растерянно,
Потому что сама я уже не могу лицемерить:
Просто вера в тебя для меня означает доверие,
Может быть, оттого, что мне искренне хочется верить.
* Кумадори – язык грима, который используют актёры театра
