…Видимо иначе уже было нельзя.
Я потянула клинок из ножен и он легко выскользнул, как будто не было тысячелетий сна, сразу брызнув сотней бликов, переливаясь по лезвию всеми цветами радуги.
Они дрогнули, но, надо отдать дань их мужеству, остались. И все же, несмотря на их мощь и умение, это совсем не было битвой, это была резня. Жестокая, кровавая и бесполезная…
Переступив их останки я вошла, неся перед собой клинок, освещая им себе дорогу и предвещая гибель тем, кто посмел бы встать на моем пути. Никто и не смел, в их серых от ужаса лицах стояла лишь боль… Причем, при любом исходе…
Почему-то вдруг подумалось о том, как я бы поступила, останься я безоружной перед таким вот клинком…
Зубами бы вцепилась, но прошла бы. Точно прошла.
Может быть, у нас разные цели. Мне есть за что бороться…
Наконец, спустя вечность, я пришла.
…Он был огромен и невероятно толст. Его жирные телеса вольготно лежали прямо на камнях, и в этих горах плоти копошились какие-то существа. Глядя на него, почему-то дико захотелось есть, вот этим вот клинком взять да отрезать от него кусок… Видимо, не одной мне приходила эта мысль, и иногда кто-то (или что-то) с остервенением вдруг начинало вгрызаться в его плоть. Но ненадолго, громадная лапа мощным шлепком размазывала наглеца в фарш, на который тут же накидывались более сдержанные собратья.
- Ты все-таки пришла! – возгласил он и расхохотался. Его громадные груди заколыхались, во все стороны посыпались с визгом мелкие существа.
Я пожала плечами и опустила клинок.
Страха не было. Как можно бояться ожиревшего до безобразия гермафродита с женской грудью и невероятного размера мужскими гениталиями (в какую женщину «это» влезет!). Да он даже приподняться уже не сможет…
- И что ты мне за него дашь? – спокойно спросил он, - что ты готова за него дать?!
Его рот расплылся в усмешке, обнажив черные крупные зубы.
Я вновь подняла клинок.
- Брось, - он лениво взмахнул рукой, и сияние лезвия померкло, а потом и вовсе пропало.
Он вдруг единым движением оказался на ногах и всей своей громадой навис надо мной. Ссыпавшиеся с него горохом существа льнули к его ногам, пытаясь вскарабкаться по этим громадным столбам.
И как это мне казалось, что он даже не состоянии подняться? И уж тем более, что с ним можно воевать. От моей решимости не осталось и следа.
- Я СПРАШИВАЮ, ЧТО ТЫ ЗА НЕГО ГОТОВА ОТДАТЬ?!!
Его гениталии возбуждающе покачивались рядом с моим лицом, мне нестерпимо захотелось их коснуться, я уже даже подняла руку, не замечая, что в ней до сих пор зажат тяжелый холодный клинок, но неожиданно даже для себя самой единым взмахом лишила его мужских достоинств. Кровь фонтаном брызнула из раны, я лишь успела зажмуриться, злорадно подумав, что уж теперь ему не придется определяться насчет собственной принадлежности…
А когда я открыла глаза, он все так же вольготно возлежал на своем каменном ложе, и будто черви в нем копошились неведомые организмы. Клинок в моей руке неистово вибрировал, и я изо всех сил вцепилась в рукоять, пытаясь удержать рвущееся в бой оружие.
Он смотрел на меня и улыбка стекала с его лица, оставляя равнодушную маску. Однако страха в нем не было, воевать мне – смертной – с ним действительно было невозможно и он об этом знал. Но так уж вышло, что в этот раз удача была на моей стороне, это было моей маленькой победой, пусть даже для него она ничего не значила, он лишь лишался одной из забав, которых у него оставалось еще бесконечное множество.
И все же победа – есть победа, и я торжествовала.
Одна из его лап принялась шарить среди складок жира, другая лениво и грациозно почесала сосок, который тут же эротично затвердел, и хотя я не осталась равнодушной, но теперь уже его плоть не возбуждала во мне прежнего интереса.
Я ждала.
Наконец он нашел то, что искал, снял с себя и легонечко толкнул ко мне. Да, это был тот, за кем я пришла. Он и то же время не он. В его серых глазах блеснуло безумие, потом они вовсе погасли. Он видел меня, но смотрел на меня равнодушно, не узнавая. И настойчиво стремился вернуться обратно, в объятия своего повелителя.
Но огромная лапа гнала его прочь, медленно, лениво, но настойчиво, и это была пытка и для меня и для того, за кем я пришла. Такая маленькая месть великого…
Он наслаждался, наказывал, мучил. Он издевался, играя с нами…
А потом выгнал нас прочь…
Мы ушли – жалкие, несчастные, безумные. Победившие, но побежденные…
Никакой смертный не может воевать с богами, и я знаю это…
2.
Я уже начал забывать лица тех, чьи жизни были отданы моему Повелителю. Их было столько, что я уже давно перестал вести им счет.
Я мечтал о встрече с Повелителем, жил, предвосхищая день, когда смогу предстать перед ним.
Смертные считают, что я лучший воин в мире, однако они заблуждаются. Просто у меня есть цель, и именно перед этой целью, перед этой решимостью никто не может устоять.
И нет мне смерти, покуда я одержим этой целью.
Находясь в самом центре сражения, я был неуязвим, и вокруг меня была пустота, даже в пылу смертной битвы все, в том числе мои воины, бежали моего клинка, лишь иногда редкий смельчак вступал в будто очерченный мною круг, и тогда еще одна душа улетала к моему Повелителю.
Я уже не искал битвы, я спокойно стоял среди воюющих, и волны ужаса растекались от центра до самой периферии баталии. Даже не видя меня, противники слабли, а мои воины наполнялись решимостью.
Со свистом мимо меня пронеслись стрелы, одна даже пронзила свободно висящий край моего рукава. Я посмотрел туда, откуда они прилетели. Огромный боевой слон несся прямо на меня, а с его спины, сидя в большой корзине, метили в меня свои стрелы лучники.
Еще одни залп и рука моя окрасилась кровью. Я ждал. Еще залп. Теперь уже стрела чиркнула возле самого моего уха. Но были не мои стрелы, они были пусты и не несли с собой смерть. А вот следующий залп…
Я переступил ногами, крепче упираясь в землю, и удобнее перехватил свой меч.
Вот он. Я видел его сосредоточенное лицо, видел напряжение его мышц, когда он натягивал лук. Тело его раскачивалось на спине большого животного, но острие стрелы смотрело лишь на меня, и на этом острие сгущалась смерть. Вот рука лучника опустила тетиву и стрела понеслась ко мне. Я что есть силы отклонился, и смерть в бессильной ярости унеслась прочь, даже не задев меня. Однако песнь смерти еще не смолкла, и вместо того, чтобы вернуть тело назад, я еще глубже отклонился, чуть не упав. Только это меня и спасло. Что-то тупо и мощно ткнулось мне в бок, однако я уже бежал вперед, прямо на несущегося на меня слона. Сделав несколько шагов, я выбросил меч вперед, сам в это время прыгая в сторону, и лучник, вновь целящий в меня, мертвым вывалился из корзины. Огромная туша слона пронеслась мимо, я выхватил кинжал и бросил его вслед. Копейщик, так и не успев бросить свое копье, опрокинулся внутрь. Оставшиеся лучники вновь нацелились на меня.
Я опять ждал. И тут, будто наскочив на какое-то препятствие, огромная туша рухнула наземь, перевернулась, раздавив собою всех, кто остался еще в живых. Радостно крикнули мои воины.
Я усмехнулся и осмотрел себя. В боку у меня торчала стрела, и от нее острая боль толчками билась в мое тело. Простреленная рука потихоньку немела, к тому же остался совсем безоружен. Но битва уже затихала. Мы победили.
И тут вдруг вырос передо мной лучник, грязный, пыльный, с пустым колчаном за спиной, но с небольшим мечом в руке. Смельчак, да еще невероятно удачлив.
Интересно, это его стрела торчит в моем боку? Точно, его. Видно по глазам.
Да, это будет интересной битвой…
3.
Ух, сколько в ней было отчаяния… Хотя другие ко мне и не приходят.
Однако другие обычно в первую очередь надеются, а потом уже идут все остальные чувства. А у этой отчаяние вкупе с яростью, да еще с железной уверенностью, что она сделает то, что задумала.
Что ж, тем интересней…
Я усадила гостью за стол, знаком показав – сейчас никаких слов, все важное потом.
Она кивнула.
Потом мы пили вкусный чай, настоянный на лесных травах, я угощала ее вареньями да соленьями, и она тихо-тихо оттаяла, даже несколько раз улыбнулась.
- Ну вот теперь можно и поговорить, - наконец решила я и единым взмахом очистила стол от еды.
Потом она очень долго и путано рассказывала, перескакивая с одного события на другое, не выдерживая повествование в хронологической последовательности, рассказывая даже не о том, что привело ее в итоге ко мне, а так – о людях, о жизни, о мироздании, о чести, преданности и многом другом, из чего складывается жизнь обычных смертных. Однако за ее словами, за ее недоговоренностью оставались тоненькие ниточки, края которых я цепко выхватывала из ее рассказа и старательно скатывала в клубочек…
Именно этим я и занимаюсь бесконечное множество лет, а вовсе не тем, что обо мне рассказывают смертные. Хотя я и люблю послушать все эти жуткие и очаровательные истории. Ну да не об этом речь…
Я расплетала клубочек ее жизни, и все яснее понимала, что наверное ошиблась. Бывает и такое. Встречают все-таки по одежке.
Зато какой прекрасный экземпляр попался в мои силки…
Только не думайте, что я лишена чувств и сострадания. Просто я знаю цену человеческому счастью. И когда-то даже ужасно им завидовала. Когда-то. Не сейчас…
Тем более, они сами ко мне приходят. И всегда чего-то требуют: помощи, власти, сокровищ. В общем, чуда. И откуда такая наглость? И такая уверенность, что они все получат, чего бы им не захотелось? Ну, впрочем, они обычно получают все это. Потому что требуют они совсем не то, что…
Но я опять отвлеклась. Пока моя гостья выговаривалась, я распутала клубок ее жизни, аккуратно связала все порванные ниточки, и вновь сплела ее жизнь в единое целое полотно. Ай да мастерица! Люблю, когда все в полном порядке.
Еще несколько мгновений я слушала мою гостью, с удовольствием наблюдая, как укладывается в ней правильно сложенная жизнь, оставляя массу свободного пространства, которое заполняется теплым светлым огнем.
Вот он мой настоящий подарок смертным!
А потом резким жестом я велела ей молчать.
- Хорошо, помогу я тебе, - сказала я, - но у меня есть несколько условий…
Это чтобы она ценила мои подарки.
Я перечислила свои условия, она конечно же согласилась.
Спустя еще некоторое время моя гостья ушла, унося с собой завернутый в древние лохмотья клинок, а я еще долго наслаждалась снятой с клубка ее жизни калькой, предполагая дальнейшее развитие ее судьбы.
Какие же прекрасные подарки получают смертные…
4.
- Кто ты и зачем пришел?
- Развяжи меня, я пришел к тебе с миром, - спокойно ответил он и протянул мне свои связанные руки.
Я усмехнулся и сам развязал ему руки.
- Правильно, - согласился он, прошел и сел туда, куда хозяин сажает самых дорогих гостей.
Проявляя гостеприимство, я велел принести нам еду, и сам скромно сел с краю, так, как поступает настоящий хозяин.
Нам принесли еду, мой гость разломил хлеб пополам и вторую половину протянул мне.
Это уже было серьезно. Предложение братства. Я внимательно посмотрел на своего незваного гостя, не спеша брать хлеб у него из рук. Он же спокойно смотрел на меня и ждал.
…У него были глаза цвета золота, а волосы его были заплетены в тугие толстые косы…
Я принял хлеб из его рук и слегка надкусил. Он улыбнулся, и я впервые за долгие годы почувствовал, что мне спокойно и легко. Он сделал приглашающий к трапезе жест, так, как будто это я находился в его доме.
- Кто знает, - сказал он, будто отвечая моим мыслям, - может оно действительно так.
Я рассмеялся и стал угощаться тем, что предложил мне мой брат.
- Брат пришел к тебе забрать своих людей, - сказал он, когда мы насытились.
Я кивнул.
- И брат хотел бы тебе помочь, но не может никак этого сделать, - в его голосе была неподдельная горечь.
Он покачал своей большой головой, как будто сам понимая бессмысленность сказанных слов.
- У тебя чистая голова и большое сердце, - продолжал гость, - ты мог бы стать великим воином…
- Я и так великий воин, - сказал я.
- Нет, - возразил он, - великий воин – это я.
Я согласно кивнул. Я верил словам брата, хотя и не мог сказать почему. Чутье, которое столько раз позволило мне обставить собственную смерть, верило моему новоявленному брату, а я был склонен доверять своим чувствам.
- Ай-йя, смерть на тебя очень зла, - воскликнул он, - ты всегда подпускал ее слишком близко, но всегда оставлял ее руки пустыми.
Я даже не пытался понять его слов, у меня потом будет время, чтобы осмыслить все сказанное. Сейчас я старался запомнить все, вплоть до интонаций сказанного, почему-то это было важно, очень важно.
- Брось, - сказал он, - это все неважно.
Он встал.
- Вели зажечь костры и привести моих людей. Я научу тебя танцу, который ты будешь танцевать, когда смерть все-таки поймает тебя.
Мы покинули шатер и вышли под звездное небо. Там нас уже ждали люди и огонь.
Единым движением он сбросил себя все одежды. Блики костра играли на его черной гладкой коже, под которой бугрились узлы мышц. Кто-то начал петь.
- Ай-йя! – крикнул он, обращаясь ко всем, - сегодня мы танцуем для моего брата…
5.
Как ты тогда сказал?
«Я обязательно вернусь за тобой, только сначала встречусь с моим Повелителем».
Знала бы я, какого повелителя ты имел в виду, никогда бы тебя не отпустила…
Что самое ужасное – я не успела. Смотрю на тебя и мне кажется, что лучше бы он тебя убил… О, боги, что это я говорю?.. Все еще будет хорошо, ты поправишься, обязательно. Я знаю. Я верю. Ты ведь очень сильный человек, тебя даже твой Повелитель не смог сломать. И меня не смог. А вместе мы обязательно что-нибудь придумаем…
Ты помнишь меня? Ты не можешь меня не помнить…
Ты обязательно должен меня вспомнить…
Ведь я все сделала правильно…
Вспомни же!
…Лишь я одна стояла на твоем пути, и хотя в руках у меня было оружие, а ты был весь окровавлен и еле держался на ногах, я до ужаса чувствовала себя беззащитной. Помнишь, как ты тогда посмотрел на меня? С гордостью и уважением.
- Вот – настоящий воин, - громко сказал ты, обращаясь к своим солдатам, и потом тише только мне, - я отступаю перед твоей решимостью и дарю тебе жизни всех тех, кого ты сейчас готова защищать.
Не знаю, что тогда держало меня на ногах. Только одна воля. Твой жесткий взгляд стал чуточку мягче.
- Взамен я прошу позаботиться о раненых.
- Твоих? – спросила я.
- Всех, - резко сказал ты, и, не ожидая ответа, повернулся и вышел…
Не помнишь?..
…А как мы сражались с тобой спина к спине против целой банды разбойников, абсолютно голые, ведь они появились в такой неподходящий момент, тебе было смешно, а мне - ужасно стыдно, хотелось чем-то прикрыться, но в руках был лишь короткий кривой нож, хозяин которого уже начал остывать…
Я гордилась тобой и мне совсем не было страшно…
Тоже не помнишь?...
…А как мы стояли с тобой на вершине башни Кхала, и на одно мое платье можно было купить целое государство, а под нами на равнине преклоняли колени двенадцать народов, а каждый смертный был готов на все ради одного твоего слова…
И это не помнишь?
…А как меня украли крылатые оло-голо, и ты один пошел на край мира за мной, поднял восстание и почти истребил весь крылатый народ… Страшный ты человек.
…А малыша Айни, нашу крошку?.. И как мы, держась за руки, перешли реку смерти, чтобы вернуть его назад. Мы его нашли, но вернуть так и не сумели…
Что ты говоришь? Повтори это еще раз.
«Не помню, но помню как ты вытащила меня из бездны Араша, сделав веревку из своих волос, и хотя веревка была тоньше стебелька травы, ничего крепче ее я на свете не встречал… И малыша помню… Ты говоришь, его звали Айни… Я бы хотел его еще раз увидеть… и тебя я помню…»
Что ты делаешь?! Ты танцуешь?!.
«Да я танцую!»
Зачем?!
«Вспомнил брата».
Кого?
«Я тебе еще о нем расскажу. Я не видел его целую вечность, но мы обязательно его найдем и будем танцевать всю ночь. Только…»
Только?..
«Только сначала я должен встретиться с Повелителем».
НЕТ!
6.
- Ты опять пришел, – спокойно сказал он, будто ждал меня.
- Да повелитель.
- Тебе не хватило одной встречи?
Я вытащил из ножен свой меч, выточенный мною вручную из цельного куска скалы, а тот, что дала мне она, отложил в сторону.
«Возьми его. Один раз с его помощью я вырвала тебя из лап Повелителя, второй раз он сохранит тебя для меня».
Я взял его, хотя больше полагался на свое оружие.
- В этот раз ты мне нравишься больше, - сказал он, - и я готов даже признать, что ты лучший воин из смертных.
Я ждал.
- Я готов сделать тебе подарок и отпустить тебя, - сказал он.
Я покачал головой.
- Если ты отпустишь со мной всех, кого я тебе привел.
Теперь он покачал головой.
- Нет уж, это были дары, а дары обычно не возвращают.
- Без них я не уйду.
- Что ж, тем интересней.
Он поднялся на ноги, вскинул руку, и когда в ней материализовался огромный молот, что есть силы грохнул им оземь.
Гора под нашими ногами раскололась. Но я даже не покачнулся.
- Помнишь нашу первую встречу? – спросил он.
- Помню, Повелитель.
- Помнишь, что я тогда сказал?
«Невозможно смертному видеть богов и остаться живым…»
- Помню, Повелитель.
- Ну, начнем тогда?
Я кивнул.
Его молот ударил там, где мгновение назад стоял я.
- Хорошая реакция, - сказал он.
- Хорошая, - согласился я и показал ему свой меч, лезвие которого окрасилось кровью.
Он рассмеялся.
- Молодец, - похвалил он.
Он удобнее перехватил молот.
-Ну, держись.
Его молот с остервенением бил, поднимая тучи пыли, но опаздывал. Всегда опаздывал. Рука его была исполосована и обильно кровоточила.
Мы остановились, отдыхая.
- Ладно, поиграли и хватит, - сказал он и молниеносным ударом выбил из моих рук оружие.
Еще удар и от моего меча осталась лишь пыль.
Он стоял и ухмылялся, однако молот положил на пол, рука его чуть заметно подрагивала.
- Продолжим? – спросил он.
Я кивнул.
Да уж, это будет интересная битва…
7.
- Пришла, - сказала она и улыбнулась, - значит, у тебя все получилось. Я рада.
Она усадила меня за стол и налила ароматного чаю. А потом долго разглядывала меня, как будто я какое диковинное существо.
- Неужели ему действительно удалось победить этого старого жирного бездельника?
- Да, он его убил.
- Ну, убил – это вряд ли. Бессмертного очень сложно убить. Тем более такого древнего, как Тэола. Но несколько сотен лет в Хаосе ему обеспечены. На ваш век вполне хватит.
- Вот, - сказала я и бережно положила на стол завернутый в промасленную материю клинок, - этим вот он его…
- Этим?! – воскликнула она, и так посмотрела на клинок, будто вместо него я принесла гремучую змею. Хотя вряд ли ее испугаешь гремучей змеей, - точно этим?
Я кивнула.
- Ну ты, мать, даешь, - она покачала головой, - вот уж никогда не бы не подумала…
- Что произошло? Я что-то сделала не так?
- Все так, милая, только… Даже не знаю, как тебе объяснить… Впрочем, смотри сама.
Она развернула промасленную материю и извлекла на свет клинок. Свет ударил по лезвию и разлетелся сотней разноцветных осколков.
- Откуда ты думаешь у меня столько предметов? Дари я каждому настоящую магическую вещь, у меня бы тут лавка была, а не изба. Все мои подарки – пфф… (клинок в ее руках рассыпался пылью, которая сразу же растаяла в воздухе) ничто, иллюзия, которую овеществляет тот, кому этот подарок был преподнесен. Таким клинком нельзя убить не то что бессмертного, даже ящерице хвост не обрубишь.
- А как же?... Что же… Теперь он значит вернется?..
- Тэола? Вот уж вряд ли. Боюсь, родная, как раз наоборот. Теперь он похоже совсем никогда не вернется.
- Но это же хорошо?! – в отчаянии воскликнула я.
Она покачала головой.
- Нельзя просто так убить бессмертного.
- И что же мне теперь делать?
- Вам! – поправила она, - вам двоим. Вам теперь действительно нужно держаться друг дружку. Иначе никак. Только вместе вы сила.
- Так что же нам делать?
- Никогда не умирать. Пока это единственное, что я могу предложить.
- Разве это возможно?
- И это ты мне говоришь? – она смотрела на меня и улыбалась, - ты, смертная, погубившая самого Повелителя?!
Я не нашлась, что ответить.
- Держись, девка, ты еще покажешь этим бессмертным, чего стоят двое влюбленных смертных.
Она вдруг замерла.
- Знай, только любовь способна на такие подвиги. Нет иной силы, способной погубить Первородного.
Она рассмеялась.
- Ну да хватит пустых разговоров. Времени у нас совсем мало. Я тебя полюбила, я тебя научу. Слушай меня внимательно, дочка, повторять не буду…
(16.09.2008)
Другие рассказы автора на авторском сайте - http://gaffarov.ru/
