Вдруг я слышу шаги и прячусь за валун. Это фашист – в серой, неприметной военной форме с обжеванным окурком сигареты в зубах. Он идет и улыбается. Весело ему – жирной сволочи и мне весело, потому что я выпрыгиваю из-за валуна и перебиваю ему колено. Он падает на острый камень лицом. Немедля, я поднимаю его с земли и достаю нож, который стал моим лучшим другом.
Я начинаю допрашивать его на немецком:
- Где двое пленных русских?
- Я не знаю!
- Сейчас, падла, узнаешь.
Тут в ход идет нож, который одним взмахом отрубает ему мизинец. Мне в лицо брызгает багровый фонтанчик.
- Они…там…..,в деревне…., их прячут….в бане. Только не… Я обрываю его на полуслове и режу глотку фашисткой собаке.
* * *
От того паренька мне досталось много чего полезного: МР-40 и три обоймы патронов к нему, парабеллум, сигареты и зажигалка. Теперь путь лежал в деревню.
Когда я взобрался на холм, передо мной открылся вид на небольшую деревеньку, сожженную немцами. Я знаю, что баня рядом, потому что чувствую запах дыма.
Погода прояснилась. Ясным лучом пробивается солнечный свет через всю небесную гниль и греет родную русскую землю. Кажется, что уроды – деревья потянули свои корявые сучья к небу, а пожухлая трава вся блестит в золотых каплях росы, переливаются все цвета радуги в грязной луже, идет рябь по водной глади. На суку сидит растрепанная ворона и чистит перья. Мне становится легче и спокойнее, я готов убивать.
* * *
Пробравшись к бане незамеченным, я аккуратно заглядываю в окно. Передо мною предстает ужасная картина: трое немцев, изуродованных гневом, с перекошенными рожами измываются над моими товарищами. А они – Сашка и Мишаня, нет, их не узнать: на лице нет губ, уши отрезаны; щеки, лоб обоженны кипятком и покрыты страшными волдырями; ногти на руках выдернуты; все руки исполосованы ножом. Бедные мои друзья! Что натворила с вами война – злодейка!
Я плюю на аккуратность и врываюсь баню с бешеным криком. Я расстреливаю немцев и забираю с собой друзей. От выстрелов и крика просыпается вся деревня. Собаки и фашисты в любую минуту могут нас разорвать. Я понимаю, всем не спастись, тогда в голову приходит план дальнейших действий. Саша и Мишка должны бежать в лес. Тут, метрах в четырехстах, Игорь, Пашка и Антон, они отведут их в наш лагерь. Я говорю это моим товарищам, они не начинают спорить, а лишь мычат, болтая во рту остатками языков. Я чуть не плачу, но, тем не менее, не смотрю назад. Навстречу мне уже бегут немцы. Не боясь и не сожалея, я затягиваю «катюшу». Горячая боль поражает сердце, а затем руки, ноги и грудь. В глазах плывет, в голову приходят странные мысли. Я умираю, но, умирая, знаю, что живы мои товарищи. И, напоследок, словно жалея, на меня падает солнечный свет, такой теплый и приятный.
27.11.06.