СЦЕНА 1
Вечером того же дня.
Тусклая лампочка освещает больничный коридор.
Борис сидит в инвалидной коляске и смотрит в окно.
К нему подходит Женя.
Женя. Здравствуй, Боря!
Борис. А тебя кто сюда звал?
Женя. Я сама пришла. (Пауза) Боря, я пришла потому, что не хочу, чтобы мы расстались врагами. Ведь нас столько связывает, у нас было столько хорошего...
Борис. Тебе ж наплевать было на это хорошее. Ты меня предала. Предательница.
Женя. Ты ошибаешься... Я тебя не предавала... Я полюбила... Разве может быть любовь злом?
Борис. А то нет!
Женя. Нет, любовь - самое высокое чувство, а ты смотришь на нее как на грех, как на грязь, а я, с твоей точки зрения - преступница!
Борис. Не делай из меня идиота. Ты мне изменила, и я больше ничего не хочу знать. Зачем ты пришла?
Женя. Я говорила с Лялей...
Борис. Она тебе не Ляля, а Саломея Давидовна.
Женя. Но ведь все называют ее Лялей.
Борис. Все имеют на это право, а ты нет. Ты предала ее сына.
Женя. Как хочешь... Я говорила с твоей матерью, и она мне сказала, что твое состояние ухудшилось, и что ты в жуткой депрессии...
Борис. И ты решила мне поднять настроение! Браво! Какая доброта!
Женя. Не смей надо мной издеваться! Я этого не заслуживаю!
Борис. Может, ты думаешь, что заслуживаешь похвалы? Иди у своего Дылдика ищи восхищения! Я тебя спокойно видеть не могу... (Пауза) Между прочим, то, что нашел в тебе этот Дылдик...
Женя. Он не Дылдик.
Борис. И Дылдик, и долбень, и долбак, и ты еще в этом убедишься, помяни мое слово. Так вот, все, что нашел в тебе твой долбень - это моя заслуга. Ты вспомни, кем ты была! “Тремя мушкетерами” зачитывалась! Я развил твой вкус, я взрастил твою чувственность, я создал тебя, как женщину, а этот болван пришел на все готовое! Но он еще не знает, что ты - пустота! Он не знает, что это я наполнял тебя своим содержанием, что ты без меня - ничто...
Женя. ...а вот и нет! Это ты без меня - ничто. Я давно уже личность, а не кукла, как ты меня любил называть, и Додик видит во мне полноправного ему человека.
Борис. “Полноправного ему...” Ты даже не соображаешь, что можно быть полноправным членом общества, но не полноправным кому-то... Это он тебе привил комплекс полноправности? Ну и прекрасно, ну и проваливай к нему! (Женя поворачивается, чтоб уйти) Нет, стой! Видишь ты, какая ты лицемерка! Я и не знал, что ты такая лгунья!
Женя. (Поворачиваясь) Лгунья?
Борис. Да-да, лгунья! Это тебя твой полюбовник научил врать?
Женя. На что ты намекаешь?
Борис. А то ты не знаешь!
Женя. Клянусь...
Борис. (Маскируя угрозу иронией) Ой, не клянись!
Женя. Да о чем ты?
Борис. Ну, разве ты не змея? Ты знала, что я всегда хотел ребенка, а теперь хочешь от меня скрыть свою беременность! (Пауза) Что молчишь? Скажешь, это неправда?
Женя. Кто тебе сказал?
Борис. Сказал-мазал. Неважно, кто.
Женя. Мне просто интересно.
Борис. Перебьешься.
Женя. И чего ты хочешь?
Борис. Сына.
Женя. Но ты же понимаешь, что я от тебя ухожу. И это невозможно.
Борис. Отчего же? Я тебя не выгонял... Мы можем снова быть вместе... с ребенком. (Пауза) Женька, ты мне можешь сказать правду? Ради всего лучшего, что у нас было, а? Чей ребенок?
Женя. Ну что вы все ко мне привязались: чей, чей. Мой!
Борис. Ты шлюха. Ты подлая грязная шлюха. Ты сломала мне жизнь.
Женя. Это ты мне сломал жизнь! Что я видела все эти годы? Прислуживала тебе, чистила из-под тебя, лучшие годы жизни пошли коту под хвост, а теперь - ты еще смеешь свой рот раскрывать!
Борис. Ладно, прости, я погорячился. Но все-таки как же с ребенком?
Женя. А никак! Это мой ребенок, а я с тобой развожусь.
Борис. А я не дам согласия на развод!
Женя. А я ни в какую Америку не поеду!
Борис. А почему бы и нет? Неужели ты и вправду любишь этого дегенерата? У него же все зубы кривые!
Женя. А у тебя мозги кривые!
Борис. Женя-Женечка... Неужели ты такая жестокая стала? Никогда бы не поверил, что ты так сможешь со мной поступить... Ведь ты же раньше добрая была... Женя, я согласен простить тебе твой грех, твою блажь, но только езжай со мной. Я не буду к тебе груб, давай простим друг друга, будем великодушны... Неужели у тебя нет ко мне никакого чувства, даже жалости? Ведь если я уеду, мы никогда больше не увидимся? Тебе не страшно?
Женя. Страшно...
Борис. Ну вот... Ты плачешь... Это хорошо. Значит, ты не хочешь расставаться со мной. Давай забудем твой идиотский роман... Ну, поблудила баба, ну с кем не бывает... Я хочу сына, Женя...
Женя. Это может быть и девочка.
Борис. Я почему-то уверен, что это будет сын. Мой сын! Ведь это мой сын, Женя?
Женя. Я не знаю, я не знаю, не знаю я!
Борис. Какая же ты... Так бы и придушил!..
Женя. Боря, я ухожу. Уже пора...
Борис. К своему говнюку торопишься? Не уходи! Мне так тошно, так одиноко... (Женя подходит к Борису и обнимает его. Он усаживает ее к себе на колени. Она плачет, обнимая его за шею) Что ты наделала, дуреха эдакая? Разве плохо нам было вместе? Сегодня я думал о тебе и понял: я даже не знаю, какая ты, Женька. Может, ты злая, а может, нет. У меня в глазах двоится, когда тебя вижу. Близнец-двурушник... (гладит по голове) майский... жук...
Появляется медсестра.
Женя соскакивает с колен Бориса и торопливо выходит из комнаты,
не оглянувшись. Борис смотрит ей вслед.
Затемнение
СЦЕНА 2
13 января 1990г.
Холодный солнечный день
Столовая в квартире Роговых.
Изя лежит на диване, без подушки, закрыв глаза.
Медленно, вразвалку входит Ляля.
Ляля. (Нараспев) При-вет! (Изя не реагирует) Опять твоя йога? А я лучше чайку попью. С пирогом. (Подходит к серванту, достает пирог, отрезает от него кусок и начинает его есть, попутно доставая тарелку) Ко мне сейчас придет Вера. Что-то важное...
Изя. (Усаживаясь на диване) Смотри, весь пирог не съешь до ее прихода.
Ляля. (Обиженно) Ты хочешь сказать, я много ем?
Изя. Это для тебя новость? Я сегодня одной говорю: “Жрете, как свиньи, все подряд, а потом цепляетесь за врача, как за соломинку. А соломинка не выдержит ваших пудов...”
Ляля. Поэтому твои пациентки потом звонят мне и жалуются, что ты их унижаешь.
Изя. А с ними иначе нельзя. У меня на языке мозоль: “Перестаньте жрать. Прекратите жрать!” - не слушают. И ты от них недалеко ушла...
Ляля. (Отрезая еще кусочек и “прикладываясь” к нему) Можно подумать, не ты съел половину пирога. Ты и Левка.
Изя. Я? Я один раз попробовал. Это Левка, кашалот, все заглотал.
Ляля. Что ты от него хочешь? Сколько можно к нему цепляться?
Изя. Это он ко мне цепляется. Совсем распустился!
Ляля. Его тоже можно понять... То, что ты нас бросаешь, не хочешь с нами ехать - я даже объяснить никому не могу. Это просто позор!
Изя. Да плюнь на всех! Кому объяснять? Твоей Верке?
Ляля. При чем здесь она? Мне объясни!
Изя. Я тебе тыщу раз говорил: книга моя не дописана. Если б ты на моем месте была: десять лет вычеркнуть? Легко? Закончу - приеду.
Ляля. Еще десять лет будешь проталкивать. (Пауза) Может, тебя здесь что-то другое держит?
Изя. Кто тебе наплел?
Ляля. А-а-а, значит кто-то все же есть...
Изя. Мне твоя идиотская ревность - вот где сидит! (Делает неопределенный жест)
Ляля. Это не ревность - это унижение, которое я испытываю сорок лет.
Изя. Сорок?
Ляля. Ну, тридцать шесть. Твои бесконечные измены. Уже старый хрыч, а все туда же - не угомонишься никак... Дура я была, что пошла за тебя. Меня так Ленька любил: пылинки с меня сдувал, молился на меня... А ты? Ты никогда меня не ценил... Все принимал, как должное. Что я в тебе нашла? Теперь всю жизнь мучаюсь...
Изя. Ну и выходила бы за этого кривоного...
С улицы доносится гул толпы.
Ляля выглядывает в окно.
Ляля. Мы с тобой о пирогах толкуем, а тут погляди, что творится! Это митинг окончился... Ты не видел, как они с плакатами шли на митинг?
Изя. (Подходит к окну и смотрит в него вмете с Лялей) Представляю, как армяне трясутся... Говорят, будут погромы...
Ляля. Хорошо, Левка дома, спит без задних ног. (Звонок в дверь. Ляля идет открывать. Входит запыхавшаяся Вера) Что случилось? На тебе лица нет. Да ты садись! (Пододвигает стул к Вере. Та садится)
Вера. Сейчас поймешь... Ника мне сказала... Я слышу, что-то не то... Она не такая, как всегда. Я ее приперла к стенке. Она - в слезы. Оказывется, ваш охламон...
Изя. Потише на поворотах, подруга!
Вера. Я знаю, что говорю.
Ляля. Ты хочешь сказать, что...
Вера. Вот именно! А если она беременна?
Ляля. Я не знаю, что сказать! У меня нет слов!
Вера. Ты можешь себе представить мое состояние... Нет чтоб все было красиво, по-людски, так вот на тебе... Разве о таком я мечтала для своей единственной дочери? (Плачет)
Ляля. Но как же это случилось?
Вера. Тебе что, подробности нужны?
Изя. Они что, встречались?
Вера. Хороши родители! У вас под носом черти что творится, а они ничего не замечают!
Ляля. Ни сном ни духом!
Вера. Заманил к себе, негодяй! Обманул такую девушку!
Ляля. А где ж мы все были?
Вера. А хрен вас знает, где. Провалились куда-то...
Ляля. Дать тебе валерианки?
Вера. Ничего мне не дать! Сдохнуть мне - вот что остается!
Изя. Да ладно тебе убиваться... Ей уж и пора...
Вера. Что “пора”? Момзеров рожать?
Изя. Каких?
Вера. Незаконорожденных!
Ляля. Они могут пожениться...
Вера. (Фыркает) Всю жизнь мечтала!
Ляля. А чем мой сын плох для твоей дочери?
Вера. А чем он хорош? Самоуверенный нахал!
Ляля. Не забывай, что ты говоришь о моем сыне!
Вера. Не забывай, что он оскорбил мою дочь!
Изя. А где этот шалопай? Сейчас я его приволоку!
Бросается в соседнюю комнату и вытаскивает
за шиворот очумевшего со сна Левку.
Левка. А в чем дело? Что ты в меня вцепился? Да отпусти меня! (Вырывается) Ляля, что это он?
Ляля. Ты что натворил?
Левка. Что я натворил? (Замечает Веру) Здрасьте, тетя Вера!
Вера. (Подходя к Левке и задыхаясь от негодования) Я от тебя никак не ожидала! Всего могла от тебя ждать, но только не этого!
Левка. А что я сделал?
Вера. Что сделал? Обманул мою дочь!
Левка. Я никого не обманывал.
Вера. Ты знаешь, как она страдает!
Левка. До свадьбы заживет!
Вера. (Обращаясь к Изе и Ляле) Вы полюбуйтесь на своего оболтуса! Он еще издевается!
Левка. Да и другого шанса стать бабусей у вас может не повториться.
Вера. Да я тебя сейчас!.. (Бросается на Левку)
Левка. Ой, боюсь боюсь! (Прячется за спину Ляли. Выглядывает из-за спины) Я не отказываюсь, между прочим. Готов принять на себя бремя отцовства.
Вера. Ника и слышать о тебе не хочет. Говорит, аборт сделаю, если что!
Ляля. Вот это зря. Этого не надо.
Левка. Дело хозяйское.
Вера. (Ляле) Нет, вы слышали, что он говорит? Кого вы вырастили?!
Левка. Успокойтесь, маманя. Я шуткую. Только без паники. Где Ника?
Вера. А зачем тебе?
Левка. Надо.
Вера. (Ляле) Нет, ты обрати внимание, как он разговаривает!
Левка. А что Вы хотите, чтобы я на колени перед вами упал? Если дома, приду свататься.
Вера. А если нет?
Левка. Тем хуже для нее!
Ляля. (Вере) Да успокойся! Все не так мрачно. Поженим наших детей и будут у нас дети, внуки... Правда, с этим отъездом...
Вера. Вот именно! Вы же собрались ехать!
Левка. Распишемся - и Нику прихватим.
Вера. Честно говоря, не о таком муже я мечтала для своей дочери...
Ляля. Мой Левочка недостаточно хорош для твоей Ники?
Вера. Видишь ли, не хочу затрагивать эту тему, но он - копия отец. Яблоко от яблони...
Изя. Ну-ка, ну-ка...
Вера. А что, неясно?
Изя. Не всем же тряпками быть, как твой... Пусть он там спокойно лежит.
Ляля. (Укоризненно) Изя!
Изя. А что? Мечтают о принцах, а самим не мешало бы заглянуть в зеркало.
Телефонный звонок. Ляля берет трубку.
Ляля. Алло! Да, Анжела, это я. Что случилось? (Пауза) Клянусь, я не знала, я на улицу уже не смотрю. Так голова задурена своими делами... Минутку подожди... (В сторону, Изе) Звонит Анжела. Они боятся. Говорят, будут погромы. Они хотят спрятаться у нас. Как ты на это?
Изя. Всем кагалом?
Ляля. Да... Что делать?
Изя. Скажи, что у нас родственники.
Ляля. Я не могу.
Изя. Дай мне трубку. Я скажу. (Хочет взять у Ляли трубку телефона. Ляля не отдает трубку)
Ляля. Не смей!
Вера. Этого только не хватало!
Левка. Не боись, мамаша!
Изя. Заткнись, идиот!
Ляля. (В телефон) Да, пожалуйста. Но у нас только трудно с местами (Пауза) Только диван пустует. (Пауза) Да-да, я понимаю. (Пауза) Что поделаешь... Приезжайте. (Кладет трубку) Они к нам сейчас приедут. Всем семейством.
Изя. И Ашот, и Альберт, и бабка? (Пауза) Ну, знаешь, ты просто ненормальная. Поотрывают нам башки - будешь знать.
Вера. Твоя Анжела не понимает, куда ты их всех положишь? Вповалку, что ли?
Ляля. (Взрываясь) А что я могу? А когда евреев прятали?
Изя. (С сарказмом) Они бы спрятали, эти залцы, уж я их знаю... Держи карман шире... Твоему сыну свернут шею - тогда что запоешь?
Ляля. Пусть идет к старикам.
Левка. Черта с два! Здесь такой шухер будет. Обожаю шумки!
Изя. Кретин!
Левка. Пользуешься тем, что я не могу тебе ответить тем же?
Изя. А ты ответь, попробуй, живо схлопочешь!
Ляля. Да хватит вам! Нашли время! (Вере) Будет что-то ужасное... Я чувствую... Все говорят...
Изя. Уже два года эта кампания длится... Чего они сидят, чего ждут - непонятно! С работы повыкидывали, угрожают. Я их не понимаю...
Ляля. Что тут непонятного? Человек надеется на лучшее... Думаешь, легко все бросить, что годами наживалось, и бежать, куда глаза глядят? Уехать тоже ведь не дают - контейнеры громят. А старики, а больные, их куда деть? Со стороны легко судить...
Вера. Просто конец света...
Ляля. Вот и я говорю...
Вера. До свиданья. Я побежала. Никочка там одна... Бегу к ней... (Поворачивается к Левке) А с тобой я еще поговорю. (Уходит)
Левка. (Ей вслед) Только без угроз!
Изя. Ты что натворил, идиот? И нашел-то кого, господи?
Из-за этой швабры вляпался в историю...
Левка. Что, я не имею права на личную жизнь? Так-то вы хотите внуков?
Изя. Паяц!
Левка. Знаешь, что? Меня тошнит от твоего лицемерия! Разве не точно таким же способом ты внедрился в броновскую семью, чтоб кафедру заполучить после деда?
Изя. Да я счас тебя! (Бросается на Левку с кулаками. Ляля старается их разнять)
Левка. (Орет из-за Лялиной спины) Сам тосты подымал за Анжелочку, а у самого пуп трясется, что она придет прятаться!
Изя отшвыривает Лялю,
бросается к Левке и награждает его пощечиной.
Левка отскакивает, держась за щеку
Ляля. (Кричит) Сдохнуть мне однажды - и все! (Выталкивает Левку в соседнюю комнату. Изе кричит) Ты совсем ополоумел! Что вы со мной делаете? Хотите, чтоб я под поезд бросилась?
Изя. Тоже мне мадам Каренина...
Ляля. (Кричит) Вы меня доведете... Если б не старики, не Борька... (Плачет. Звонок в дверь. Изя выходит в другую комнату.
Ляля идет открывать. Входят Анжела, Ашот и Альберт. Все здороваются с Лялей) Проходите, садитесь.
Пришедшие топчутся на месте.
Анжела. Лялечка, клянусь, как к самому близкому человеку, мы к тебе идем. Ты не знаешь, как страшно дома. Соседи не здороваются. К тебе ехали: по дороге - крики, вопли, мебель выбрасывают из окон, костры горят на Сурена Осипяна.
Ляля. А где мама?
Анжела. Ты не поверишь, мы не могли ее уговорить! Осталась дома и ни в какую!
Ляля. Как же так?
Анжела. Вот так. Мы же не могли ее насильно вытащить. Ее характер точно, как у твоей мамы, ты же знаешь. Как она сказала - так будет. У них в роду все такие упрямые. Ишаки карабахские.
Ляля. Да вы садитесь, не стесняйтесь.
Все молча рассаживаются.
Ашот. А где Изя?
Ляля. Дома.
Анжела. А Лева?
Ляля. Тоже дома.
Входит Изя. Сухо здоровается со всеми.
Не подходя ни к кому, садится за пустой стол.
Звонит телефон. Ляля берет трубку.
Здравствуй, Люся. Ничего, потихонечку. (Пауза) Ты знаешь, не могу. У меня люди. Просто нет места. (Пауза) Да, да, я понимаю. Я чувствую себя ужасно неловко, но я на самом деле не могу. (Пауза) До свиданья. (Вешает трубку) Ужасно. Звонила школьная подруга...
Анжела. Я ее знаю?
Ляля. Нет, нет, ты ее не знаешь. Я даже не знаю, где она раздобыла мой телефон. Двадцать лет молчала... И вдруг просит, чтоб я приютила ее внуков.
Изя. Тоже придут?
Ляля. Пришлось отказать.
Анжела. Мне так неудобно. Я прямо не знаю, что делать.
Изя. Все, что можно, уже сделали.
Ляля. Изя!
Ашот. Ляля, можно мне позвонить от тебя? Мы к тебе часа на два... Я сейчас позвоню в одно место...
Ляля. Не выдумывай! Сидите уже. Куда вы пойдете, на ночь глядя. Что будет - будет.
Телефонный звонок. Изя берет трубку.
Изя. Слушаю. (Пауза) Я. (Пауза) Да, я знаю. (Пауза) Тебя же это не касается... Чего ты боишься? (Пауза) Ну так в чем же дело? (Пауза) Сегодня не могу. (Пауза) Ладно-ладно. Завтра увидимся. Кстати, ты достала статью? А ведь обещала... До свиданья.
Ляля. Кто это?
Изя. Да так, одна знакомая морочит голову.
Ляля. Что говорит?
Изя. Говорит, всем надо сидеть дома. Никого не впускать. На улицу носа нельзя высунуть! Врываются в дома, убивают, грабят! Милиции как не существует...
Левка входит в комнату. Все здороваются.
Ляля. Лева, мне нужно тебе кое-что сказать. (Отводит Левку в соседнюю комнату. Слышны его выкрики: “Да не пойду я никуда!”, “Хватит трястись!” Ляля входит в комнату взвинченная) Так, ну что будем делать? (Обводит взглядом присутствуюших) Вы обедали?
Анжела. Ну что ты беспокоишься!
Ляля. Так “да” или “нет”?
Ашот. Ляля-джан, стакан чая можно тебя попросить?
Ляля. Конечно, как нельзя!
Ашот. Вот спасибо! Только, пожалуйста, в армуду налей. Есть у тебя армуда?
Ляля. В Греции все есть. Как не быть! (Звонят в дверь. Все смотрят друг на друга. Немая сцена) Всем в другую комнату! Живо! (Тем временем из соседней комнаты появляется Левка открывает дверь и вновь исчезает. Входит сосед Тофик) Тофик?
Изя. Тофик?
Тофик. Да, Тофик, Тофик. А что вы так удивлены? У меня разговор к вам. Можно пройти?
Ляля. Тофик, ты извини, можно мы потом поговорим, а?
Изя. У нас срочное дело.
Тофик. И у меня срочное. Да я на пять минут.
Изя. Ну, что ты хочешь? Говори!
Тофик. Как-то не по себе, что я так, на пороге. Может, присядем?
Изя. Тофик, мы тебя слушаем.
Тофик. Моего брата Теймура знаешь? Не помнишь, вместе играли?
Изя. Тимку, что ли? Как не помню! Толстый такой, вечно у него сопли из носа текли.
Тофик. (Смеется) Точно! Так вот, он жениться собирается...
Изя. (С иронией) Хвала Аллаху! А то мы уж всю надежду потеряли!
Тофик. Ай, Изя! Тебе легко смеяться, а ведь ему 45 лет стукнуло, а он никак...
Изя. И правильно. Ну так, короче, причем твой брат?
Тофик. Квартиру он ищет... Он на Баилове живет. Всю жизнь мечтал поближе ко мне перебраться. Если б рядом мы жили - так хорошо было бы! Вы случайно не знаете, здесь никто квартиру не продает?
Изя. Случайно не знаем.
Тофик. Может, ваши родственники, друзья?
Изя. Тофик, приди лучше через неделю, потом поговорим.
Тофик. А вы, случайно, не думаете продавать?
Изя. С чего это нам продавать?
Тофик. Просто мне один человек сказал, что вы уезжать собираетесь...
Изя. (Ляле) Это ж надо! Прямо в кишки люди лезут! (Тофику) Передай своему одному человеку, пусть он успокоится, никуда мы не собираемся.
Тофик. Да не хитри ты, Изя. Я ж тебя сколько знаю. Свои люди.
Изя. Слушай, ты лучше времени не нашел? Не видишь, что творится?
Тофик. Как не вижу! Глаза есть, уши есть - как не вижу!
Изя. Карина где?
Тофик. Откуда мне знать?Я с ней в разводе.
Ляля. С каких это пор?
Тофик. Да уже полгода...
Ляля. И ты не знаешь, где она?
Тофик. Клянусь честное слово, понятия не имею.
Изя. Ладно, Тофик, хватит, мозги не крути! Чтоб я поверил, что ты не знаешь, где твоя Карина?
Тофик. Честное слово, клянусь мамой!
Изя. (С иронией) Можно клясться мамой после того, как схоронишь! Ладно, предположим, я тебе поверил. А ты что не уехал вслед за ней?
Тофик. А на кого я квартиру оставлю? Чтоб еразы заняли? (Спохватывается. Грозит Изе пальцем) Ну ты, Изька, хитрец! Недаром все хорошие шахматисты - евреи.
Изя. Алехин - тоже еврей? Капабланка - тоже еврей? Тофик, ты извини, мне сейчас некогда.
Тофик. Когда мне придти?
Ляля. Я тебе позвоню.
Тофик. Пошел я...
Изя. Пошел ты!..
Тофик. Но квартиру никому не предлагайте. Брат прямо умолял.
Тофик уходит. Изя и Ляля входят в комнату.
Изя. Вот лиса! Начал-то как: “Брата помнишь?”
Ляля. Чтоб я поверила, что он с Кариной развелся и не знает, где она. Я его на вокзале неделю назад видела. Наверное, ее провожал...
Изя. Элементарная перестраховка. Времечко пошло: никто никому не верит... А наш идиот пусть выметается к той матери.
Ляля. К моей матери, ты хотел сказать?
Изя. Вот именно.
Ляля. Попробуй его уговори! Тут еще вкапался в эту историю с женитьбой. Нам это надо?
Изя. Надеюсь, ты не собираешься учить гинеколога контрацепции? Пусть едет куда хочет и женится на ком хочет. Мне его штуки надоели! То он напивается до полусмерти, всю лестницу изблевал, то приходит весь избитый, то автостопом отправляется, то спекулирует, то еще что-нибудь... Пусть идет к такой-то маме!
Ляля. Изя, о чем ты говоришь! Он же твой сын!
Изя. Смотреть на него не могу. Пусть выметается!
Ляля. Имей в виду, если ты его выгонишь, я уйду с ним. Он мой сын. (Пауза) Он наш сын! (Пауза) А может, тебя и устроит, избавиться от нас, найти кого помоложе, очередную из твоих пассий, и зажить новой жизнью в нашей квартире.
Изя. У тебя что, того? (Крутит пальцем в голове) Крыша поехала? Что болтаешь?
Альберт просовывает голову в гостиную.
Альберт. Теть Ляля, уже ушли?
Ляля. Ушли-ушли. Скажи родителям, ложная тревога. Это сосед был. (Все возвращаются в комнату и рассаживаются) Давайте так. Вы - мои ташкентские родственники.
Изя. Великолепно! И где ж их паспорта?
Ляля. (Растерянно) Паспорта?
Изя. (Раздраженно) Да, да, паспорта. Или ты уже в Америке? Забыла, где живешь?
Левка. (Входя и моментально включаясь в беседу) Надо достать липовые. Я знаю одного человечка...
Изя. Сейчас уже ничем не поможешь... Бьют не по паспорту, а по физиономии. (Ашоту) Скажите спасибо вашим балаянам-капутикянам. Сами сидят в Ереване, вонь развели на весь мир, а тут отдувайся за них!
Анжела. Что тут говорить. Им что? Это нам плохо, бакинским армянам. Они нас в жертву принесли.
Альберт. Карабах - армянская земля. Это наша родина - Арцах.
Левка. Сколько это у вас родин, интересно?
Альберт. Одна родина - один народ - один язык!
Изя. Вот, вам всем мозги промыли! Родина - это территория, народ - население, а про язык, что говорить, когда сами вы друг друга не понимаете: ереванцы на одном, карабахцы - на другом, бакинцы - те вообще русские слова по-армянски спрягают... как могут. С этих разговоров о языке все и начинается...
Альберт. Я вам одно хочу сказать...
Изя. Ты мне это “одно” по-армянски скажи... (Альберт замялся)
Ашот. Виноват он, что-ли, что наши школы закрыли, театры разогнали, народ...
Левка. Вам не надоело?
Ашот. Ты еще молодой, такие вещи не понимаешь.
Альберт. Вот именно! Арцах - это история, наша культура, могилы наших предков...
Изя. (Взрываясь) Иди воюй, если ты такой умный! Ты не знаешь, что такое война! Я на войне три года был, знаю! И сыт по горло! (Показывает) Конечно, очень легко здесь спрятаться и строить из себя патриота!
Ляля. (Дергая Изю за рукав) Изя, генук.
Изя. (Ляле) Что ты меня дергаешь? Дай сказать! (Альберту) Люди в Карабахе кровь проливают, а ты что здесь льешь? За что твои старые родители, твоя бабка должны страдать? А я? А моя семья? Вот увидишь, вас выдавят оттуда, как пасту из тюбика!
Ашот. Дорогой, что ты волнуешься? Успокойся! Пусть даже это наша земля, не надо было этот вопрос поднимать. Их много - нас мало. Там, в Ереване, о бакинских армянах не подумали. Они нас не любят. Мы не так говорим, как они, мы другие. Хотя, с другой стороны, евреи ведь тоже за свой Израиль воевали.
Изя. У вас автономия была!
Альберт. Ха, автономия!
Ашот. (Альберту) Не надо спорить, сынок.
Изя. Я был в Степанакерте. Не сравнить с другими райцентрами! Цветущая земля! Чего вам не хватало?
Альберт. Свободы!
Ашот. Просто, мы им столько лет говорили: “Вы звери, вы звери”, что, наконец, разбудили зверя...
Ляля. Все хорошие звери. Все войны одинаковы.
Изя. Вопрос земли - самый больной вопрос. За землю все звереют. Все войны - за землю.
Анжела. Дорогие мои, не надо спорить. Можно, я маме позвоню? Как там она?
Ляля. Какой может быть разговор! Конечно же!
Анжела идет к телефону. Набирает. Молчание.
Анжела. Никто не отвечает... (Кладет трубку. С улицы доносится шум толпы. Ляля, Изя и Левка подходят к окну и выглядывают. Затем Ляля поворачивается к присутствущим.)
Ляля. Ужас, что творится! Господи, хотя бы к нам не пришли! Только не в наш двор! Я этого не выдержу! Ой, они идут сюда! Это кто из ворот вышел?
Изя. Да наш Тофик к себе пошел.
Слышны голоса погромщиков
Голоса погромщиков. Эй, эрмэни вар? (Эй, армяне есть?)
Голос Тофика. Йохтур, йохтур, харадан? (Нет, нет, откуда?) Бир аз мусульман, аз-маз джухуд. Бир-ики рус аилэ. (Немного мусульман, мало-мало евреев. Одна-две русские семьи)
Голос Первого погромщика. Бэлкэ гизлэдирлэр? Онлардан чыхан ишдир! (Может, прячут? От них можно ждать!)
Голос Тофика. Йох, бурада культурный адамдылар, йэз братишкамыздырлар... (Нет, здесь все культурные люди, свои братишки...)
Голос Второго погромщика. Гардаш, бурада бош эв вар? (Брат, здесь свободные квартиры есть?)
Голос Тофика. Йох, э, йох! (Нет, э, нет!)
Голоса погромщиков. Кедек Эрменикендэ! (Идем в Арменикенд!)
Ляля. Убираются, слава Богу! Уходят! (Поворачиваетсмя в сторону армянской семьи) Тофик обманул их. Какой молодец!
Звонок в дверь. Голос Тофика: “Открой, Изя!”
Выскакивает Левка и, опережая всех, открывает дверь.
На пороге стоит Тофик.
Армянская семья выглядывает из дверей комнаты.
Тофик. Здорово я их выгнал, скажи, а?
Изя. Ты герой! (Хлопает Тофика по плечу)
Тофик. А ты квартиру не хочешь продать...
Изя. Тофик, сам понимаешь, сейчас не могу об этом говорить...
Ашот. (Выходит из комнаты и подходит к Тофику) Спасибо, дорогой! Спас нас!
Тофик. (Наивно) А вы все время здесь были?
Ашот. Когда порядок наведут, я тебе свою квартиру продам...
Тофик. Когда порядок наведут, зачем тебе ее продавать? Ты сейчас продай!
Анжела. А мы где жить будем?
Ашот. Это что, жизнь, что ли?
Альберт. Правильно папа говорит.
Ашот. А ты молчи, когда старшие разговаривают.
Тофик. Ну так что?
Ашот. Подожди, дорогой, не сейчас же, сам видишь...
Тофик. Э-э-э... (Машет рукой) Спасай вас после этого... (Уходит)
Анжела. Пойду узнаю, что у мамы. (Подходит к телефону и набирает номер) Света, здравствуй, это Анжела говорит. Ты не можешь заглянуть к нам, как там мама (Пауза)? Она сама не захотела. Что?! Они были у нас?! Она жива? Нет?! О, Аствац! Боже! Вай-вай-вай, я сейчас умру! (Садится на пол) Где она? Как? (Все столпились у телефона, крайне взволнованы)
Ашот. Дай мне трубку. (Берет трубку у Анжелы и слушает рассказ Светы. Через некоторое время кладет трубку на место. Обнимает Анжелу)
Анжела. (Вырываясь, кричит) Мама-мама-мама, моя бедная мамочка, они убили ее, Ляля, они убили ее! (Бросается с рыданиями на шею к Ляле. Затем вырывается из лялиных объятий, хватает себя за волосы, тянет их) Зачем я ушла? Я преступница! Нет мне прощения! Виновата я, я, я! Какая я дочь? Я ухожу! (Бросается к двери. Ашот и Альберт оттаскивают ее от двери)
Ашот. Слушай, что ты можешь сделать? Успокойся! Ты не виновата! (Насильно усаживают Анжелу на стул; та не в себе - держится за сердце и раскачивается из стороны в сторону. Ляле) Ее тело валялось на улице. Света с мужем притащили ее в дом. Она сейчас у них.
Ляля. (Прижимая руки к щекам и покачивая головой) Боже, какой ужас! Это фашизм!
Альберт. Я пойду туда.
Ашот. Никуда ты не пойдешь! Ты ей уже не поможешь. Надо переждать. Завтра все успокоится.
Ляля. Мне уже не верится.
Ашот. Всему приходит конец. И это кончится... Завтра... (Обнимает Альберта. Альберт рыдает у него на плече)
Затемнение
СЦЕНА 3
17 января 1990г.
Столовая в квартире Бронов.
Борис сидит за столом и беседует с Лией Соломоновной.
Звонок в дверь. Лия Соломоновна идет открывать.
Входит Левка.
Левка. (Бабушке и брату) Привет!
Борис. Здорово, брательник!
Лия Соломоновна. Здравствуй, дорогой!
Борис. Как дела?
Лия Соломоновна. Как вы там? Как мама?
Левка. (Лие Соломоновне) Мама не хотела тебя волновать, но сейчас уже можно. Ее подруга Анжела была у нас вместе с семьей.
Лия Соломоновна. Зачем?
Левка. Что “зачем”? Ты не знаешь, что творится?
Лия Соломоновна. Я все знаю.
Левка. Зачем тогда спрашиваешь? Бабку их избили до смерти да еще и ограбили. Она все их фамильные цацки при себе держала, даже дочери не дала. Теперь бандитам достались...
Лия Соломоновна. Какая трагедия!
Борис. Представляю, каково им.
Левка. Лучше не представлять. Сегодня они ушли.
Лия Соломоновна и Борис. (В один голос) Куда?
Левка. Народный фронт объявил, что армян будут вывозить паромом через Красноводск. Их собрали сегодня утром в кинотеатре “Шафаг”. Я провожал и видел. Жалкое зрелище. Пошли туда с утра. На улицах - ни души.
Борис. Погромщики спят.
Лия Соломоновна. Чтоб они сгорели! Сколько лет было ее матери?
Левка. Восемьдесят два. Крепкая старуха была. Я ее видел у соседей Анжелы. Мы с Альбертиком ходили за ней.
Лия Соломоновна. Ты ходишь по улицам с их сыном? Убьют вас обоих!
Левка. А что делать? Родители его - типичные армяне, а он не похож. Не мог я его отпустить одного. Как они говорят, “как-то нидобно”.
Борис. Да... А в институте твоем что творится?
Левка. А кто ходит сейчас в институт?
Борис. Так выясни! Не хватало, чтоб тебя оттуда вытурили!
Левка. Мне сейчас как-то все равно. Баба, как дед?
Лия Соломоновна. По-стариковски. Плачет часто по пустякам. Вдруг вспомнил, что потерял золотые часы, которые ему на шестнадцатилетие отец подарил.
Левка. Как потерял?
Лия Соломоновна. Пятьдесят лет назад у него в поезде украли... Теперь не может успокоиться. Какой человек был! Светлая голова! А сейчас... (Уходит на кухню)
Борис. Да... Я давно говорил: мотать надо отсюда, пока не поздно. Меня не слушали. Досиделись. А теперь что? Сумасшедших кто возьмет в Америку? (Пауза) У тебя что с Никой?
Левка. Ни-че-го. Нуль без палочки.
Борис. Так прямо и без палочки?
Левка. Ну что ты ко мне в кости лезешь? Тебе ведь уже мать, наверное, все рассказала...
Борис. Что “все”?
Левка. Какой ты любопытный... Делать тебе не хрена, вот и пристаешь ко всем. Я ж тебя не спрашиваю...
Борис. О Женьке? Ну, договаривай!
Левка. Хотя бы и о Женьке.
Борис. А что о ней говорить? Будем разводиться. Я ее насильно в Америку не потащу... Хоть мечтал я о ребенке, о сыне, но, видно, не судьба. Какой из меня отец! Я вот себя обслужить не могу...
Левка. Да не скисай ты! У всех проблемы. Взять хотя бы Нику - беременна...
Борис. Ника? Беременна? Вот это было да!
Левка. А что она, не женщина, что ли?
Борис. Да нет, женщина, конечно, но я как-то не ожидал... Ты, что-ли?
Левка. Я. Кто же еще...
Борис. А то - “ничего”! Из ничего, брат, и выйдет ничего.
Левка. Да нет, просто так получилось. Один раз... И она тут же... Как в плохих романах... Самое смешное, что я и знать не знал. Только со слов Веры. Она ни слышать ни видеть меня не хочет.
Борис. Так ты что, насильно, что ли?
Левка. Наполовину.
Борис. Что значит “наполовину”?
Левка. Опять ко мне пристал! Угомонись!
Борис. Кажется, я понимаю... Ну ты и дуб! Я ж тебе тыщу раз говорил, что Ника - особенная девушка, очень чистый человек. А теперь сам будешь расхлебывать.
Левка. Не всем же умными быть, как ты. Меня тошнит от разговоров о твоем уме! С детских лет слышу: “Борис - умница”, “Борис - способный”. Все педагоги только и знали меня с тобой сравнивать и мать расстраивать.
Борис. И поэтому ты сбегал с уроков на “шатал”... (Пауза) Я и не знал, что ты мне завидуешь...
Левка. Я? Завидую?!
Борис. Да-да, явно завидуешь. (Звонок в дверь) Знаешь, кто это?
Левка. Кто?
Борис. Думаю, твоя Ника. (Из коридора слышен голос Лии Соломоновны: “Проходи-проходи, детка...”) Теперь изыди!
Левка. Что?
Борис. Вали в спальню.
Левка. Зачем?
Борис. Там видно будет.
Ника. (В коридоре) Как Боря?
Лия Соломоновна. Без изменений.
Ника. А Давид Львович?
Лия Соломоновна. Почти не ест ничего.
Левка выходит в спальню и прикрывает дверь
Борис. (Кричит) Никуля, где ты?
Ника. (Появляясь в дверях) Здесь я.
Борис. Совсем меня забыла... Проходи, садись. Чаю хочешь?
Ника. Нет, спасибо, я на минуточку. Просто устала сидеть в четырех стенах.
Борис. Правильно сделала, что выбралась. Как на улице?
Ника. Цека штурмуют, говорят, но на улицах уже не так страшно. Говорят, войска могут войти в город.
Борис. Пусть войдут.
Ника. Я тоже “за”. А многие возмущаются. Народный фронт зовет обороняться...
Борис. Они идиоты или мерзавцы. Небось, сами под танки не полезут: мальчишек подставят. (Пауза) Но, я думаю, тебя сейчас не столько политика волнует, сколько другие дела.
Ника. С чего ты взял?
Борис. Так, я кое-что о тебе знаю. В том числе и то, что случилось, пока я был в больнице.
Ника. Уже и ты знаешь? Это все моя мама! На весь свет растрезвонила! (Отворачивается) Я не хочу об этом говорить.
Борис. Не хочешь, а надо. Нельзя все таить в себе. Иначе тебя разорвет. Я понимаю, что ты чувствуешь сейчас: боль, обиду, стыд. Но это пройдет...
Ника. Никогда! Это унижение я никогда не прощу!
Борис. Но ты же хочешь ребенка?
Ника. Хочу! Ребенка своего я сохраню! Но братца твоего он не увидит. Никогда!
Борис. Не надо этих заверений. Я не люблю этих слов: “всегда”, “никогда”... Как верующие говорят: “Все в руце божьей”... (Пауза) Ты можешь не поверить, но он тебя любит.
Ника. Я уже убедилась.
Борис. Он очень переживает, очень страдает. Просто места себе не находит. Я же вижу. Он жалеет о том, что сделал.
Ника. Не верю ему! Сегодня он кается - а завтра будет хвастаться. Сегодня по-скотски поступил со мной, завтра - с другой.
Левка. (Стоя в дверях за спиной Ники, хрипло) Никогда!
Ника. (Встает) До свиданья, Борис.
Левка. Стой! Борька, ты можешь выйти?
Борис. Выйти не могу, выехать - пожалуйста.
Ника. Не оставляй меня с ним!
Левка. Боря, кто тебе ближе: я или они?
Борис. Тут не вопрос близости. Просто вам надо поговорить.
Ника. Я ухожу. (Направляется к двери).
Левка. (Левка хватает нож со стола. Громко) Я беру нож! Сейчас я пригвоздю свою руку! (Ника и Борис оборачиваются, чтобы посмотреть. Левка кладет руку на стол и роняет нож на руку) Ай!
Ника. (Борису) Твой брат - ненормальный. Хорошо, выйди, Борис. Я выслушаю его.
Борис выезжает из комнаты.
Левка. (Подходит к Нике. Ника смотрит в сторону) Ника, прости меня. Я поступил ужасно. Больше этого не повторится.
Ника. (Взрываясь) Ты думаешь, ты попросишь прощения, как нашкодивший мальчишка, и все кончено и забыто? А то, что я такая, как была, не повторюсь, ты об этом подумал? Я уже другая: я ненавижу себя, свое тело, оно мне чужое. Ты все опоганил, опохабил в моей жизни, все, все!
Левка. (Тихо) И меня ненавидишь? Ну, договаривай...
Ника. Во мне как-будто сгорело что-то... Пустота внутри...
Левка. Жизнь внутри, а не пустота. Ты будешь матерью. Тебе это не нужно?
Ника. Я не знаю... Мне нужно бежать из этого страшного города, который тоже стал мне чужим, бежать от всего, что я знала и любила, но разве от себя убежишь?
Левка. (Подходя к Нике вплотную) Скажи, Ника, я тебе противен?
Ника. Отойди от меня!
Левка. Противен или нет? (Берет руку Ники в свою) Ток бежит? Честно.
Ника. Отпусти руку.
Левка. Не отпущу. (Прижимает руку Ники к сердцу) Ты слышишь, как бьется? Не чурбан же ты... Выходи за меня, Ника. У ребенка будет отец...
В комнату входит Давид Львович.
За ним встревоженно следует Лия Соломоновна.
Ника выдергивает свою руку из руки Левки.
Давид Львович. (Смотрит на Левку) Кто это?
Лия Соломоновна. Это Лева, твой внук.
Давид Львович. Где моя жена?
Лия Соломоновна. Я твоя жена.
Давид Львович. Нет, ты не моя жена. Моя жена молодая женщина, а ты старуха.
Лия Соломоновна. Сядь.
Давид Львович. (Поет)
Цигеле-мигеле котана
Ройтен померанцен.
Аз де тате, шлойх же маме
гейн де киндерлех танцен.
Внезапно замолкает, подходит к шкафу,
берет книгу с полки, вырывает из нее лист
и пытается сделать из него “голубя”.
Ника. Давид Львович, это энциклопедия!
Давид Львович. Энциклопедия?
Левка. Деда, дай. (Выдергивает из рук старика лист и провожает его к двери)
Затемнение
ЭПИЛОГ
Июль 1990г. Квартира Бронов.
В раскрытые окна врываются ветки клена.
На полу стоят чемоданы. Комната опустела.
Нет книг, исчез рояль, почти нет мебели.
В углу на полу - чудом уцелевшая лампа.
Ника на последней стадии беременности.
Вера держит в руках цветы. Борис, Изя и Ника сидят.
Левка копается в дорожной сумке.
Входят одетые в черное Лия Соломоновна
со старинным самоваром в руках и Ляля.
Ляля. (Лие Соломоновне) Мама, я тебе говорю, это лишнее.
Лия Соломоновна. Этот самовар - память о твоем отце. Даже и не проси. Я без него не поеду.
Левка. Сумасшедший дом! Ты и с ним не поедешь: таможня его в жизни не пропустит.
Лия Соломоновна. Как не пропустит? Он же мой!
Левка. Ты что, вчера родилась? Не знаешь, где живешь?
Борис. Здесь государство на все лапу наложило.
Лия Соломоновна. Но я просто не смогу его бросить!
Левка. Хорошо, если ты так за него умираешь, возьмем его с собой, но имей в виду, что ты его подаришь таможне. (Берет из рук Лии Соломоновны самовар и пытается его запихнуть в большую сумку. Сумка не застегивается, и самовар торчит из нее)
Лия Соломоновна. Ляля, а кастрюлю для плова?
Изя. Она ж в самолет не влезет!
Левка. Ее надо контейнером послать.
Лия Соломоновна. Смейтесь-смейтесь... А запросите плова - в чем будем варить?
Борис. Баба, там совсем другая жизнь. Кто там готовит?
Лия Соломоновна. Святым духом живут?
Левка. И кастрюлю возьмем, и самовар возьмем, и полки книжные, и квартиру, если только Тофик отдаст...
Изя. Бекицер! Вы остаетесь или все же уезжаете?
Левка. Не терпится нас выпроводить?
Ляля. Да хватит вам! Сколько можно? Сейчас пойдем...
Лия Соломоновна. А посидеть на дорожку?
Левка. И так полдня сидим.
Борис. Особенно ты. Бегаешь, как настеганый. (Обращаясь к Ляле) Ничего не забыли? Думайте, пока не поздно... Сколько у нас мест?
Левка. Ты все утро только и знаешь, что считать места. Калькулятор дать?
Изя. Ляля, сколько у нас мест?
Левка. Вместе с тобой считать?
Ляля. (Левке) Перестань. Тринадцать.
Лия Соломоновна. Надо взять что-нибудь еще...
Ляля. Что я возьму? Все распродали и раздали.
Борис. Считайте меня за место и все будет в порядке.
Ника. (Укоризненно) Борис...
Вера. Считайте за место мои цветы.
Ляля. Какое это место?
Изя. Вы что, совсем того? Нашли время думать о всякой ерунде! (Озирает комнату в поисках четырнадцатого “места”. Замечает книгу на полу. Встает, берет эту книгу и... Звонок в дверь. На пороге стоит Тофик) Тофик?!
Тофик. Да, Тофик, Тофик! Еще не уехал - уже узнавать перестал?
Изя. Я и не собираюсь уезжать. Это они (кивок в сторону двери) все надумали. Проходи! (Пропускает Тофика в комнату. Тот здоровается со всеми. Ему нестройно отвечают)
Тофик. (Изе) Ты что, в Америку не едешь? Ляля, что это он? (Ляля машет рукой) Я бы на твоем месте...
Изя. Ты и на своем хорош.
Тофик. Теперь понятно, почему ты темнил с квартирой... Когда надумаешь ехать, дай знать. Я насчет квартиры говорю.
Изя. Тебе мало одной?
Тофик. Мало. У меня родня большая. Дядя из Исмаиллов хочет переехать... Меня имей в виду.
Изя. Всю жизнь имел и буду иметь.
Тофик. (Укоризненно) Да, ты будешь, как же... (Пауза. Тофик, замечая книгу) Ты что, Шекспира читаешь? (Пауза) Не понимаю тебя...
Изя. Тебе и не положено понимать. Кстати, что я, как дурак, хожу с Шекспиром? (Передает книгу Ляле) На вот, возьми Шекспира и успокойся.
Левка. В Тулу со своим самоваром...
Борис. Мы же не в Англию едем, а в Америку. Ляля, положи Шекспира в сумку.
Ляля встает, расстегивает огромную сумку и кладет в нее Шекспира.
Затем застегивает сумку и садится.
Левка. Опять тринадцать мест...
Изя. (Закипая) Кончится этот идиотизм когда-нибудь или нет?! (Бросает взгляд в угол комнаты, в поле зрения попадает большая настольная лампа) Да вот, хоть лампу!
Ляля. С ума сошел!
Изя. Хва-тит! Тема закрыта! Лия Соломоновна, возьмите! (Передает лампу Лие Соломоновне, которая ставит ее на колени и застывает)
Тофик. Больше ничего не забыл?
Изя. Отдыхай, Тофик. (Ляле) Билеты взяла?
Ляля. Почему у меня должны быть билеты? (Роется в сумочке) Да, здесь.
Борис. Вы можете помолчать? А то мы опоздаем на поезд. Садись, Тофик, что ты? (Тофик находит стул и садится. Все замолкают. Звонок в дверь) Ах, черт! (Ляля идет открыть дверь. На пороге стоит Женька. Заметно, что она ждет ребенка)
Женя. Я пришла попрощаться.
Ляля. Проходи.
Женя. (Входя в комнату) Здравствуйте!
Левка. Привет!
Женя. (Напряженным звенящим голосм) Я пришла попрощаться. Пожелать счастливого пути... Лева, я слышала, ты женишься?
Левка. Уже.
Женя. (Заметив Нику) Ника, здравствуй! (Подходит к Нике) Как ты?
Ника. Все хорошо, как видишь.
Женя. Лия Соломоновна, это вам конфеты на дорожку. (Достает из сумки конфеты и протягивает Лие Соломоновне)
Лия Соломоновна. (Недовольно) То лампа, то конфеты... Изя. Женя, давай их сюда! (Встает, забирает коробку и запихивает ее в другую огромную сумку на полу. Затем садится) Ты садись, Женя. (Женя озирается в поисках стула, которого нет). Левка!
Левка. Я сейчас! (Встает и выходит)
Женя. (Подходя к Борису) Как ты? (Борис молчит) Ну, скажи что-нибудь, а то... (Борис молчит. Женя наклоняется, шепчет что-то ему на ухо и целует в щеку. Борис отворачивается. Левка приходит с табуреткой в руках. Подает табуретку Жене. Та садится)
Изя. Женя, я слышал ты тоже уезжаешь?
Женька. Да, как говорится, в будущем году в Иерусалиме!
Тофик. Почему в Иерусалиме? (Ему не отвечают).
Ляля. Давайте помолчим, наконец!
Звонок в дверь. Ляля идет открывать.
В комнату входят мужчина и женщина
восточного типа средних лет - брат Тофика с женой.
Мужчина и женщина. (В один голос) Салам алейкум!
Ляля. Алейкум салам! Проходите, пожалуйста. Да, вот вам ключи. Этот надо вставлять бородкой вверх, вот сюда (показывает место на двери), а этот рядом с ним, поворачивается по часовой стрелке, вот так. (Показывает)
Мужчина. Не беспокойтесь, Ляля-ханум, все равно менять будем...
Ляля. Да вы проходите! (Пришедние входят в комнату и здороваются со всеми. Тофик подскакивает к ним и оживленно шушукается с братом) Садитесь, пожалуйста. Левка!
Левка. Все! Мебель кончилась!
Тофик. (Встает) Ну, я пошел. Вам счастливого пути! Здоровья, благополучия детям! Лия Соломоновна, вам до ста лет!
Изя. (В сторону) Мало осталось...
Тофик направляется к брату с последними наставлениями.
Потом прощается и, наконец, уходит.
Мужчина. (Ляле) Ляля-ханум, вы камин сами делали?
Ляля. Мастера делали, на заказ.
Женщина. (Подходя к окну) Что это у вас дерево прямо в окно лезет?
Изя. А вы что предлагаете?
Женщина. Срежем ветки, поставим кондиционер.
Изя. Вам и карты в руки.
Борис. Между прочим, эти ветки тень дают. Без них вы изжаритесь.
Левка. (Борису) Хотят - пусть жарятся.
Мужчина. (Мечтательно) Веранду мы с комнатой соединим...
Отъезжающие переглядыаются.
Женщина. Тима, дорогой, еще будет время подумать, здесь все надо переделывать...
Борис. (Раздраженно) Садитесь, наконец, и уже закончим с ритуалом!
Пришедшие усаживаются вдвоем на тофикину табуретку.
Молчат с минуту. Затем все встают, кроме Бориса,
Лия Соломоновна. С Богом!
Все (кроме новых жильцов) гуськом выходят с чемоданами и сумками.
Борис выезжает задним ходом, в последний раз оглядывая комнату.
Впереди Лия Соломоновна; с лампой в руках
она напоминает Статую Свободы.
Звучит песня “Америка, Америка”.
Теймур. А лампу куда понесла? Что, в Америке в темноте люди сидят?
Занавес