Тур - 254: "Всё покупается, всё продаётся..." (конкурс завершен)

У торговцев на французский столик
Монумент напал - Барклай де Толли.
Чтоб поставить памятник на место,
Вышли с предложеньем к власти местной:
У мест торговли стоял бы этот мэтр
Не ближе чем сто первый километр.
Суть басни: шире понимать новинки,
Чтоб вынесли и города за рынки.

Листву сшибает ветер,
от леса - лишь наброски...
Уже написан Вертер.
Уже дочитан Бродский...
Все лучшие поэты
уже в иных пределах...
Зато избыток света
средь веток поределых.

Михаил Бриф – Уже написан Вертер
http://grafomanam.net/works/60198

Уносит мысли ветер.
Где стих? Одни наброски...
Давай заключим бартер
С тобой, Иосиф Бродский.
Включу тебя, Поэта,
Я в стих свой кучерявый...
А ты мне – отблеск света
Твоей лучистой славы.

Прочёл слова у Миссис Эм,
«Писать мужчины не умеют
стихи», наверное имеют,
Ум не пригодный к ним. Совсем.

Порылся я в своём уму
И вынужден не согласиться.
Чтоб на бумагу попроситься,
Бывает стих придёт к нему,

И карты слов протасовав,
Я, ко кресту прижавши сдачу,
Бросаю черву на удачу,
На твердь зелёного стола.
..........................
Они летят рубашкой книзу
на стол, вжигая в грудь азарт.  
И, заказав в азарте мизер,
Я взяток получаю залп.

Партнёры ласково смеются,
Разумен такт их, но суров.
И вновь семейки карт сдаются,
И начинает день сурок.

Уже заложен мыслей ворох.
Ещё в кармане совесть есть.
Её возьмут ли? Куш недорог.
Таких заёмщиков не счесть.

Вон глянь: в ломбардное окошко
По пять личин, вороний грай.
«Ну, дядь,  ну дай деньжат немножко,
Под эту совесть, дядь, ну дай!»

Хитёр оценщик и прижимист,
Да и товар – не высший сорт,
С душком, костляв, заветрен, жилист,
Такой и кошка не сожрёт.

Но пять копеек он со вздохом
Бросает на подносик им.
И воет вновь толпа у окон,
«Вот совесть свежая, возьми!»

............................
С чего я начал...Миссис Эм,
А кто такая, что сказала,
Да, надо б заглянуть в начало.
Склероз. Замучил, гад, совсем!    

(Из цикла "Востока пряный аромат")

Иду в Латакии по улочке
На ближний маленький базар.
Куплю лепёшки, с сыром булочки,
Где лавкой ведает Мирза.

Блестит циркон в витке закрученном,
Браслет купается в лучах.
Слова арабские заучены,
Но у меня не так звучат,

Как нужно здесь. Не будет морщиться
В ответ радушный продавец.
Куплю лимоны с тонкой кожицей,
А рядом блеянье овец

В загоне крытом. Дальше – сладости:
Нуга, шербет и пахлава,
Лукум, халва и горкой пряности.
Хозяин – сухенький Сафа.

Дымятся тлеющие палочки,
Вдыхаю сладкий фимиам,
И джинном чудится мне лавочник,
Волшебным кажется бальзам

В кувшине старом с паутинкою
Застывших трещин по бокам,
С восточной тусклою картинкою,
Не сдавшейся былым векам.

Торговец платьями и юбками
Стоит в распахнутых дверях.
Советских женщин кличет Любами.
Седины в сросшихся бровях.

А я иду рядами узкими,
С утра волнующе свежа,
И грудь укрыта лёгкой блузкою,
Она не то, что паранджа.

Шелками гладят взгляды беглые,
Восторг ловлю в мужских глазах.
Чужая, смелая и белая,
Заколка в пышных волосах.

Глухое твёрдое молчание:
Чужая женщина – табу.
А я ищу лавчонку чайную,
Улыбку пряча на ходу.

20.09.2015г.

представить дом из красных кирпичей
с геранью на окне и черепичной крышей
не каждому дано, иные в суммах слышат
любую красоту… лишь хрусткий чек
им что-то прояснит... (сомнений нет
- наивный романтизм находится за гранью
их местечкового скупого пониманья)
  Иные сухо спросят о цене,
усевшись в кресло, пригубив коньяк…
узнать количество нулей кому-то важно?
будь убедительным и им приври вальяжно,
                                         романтику без этого никак…
когда вопрос поставлен о цене,
гони неловкости смешные ощущенья...
продешевить сейчас – большое упущенье...
и ничего крамольного тут нет –
оставив для расплода пустоту,
в достатке томно изнывающим буржуям...
местами свежую и кое-где живую
втридорога продать свою мечту...

  
   Жемчуг, оникс, бирюза –
   Всем богат Каирский рынок!
   Разбегаются глаза
   У девчонок-бедуинок.

   Грим, кораллы, зеркала:
   Всё в восточном ярком глянце.
   В склянках – редкие масла:
   Привораживать испанцев.

   Ведь пустынной кобры глаз,
   Обведенный жирной умброй,
   Томно смотрит в страшный час
   В глаз заморского изюбра.

Безработица, как  безрыбица.
Рады   даже  любой   каракатице,
А  правительство  тщетно  пыжится:
Где  им с предпринимателем  справиться?!

Им  до  наших  проблем,как  до  полюса,
А  точнее,-  до  центра  Галактики.
На   сверхприбыль  нувориши  молятся,
И   считают   процент    математики.

Как   "лимон"  получить   без   усилия,
А  всех  нас   превратить  в  цитрус  выжатый.
Потрясающая    идиллия:
У   ворот   шаромыги   колышутся.

Март   2000 г.

Он крут, удачлив, обеспечен, -
Ест осетрину на обед,
Средь соблазнённых всуе женщин
Ведёт учёт своих побед…

Хоть мне он, в принципе, не нужен,
Ему улыбки я дарю, -
Решил купить меня за ужин
И за дешёвый местный брют.

Я это встретила двояко:
Богат уход, да пошл посыл…
В плавучем ресторане «Якорь»,
Куда меня он пригласил.

Меня он потчует   тар-таром
И чередой банальных слов
В стихах ужасных и  бездарных
(их нескончаемо число)

С настырной прытью графомана:
Как тянет свежестью с реки,
И что любовь живёт в романах,
А в жизни встречи с ней редки…

И в этом каверзном вопросе
Я с ним в итоге соглашусь…

Иду в гальюн «припудрить носик»
И отряхнуть с ушей лапшу.
И растворюсь во тьме мгновенно –
Раз, два… и я не при делах…

Ведь, как сказал ещё Джон Леннон:
«Can`t buy me love»!

В эпоху эпохальной тупости
Не снимут скальпы с голых королей.
Здесь правду называют просто глупостью,
И быдлом - образованных людей.

***

Козлы теперь повсюду и жлобы…
На рынке, в поезде и в интернете.
И, кажется, что и по всей планете
Они стоят, как вехи, как столбы!
Волнует их одно, непогрешимо:
Не ты и он, а «сколько это стоит»…
И будь ты интеллектуал и стоик,
Твои духовные исканья – «мимо»!
В кармане - есть или гуляет ветер?
Наиглавнейший жлобский аргумент.
Тебе об этом скажет каждый мент,
Жлоб всем жлобам на этом белом свете!
Сидят рядами на трибунах разных
От депутатов до фанатов всех мастей!
Все насмотрелись жлобских их страстей
Драк и разборок, оскорблений грязных!
Послушайте, товарищи жлобы!
Хотя, вы господа теперь, конечно!
Вам кажется, что жизнь продлится вечно?
Но почему тогда в такой цене гробы…

Жлоб, прежде всего, раб – раб зависти и жертва собственной бесталанности, ограниченности.  
Жлоб – идейный хам. Жлоб – труслив и агрессивен. Жлоб – враг духовности и инакомыслия.

Всё покупается, всё продаётся,
Жадность богатых – бездонный колодец,
Скупят товар, вылезая из кожи,
Что подешевле, а что подороже.

Вот красота, что под стать сеньорите,
- Мне «покрасивше», вон ту заверните,
Молодость тоже давайте в придачу,
Я заплачу и оставлю вам сдачу.

- Этот талант, он на сколько потянет?
Нет, не тащите его на аркане,
Сам прибежит, если цену удвою,
Я не торгуюсь, - талант того стоит.

Где тут торгуют совестью, честью?
Я покупаю, скорее всё взвесьте,
Дайте в придачу честность и верность,
Мне так без них, понимаете, скверно.

Где бы купить мне бессмертья пилюли,
Чтобы мошенники не обманули,
Что? Не бывает такого товара?
Я ведь за деньги, я ведь не даром.

Врач мне сказал, что я болен смертельно,
Их отыскать мне совет дайте дельный,
Что ж получается это такое?
Ведь мне без них ни к чему остальное.

… И времени опять в обрез,
и не сулит мне благ
ни Магомет, пророк небес,
ни царственный Аллах.
Возьму всё сам - как на войне,
запретного вина
хлебну и пусть напомнит мне
печаль моя – зурна:
о звёздах в тысячи карат,
о нардах до зари.
Присядь, давай сыграем, брат,
«за смерть» поговорим…
Не проживёшь, не обманув
- шумит базар-вокзал,
на днях историю одну
мне дервиш рассказал:
- Не дрейфь,- сказал. - Друзья бир сум,
бир сом и бир манат
на страже заповедных дум
по-прежнему стоят.
Но в день, когда уйдёт их жизнь
сквозь пальцы как песок,
они успеют совершить
последний марш-бросок.
И вспыхнет свет, прольётся джаз
из фильмов старых лет,
и я закончу свой рассказ,
о том, что смерти нет…

Я сегодня зайду на рынок,
Дикий рынок капитализма,
И куплю себе пару ботинок,
Утонув в трясине вещизма.
А ботинки продам дороже,
На щенка, из бойцовской породы.
Поиграю на бирже тоже,
Курс валют прогнозируя с ходу.
А бойцовского пса подрощу,
И продам, за"москвич" машину.
Буду выглядеть прочих, проще,
В рынок влезу наполовину.
А потом "жигули", пятерку.
И жену "челноком" в Китай.
Много шума, да мало толку,
Заработал, долги отдай.
За машину налог, и далее....
На тебе аппарат властей.
Мне останутся лишь сандалии,
После выплаты всех статей.
Метра три бы веревки крепкой,
Да хозяйственный, мыла кусок.
Чтоб себя не чувствовать репкой,
Что с семьею тянет дедок.
Не пойду я на дикий рынок.
Капитал не открыл мне счет.
И на люстре в петле застыну,
Пусть хоронят за хоз - расчет.

      
Мечта и дело... Вечный перекос.
До хрипа в горло врезался ошейник.
Товар, товар, товар... Ничтожный спрос
на фоне безграничных предложений.

Не рынок правит миром, а базар
и красочный, и вздорный, и бесстыдный.
Где стыд не выест наглые глаза,
Там волки целы, и стада не сыты.

Так, что овечкам делать? Надо жить,
растить клыки и подвывать по-волчьи,
И с полным правом сильных на дожим
сметать помехи к мусору обочин.

А если мне разбойный дух претит?
Я серое — убейте! — не надену.
На мой товар найдётся аппетит.
А главное — себе я знаю цену.

Фальшивы чувства трагифарса пьес.
Оплатятся ль они хоть медным грошем?
Коль Бог не выдаст, то свинья не съест.
Продамся. Но, понятно, подороже.

              15.09.2017