Тур - 200: "В старой маленькой вселенной" (конкурс завершен)

«Наедине со сломанной вселенной…» (Анатомия Души)

Часто слышу, что величают
Человека целой вселенною…
Но, наверное, неслучайно
Ты в больнице не встретишь целую.
Визг и стоны стоят стеною;
Что-то  сделалось с шестерёнками!
Вот несут простыню… накроют,
И уходят врачи с сестрёнками.
За душою – Харон в каноэ,
Тело – в морг отвезёт дежурная.
Развивается паранойя:
Ну, как тоже возьму и умру-у… Я!
Где-то вдруг отлетит деталька
И вселенная будет сломана…
Как испанский чудной идальго,
Я хотел бы скончаться дома, но…
Но лежу в городской больнице,
А сестра мне просяще-тоненько:
«Слышь, касатик, тебе не спится,
Помоги погрузить покойника…».

Листая медленно страницы,
Судьба меняет свой устав.
От жизни суетной устав,
Забуду голос певчей птицы...

Накрыта тонкой органзой
В углу - задвинутая клетка,
А шляпка, шарфик и горжетка
Свет поглощают золотой...

Темно и холодно цветам.
Налью вчерашнего глинтвейна.
Давно не слушала Кобейна...
Я умереть цветам не дам...

Меня отгораживают от мира тонны воды.
Вода – это рыбий воздух.
И золотые рыбки моей мечты
Не отплывают далеко от моего сердца и печени.
Они кормятся мной – наивные не рождённые дети.
Такая вот гармония бытия.
А мир… Он что? Тусклый свет.
В детстве меня учили, что там есть люди –
Точно такие же – с рыбками или бабочками
В сердцепроводе.
Но годы спустя, думается,
Мне не удалось выяснить
Так ли это.
Порою, тени мечутся в тоннах воды,
Затмевая ТОТ свет – тусклый.
Вот причуда – прожить жизнь,
Принимая их за людей.
Посылать приветы при каждом затмении
И ждать ответа.
Так безумный астроном у телескопа
Алчет призраков жизни
По ту сторону звёзд.

Ну написал чего-то, бац! И в вечность вбросил.
Таких по вечности молекул разуменья
мирьяды пыльные от света к тени носит,
И в знаки лепятся, пригодные для чтенья.

Гляди, прочла одна скопленье этих знаков,
Заморен червь внутри нехитрым бутербродом,
Как вреден хлеб с прослойкой! Боже, но как лАком,
К тому ж со скидкой почему-то зряшной продан.

Зачем, мадам, вы написали, что я – Гений,
От Хармса – юмор, что-то там – от Мандельштама.
Нет, что вы,  милая, я - коврик в их передней,
Ну вы меня до красных щёк смутили прямо...

Да будет вам «Высоцкий»! Правда вот – местами.
И две рубашки, есть фасона «Евтушенко»,
Расшиты ромбами, цветами, огурцами,
И кепка розовая с зеленью. Зачем-то.

Чего ж хорошего, ма шер, в таком коктейле?
Кадык от Бернса, ну, а задница – от Блока,
Да от Волошина, что плавал в Коктебеле,
Волосья пышные (и домик бы неплохо).

И вот зачем же Мережковский вами тронут?
Я не читал его, и вряд ли прочитаю,
Но возраженья, как топор, в елее тонут,
И дёгтя ложки в бочках мёда тают, тают...  

                    ***
А я бы, грешный, был покоен, даже счастлив,
Сказал бы мне хоть кто: «Лука, а ведь ты - Мастер»,
Не тот, в домишке на Арбате с Маргаритой,
А заводской. С седой, дурною, кепкой крытой,
Башкою старою, что бабаку твою бесит,
Да шеей жёсткой, где сидят все, ножки свесив.
Сдираю стружку, штангенциркуль раздвигаю,
Начальство матом за глаза себе ругаю.
Но, если надо что-нибудь для них Такое,
Ко мне идут гурьбой, трудягу беспокоя.
И просят жалестно: «Такое  дело, Палыч,
Заказ на экспорт. Проворонили. Так за ночь
бы надо выточить с десяток-то деталей,
Да мы директору уже наобещали...
А никому ведь это дело не доверишь,
Козлов навалом, мастеров вот нет, поверишь.
Давай, родной, поднапрягись чуток, но сделай,
Ведь ты один такой, старик, на свете белом».
И врут паскуды, но, приятно врут как всё же!
А руки, руки…как болят, они, о Боже...
И ты берёшь со вздохом штангель и очёчки,
Звонишь по «Нокии» жене и старшей дочке,
На ругань их ты посылаешь в зад обеих,
Хоть жалко баб, ведь не со зла они. Жалеют.
Инфаркт в девятом, язвы две и глаукома.
Сидел бы ты, старик -как умные все - дома.
На целый день в "Дубки". Скамья. Никто не гонит.
Застылый пруд, мамаши. Книжка в телефоне.
А тут торчи - весь день и ночь - в машинном масле
И уговаривай себя, что "типа счастлив"....
Станок визжит, и из окна чего-то дует.
А ты поесть забыл купить, вот старый дурень!

                                        
                                                         Мировой пожар в крови!
                                                         Гос-по-ди! Благослови...
                                                                                   (А.Блок)

Неуютна юдоль земная,
Есть за что её сволочить.
В этом мире всех лучше знают
Анатомию - палачи,

Географию - генштабисты,
Математику - артиллеристы,
Историю -  каждый, кому не лень,
А философию -  всякий олень,

Жизнь народа - "Отцы Отечества",
Физику-химию - авторы бомб...
Да-а-с... Нескоро из катакомб
Выползет человечество....

Жить - пусть даже благополучно -
В этом мире и зябко, и скучно.
                   ***
П.С.
Но не кручиньтесь, товарищи!
Мы ещё раздуем пожарище!

Ясный ядерный огонь
В пепел спалит эту вонь!
В мире пепельных полей
Жить гораздо веселей!

Мартовский талый снег выцвел, как тюль на окнах.
Солнце щекочет бок облачного быка.
Веришь ли ты весне? В дудочку водостока
Дует столикий Бог, сидя на облаках.

Думаешь обо мне? Будто набросок тушью –
Чёрные ветви лип мажут лазурный лист.
Веришь ли ты весне, будешь ли ей разбужен,
Не одичаешь ли, мой Приручённый Лис?

Истина не в вине - в наших душевных струнах,
Где-то среди надежд, выдумок и тревог.
Веришь ли ты весне? В лужах рисует руны
Наших побед и бед вечный столикий Бог…

                                                     9 марта 2016 г.

Сказку юного века
Пишем кровью своей.
Мне теперь не до смеха –
Лучше чарку налей!
Громовой канонадой
Отозвался восток.
Вечной славы не надо –
Мы подводим итог.

Десять строк на бумаге –
Ты писал мне стихи
О любви и отваге,
И о том, как лихи
Под созвездьем ненастья
Были наши пути.
Я мечтала о счастье,
Но его не найти.

Десять строчек навечно
Память сердца хранит.
Над далекою речкой
Остывает гранит.
Мне теперь не до смеха –
Лучше чарку налей!
Сказку юного века
Пишем кровью своей.

Послушай, что принёс радиошум…
Земля пьёт свет – корпускулярный чай,
танцует шаолиньское ушу
поток сознанья – древняя печаль.

Был мир ещё не назван, и потом
в саду чудес неловкий был момент:
что бога нет - соврал большой питон,
а миром правит фотоэлемент.

Останься между завтра и вчера,
где космос лангольерами протёрт
до чёрных дыр - один сплошной нуар,
и время в счёте больше не ведёт.

Держи в руках мгновенье тишины,
пока все спят и счастливы вполне.
В Эдеме у Адама нет жены,
и нет вины, и истины – в вине.

Снова прогнозы пророчат осадки и ветер.
Зимы приходят откуда-то с севера что ли?
Окна совсем залепило и что за примета,
Если твой домик в заснеженном сумраке тонет?

Вёсны ползут к нам настырно откуда-то с юга,
Нам не нужны, чтоб оттаять, протяжные годы.
Ну, а пока, запоздало пусть, тешится вьюга,
Нам вон и так перепали осенние льготы.

Солнце нас держит на выгодном всем расстоянии -
Выглянет, как-то лениво из-за горизонта,
Путает в нас многосложные ини и яни,
Будто пытаемся вспомнить в стихах мы о чём-то...

Крутят планетами мрачные зимние вьюги?
Сплюснуты с двух полюсов мы - и всё пресловуто?
Тайно ночами стихами питаются люди,
Времени нет им иного на свете как будто...

Тихо скрипит - так устала бедняга бумага
От бесконечных 'увы', восклицаний, вопросов.
Поиски смысла... А это кому-то ведь надо!
Кто нас одних во вселенную эту забросил?

Тайно ночами стихами питаются люди,
Их уплетая со звёздами, вместе с туманом.
Мы, гуманоиды, строчки межзвёздные любим,
И потому так всегда безобразно гуманны.

25 марта 2016

Свеча погасла в темноте…
Реальности над ухом дышат…
Ещё на слог ступает ближе
Их несговорчивый квартет.

Что мысли, гамом буйных птиц,
Что чувства – искры водопада –
Приветствуют горящим взглядом
Врагов искусственных границ.

Вздыхает прошлого зола,
Рождая лёгкую свободу.
Непринуждённая природа
Ночные косы расплела

Над мёрзлым запахом земли,
Беззвучьем обнажая тайны.
Их совпаденья неслучайно
Бодрили, грели и вели.

Как растворяет тишина
Страх пробуждаться у предела,
Так жажда передать созрела
И ожидаемо тесна.

Надежды тонкий парашют
Прочнее логики капризной…
Под метроном забытых жизней
Стихами сердце потрошу.

_____
Ночь с 5 на 6.09.2013

*****

Куда, к кому седая гостья?
Чуть дышит поезд-инвалид -
В зеленом чреве рыбьей костью
Старуха целый век торчит.

Весь свет крестит отборным матом -
Страну, попутчиков, внучат,
Вагон саднит в бока плацкартом,
Колёса в череп ей стучат.

Им вторя, скачут пальцы-крючья
Добить увядший телефон,
Но в сердце ноет жалость сучья
К щенкам, что льнут со всех сторон.

Глаза - кострища, губы - гузкой
Копна растерзанных волос,
Не отвратить от рельсов узких
Щенячью плоть и нож колёс.

Зачем кричать, куда так мчаться,
Унять бы старческую прыть!
Мне тоже чудятся да снятся
Лишь те, кого нельзя любить.

И страшно всем, и очень странно,
Как будто умирать вот-вот,
Она ли к нам, хоть не желанна,
И нам ли к ней, и нас ли не ждёт?

Швыряет лес в окно одежды,
Что муж, пропившейся до дна:
Сквозь не изжитые надежды
Мчит не обжитая страна.

Любить до слёз пустыни эти,
Что блудной дорожить женой,
Где скоро будут наши дети
Делить по крохам ад земной.

Вагоны прыгают, стеная,
Под ними похоть и мольба...
Вот-вот войдёт седая, злая
Которая и есть
              Судьба.

*****

­­­­Молодость когда-то мне казалась вечной,
Но простыл с годами молодости след...
Я построил Замок в юности беспечной,
С той поры промчалось очень много лет.
  
Покосился Замок, прохудилась крыша,
Обветшали стены, крошится паркет,
Ночью из-под пола вылезают мыши,
В пыльных батареях пара вовсе  нет.

Слепенькие окна днём наводят скуку,
Вечерами часто гаснет тусклый свет...
Навести порядок – не доходят руки,
Поменять проводку – времени всё нет.

Летнею порою в Замке жарко, душно,
Холодно зимою, сыро в дни дождей...
А каким прекрасным, а каким  в о з д у ш н ы м
Был когда-то Замок в юности моей.

Будто связанный на спицах,
Снег качается во мгле.
Как слепые, кружат птицы,
Нет упругости в крыле.

Катимся под горку плавно...
Не пора ли, сбросив быт,
Говорить о самом главном –
О березках, может быть?

Вытерев пустые слезы,
Выпить пенного аи…
Ой березоньки, березы,
Разберезоньки мои!

Снег летит. Мелькают спицы.
Ночь уже пошла на слом.
Или жизнь нам только снится? –
До чего печальный сон!..

Что нам делать – плакать, охать,
Принимать тревоги яд?..
А деревья в наши окна
С осуждением глядят,

И у них сереют лица.
Вся Вселенная и золе.
Как же славно ближним спится
В ночь такую на Земле…

Он мал, казалось так ничтожен,
А космоса коварен лик,
Кто там его услышать сможет?
Ведь очень слаб и жалок крик.

Хоть мал сей «муравей вселенной»,
Упорен в каждом деле он,
И мыслью дерзкой и нетленной
Силён учёных легион.

Ему подвластен ближний космос,
Но это, братцы, не предел,
Луну освоит скоро просто,
Глядишь, и к Марсу полетел.

За грани солнечной системы
Влечёт его пытливый ум,
Решит с успехом все проблемы,
Исполненный заветных дум.

Освоит космос и реально
Нарушит вечный там покой,
Жизнь вспыхнет на планетах дальних,
Творимая его рукой.

В былой космической пустыне
Зазеленеет вешний сад,
И там, где ступит он, отныне
Для жизни больше нет преград.

Пройдёт он славную дорогу,
Осуществив мечту сердец,
Так муравей сравнится с Б-гом,
Ведь сам Всевышний был творец.

Все начинаю с чистого листа -
лететь туда, где счет идет в парсеках,
где Млечный путь увел от нас Христа
и нет следов и духа человека.
Лететь навстречу будущему дню,
перескочив за сутки два столетья,
хочу увидеть вечную зарю
и по пути Медведиц сонных встретить.
В открытый космос - за порог, за край,
искать на карте - где Вселенский Хаос
из пыли с газом создал ад и рай.
Здесь, на Земле, такое не сыскалось.
Найти порядок, чтобы все путем -
по полочкам душевным, как в аптеке,
быть без греха, еще одним лучом,
забыть, что был когда-то человеком.

На конкурс "Понедельник начинается в субботу"
Тур - 200: "В старой маленькой вселенной" -
приз зрительских симпатий

Здесь мой почвы, солнца, воздуха кусок,
Отгороженный забором от людей.
Все травиночки – мои, любой листок.
Мне одной береза дарит свет и тень.

Прогоню от окон сныть и лебеду.
И, орудуя лопатой и совком,
У крыльца цветочный садик разведу:
Посажу немного ирисов гуськом.

На веранде заварю (где посветлей)
Для какого-нибудь гостя крепкий чай…
До осеннего отлета журавлей
К нам не явятся ни дождик, ни печаль.

Вселенная? Там тень прошла сёгуна,
Там Лао Цзы оставил чёткий след,
Звезда Завида – нагло и без стука
Зависла, словно звана на обед…

Я ноги  подбираю — пусть невольно,
Чтоб из великих кто не оттоптал,
И уменьшаюсь быстро и безбольно
До маленького твёрдого зерна.

И проходя сквозь тайны перехода
(Зерно склюют небесные птенцы)
Выпрашивая только вёсны Бога,
Здесь деревом надеюсь расцвести.

Магнолия, ты отраженье словно —
Звезда надменно чуть произнесёт,
Я дрогну сердцем-розовым бутоном
Сожмусь от пустоты дыханья — лёд...

Магнолия, ты чудо как красива —
Я влагу пил бы с этого листа —
Поэт дышал и в этой страсти — сила,
И  строчка переливиста, чиста…

Вселенная!  Прозрение – а как же!
Ещё строка и проступает свет —
Стих застывает, сахарно-бумажен —
"Магнолия", чей облетает цвет.

Ты...  Планета,  Вселенная,  Космос,
Звёздный  ветер  далёких  миров...
Человек,  не  задавший  вопросов...
Человек,  подаривший  любовь...

Мне  с  тобой  и  легко  и  спокойно –
В  этом  шторме,  настигнувшем  нас...
Ты – тревога  моя – и  покой  мой,
Ты – сиянье  и  свет  моих  глаз;

Ты – мелодия  зыбкого  счастья -
Тихий  свет  незабытой  свечи;
Ты – желанье,  что  мне  неподвластно,
Ты – щемящая  нота   в  ночи...

И тобой  сотворённое  чудо
Мир  окрасило  цветом  Мечты -
Каждый  вдох...
Каждый  миг...
И  повсюду
Этот  Космос...
Вселенная...
Т Ы . . .

Работа, стройка, быт, проблемы,
Труды, заботы и т.д.
Дел повседневности поэма,
Кипучей жизни варьете,
Напряг, хребет согнувший круто,
И суеты бескрайний пир…

Так сложно выкроить минуту,
Чтоб посетить свой добрый мир,
Свой светлый мир, где мне так сладко,
Где я прожить всю жизнь готов
И раствориться без остатка
Средь неоконченных стихов,
Средь зарисовок и набросков,
Давно влекущих строк и тем,
Где увлекательно и просто
Могу я этим стать и тем…
Могу стать просто идеальным,
Могу ехидным стать порой
Входить в дома, сердца и спальни…
Я сам – лирический герой
Своих наивнейших творений,
Сюжетов, тропов и идей…
И без сомнения и лени
Рифмую строфы я … И те
Стихи, что нравятся и в праве
Испить признания вино,
Нажав уверенно «добавить»,
Я выпускаю в мир иной

В мир лучезарный бесконечный,
В огромный мир больших надежд,
Там может быть мой стих замечен,
А может…  затеряться меж
Несчётных тысяч вирш планеты…

Пойму, что снова не сбылось…
В моём уютном мире летом
Я стал довольно редкий гость.  Как жаль…

Но словно в утешенье
К чему стремился и искал
Увидел в это воскресенье
В твоих божественных стихах,
Всё что хранил в душе и в сердце…

Как гениальнейший факир,
Ты, видно, отыскала дверцу
В мой мир.

Неона перебеги быстрые -
Что горше зрению вредит? -
Безжалостный душитель выстроен
Точненько на моей груди.

В замочных скважинах нечерпанных
Едва заплещутся ключи -
Лежачий камень глянет черепом,
И мигом закровоточит!

Я в каменные ласки верила
И не кричала "караул!",
Когда он пальцы частым веером
На горле у меня сомкнул.

О, сколько раз, хрипя и тужася,
Не понимая, что болит,
Я ночью просыпалась в ужасе -
От тяжести панельных плит!

Тогда рвалась, рвалась из плена я
Сквозь судорожное "прости",
Да только вся моя вселенная
Вмещается в его горсти.

О, мой Отелло, дай мне роздыху!
Задача чересчур лиха -
Дышать тобою сжатым воздухом,
Вздувая пыльные меха.

Вот Млечный путь, вскипая пеною,
Из тёмной чаши неба вытек...
Не так то просто в нём увидеть
Мою особую Вселенную.

В ней – пустота и дыры чёрные,
И звёзды гроздьями и в россыпь.
Порой искрится метеорами,
Порой – кометой длиннохвостой.

Звезда – глава любой обители,
Влечёт семью сквозь мрак и стужу,
Прибором свето-отопительным
Она своим планетам служит.

Вокруг неё жизнь так и вертится,
За по’водья держась упруго,
И замыкается бессмертием
В спирали замкнутого круга.

И грандиозно, и обыденно,
Без дней, рассветов и закатов
Летит до станции Прибытие
Моей Вселенной скромный атом.