Тур - 165:" Бой часов" (конкурс завершен)

Жить
В потоке лиц, губ, глаз, век.
Жить!
Шагать вперёд день, год, век.
Ждать
Судьбу, любовь, страсть, слог, плод.
Ждать,
Бесцельно ждать час, день, год!

Но есть закон, который надо знать -
Песочные часы не будут ждать!
Отпущенный отсчитывая срок,
Сочится между склянками песок.

Пока гнетёт нас бремя - цвет чёрной полосы,
Отсчитывают время песочные часы,
Шершавый, тихий, нудный песчинок голосок,
Секунда за секундой. Песок, песок, песок!

Песчинки будут падать под тяжестью минут,
Часы спешить не станут, часы не отстают,
Простейшие до рвоты убийцы тишины,
Часы всегда в работе, часы всегда точны!

Жить!
Семья – отец, сын, дочь, мать.
Жить,
Из года в год есть, пить, спать.
Ждать –
Укажет путь друг, брат, Бог.
Ждать,
Беспечно ждать час, день, срок!

Но есть закон и в том законе суть!
Песчинок реки вспять не повернуть,
За ночью - день, за годом – новый век.
Песчинкам не дано замедлить бег!

Пока нам дарит радость цвет белой полосы,
Затягивают в старость песочные часы,
Все тоньше, тише, глуше бормочущий поток,
Секунда за секундой. Песок, песок, песок!

Что в прошлом было с нами, что в будущем должно,
Отмерено часами, в стекле отражено
И в шелесте песчинок натянутой струны.
От матери утробы до вечной тишины…

Мы почти-что дождались тепла,
Талых лужиц и стало видней:
Скоро выметет чудо-метла
Пятна белые пасмурных дней.

Каждый лучик нам будет зачтён,
Ранний ландыш поставлен в вину.
Вот чиновник из службы времён
Всем на час уменьшает весну.

И звонят мне друзья невпопад,
И галдят возмущённые там,
Что зима возвратилась назад,
Что темнее опять по утрам.
...
Наши зимы длиннее на час.
Кто-то двигает стрелки вперёд.
Каждый раз не ворча, не крича,
Нашу жизнь уменьшая на год.

14 марта 2011 г.

Гром басом прогремел, и молнии всполохи
Выхватывают мир из полной темноты:
То чудища встают, то скачут скоморохи,
То тьма в глазах стоит, то яркие цветы.
От молнии зажглись повсюду свечи в тыквах:
Глазницы, зубы - жуть! Колышется огонь…
«13» на часах, и чёрт замечен в цифрах,
И сразу липкой стала от жути той ладонь.
Вдруг мимо пронеслась поджавши хвост собака,
А ветер - завывун мгновенно вдруг затих.
Вдруг заскрипела дверь и хлопнула из мрака,
И тени вдруг пошли. Ну, как же тут без них!
Конечно же, ушла душа, наверно, в пятки.
И я ускорил шаг, вернее, побежал.
Как спринтер, нёсся я, стремглав и без оглядки,
Как - будто наступил на дохлого ежа.
И вновь «ударил» гром, и молния зигзагом
Вновь осветила путь, как лампой Аладдин.
Я вновь понёс свой страх, причём, отнюдь, не шагом.
Виновна в том гроза на праздник Halloween.

Время, став ручным, спряталось в часы,
Спит, как кот домашний.
Я его могу дёрнуть за усы:
Мне совсем не страшно!

Бросить на весы я его могу,
До минутки взвесить.
Стрелка на оси вертится в кругу:
Вечный бег на месте.

Как она тонка! Как она стройна!
Притворилась слабой ...
Если б не в кругу двигалась она –
Далеко ушла бы!

Стрелка на оси – белка в колесе:
Ни пути, ни цели.
Если б не в кругу двигались мы все –
Сколько б мы успели ...

Дел привычных власть, слов привычных связь:
Верность, долг, обычай.
Время под стеклом дремлет, не боясь,
Что уйдёт добыча.

в закоулках твоих затерялся
безлюбых навеки
вместе с людом посадским
и сельским, главу очертя.
о, эпоха моя...
о, любимые мной, человеки.
чёрный ворон над нами кружит,
как черту подводя.

как сильна
и по-дьявольски стильна эпоха родная!
портупея и френч,
золотой портсигар на столе.
лишь теперь понимаю
до самого-самого дна я,
что за плод Византия
тогда принесла в подолЕ.

августейший чертог
до последнего дня василевса.
да и после, и ныне, и присно,
навеки велик,
став собором единым
для паствы своей и для плебса...
о, симфония сфер,
как прекрасен и страшен твой лик.

как чеканно строги
и степенны кремлёвские звёзды.
как и прежде
куранты с утра ободряют трудяг.
да, прошла ли эпоха?
я вижу сбегаются вёрсты
снова с лютых окраин в Москву,
а по ним уходя

от ордынских поборов,
плетей воеводских, набегов,
снова движутся толпы, спасаясь.
эпоха прошла ль?
иль прикид обновился и только,
как нож печенега
заменила когда-то
собой половецкая сталь?

Скользя по лицу и рукам осторожно,
На мой подоконник ложится луна.
Фарфоровый рыцарь, на Данте похожий,
Хитро улыбнулся: она влюблена.

В саду за окошком следы у скамейки.
В заснеженной чаше фонтан усыплен.
Подстрижены дуги кустов по линейке,
И мраморный смотрит на лед Аполлон.

Сегодня нечаянно сердце вспорхнуло
От ветра, влетевшего вместе с тобой;
И старых часов с золоченым амуром,
Столетье стоявших, послышался бой.

Но взгляд вышивальщицы с темной картины
Который сто лет над работой склонен,
Тревожно метнулся в пещеру камина,
Где друг оловянный растаял как сон.

к часам было больно
хотя бы на миг прикасаться
стучали невольно
жестокие стрелки по пальцам

часы и минуты
никак не хотели признаться
что больше не будут
на этой земле повторяться

я мог бы поспорить
что время возможно исправить
замедлить, ускорить
и течь по иному заставить

в другие лиманы
заливы, лагуны, протоки
где плачущих мало
да и скорбящих немного

кто верит в бульдога
а кто в белоснежного шпица
осталось немного
чтоб заново зверем родиться

в эпоху застоя
удачи, разгула, распада
под гогот застолья
под медленный шум листопада

Часы мои разбились,
Ударившись в пути.
Они остановились
И не хотят идти.

Надел я их на ногу:
Пусть люди засмеют,
Зато со мной в дороге
Часы всегда идут!

Всё возвращается. Тик… Так…
Капает жизнь, нарастает отдача.
Путая скорости и передачи,
Кто-то, сорвавшись, летит с листа
Белого-белого. Как снег,
Как всё бесцветное в самом начале,
Там, где без радости или печали,
Стрелки часов начинали бег.

Всё окупается, знай. Будь,
Если упал ты, споткнувшись однажды,
Нет, не единожды – трижды отважным,
Чтобы подняться – и вновь в путь.
Если лавиной тебя несёт
В самую тёмную пропасть на свете,
Вспомни, что мир удивительно светел:
Всё исполняется. Всё. Всё!

                                             5 октября 2015 г.

Крутится ночное колесо,
Движутся машины вереницей.
Вот бы взять и бросить это все! –
Остается только материться…

Ты все время занята войной.
Раненых выносят с поля боя…
Родина, зачем ты так со мной? –
Нам ведь жить и жить еще с тобою.

Тянется рука твоя к «Delete».
Щелк – и ничего не будет больше.
Не число я, чтоб меня делить –
Я не твой, не свой, не их, а Божий.

Я читаю завтра в голосах
И не выбираю «или - или».
Снег ли, зной – я здесь, я на часах!
Но часы давно остановились…

За тебя готов стоять стеной.
И не отступаю ни на йоту.
Но энкавэдэшно за спиной
Щуришься в прицелы пулеметов…

Родина, зачем ты так со мной?..

ты ослеплен сияньем  красоты,
все остальное так ничтожно мелко…
"еще не вечер!",- утверждаешь  ты...
но путь вершит по циферблату стрелка,
волшебной  сказке отмеряя  срок…
любовь застынет мушкой в дне вчерашнем...
и, как  неутешительный  итог,
часы победно  на дворцовой башне
пробьют  двенадцать  раз… в пыли кулис
вдруг  превратятся, словно по отмашке,
карета в тыкву,
                  кони  в серых  крыс,
прекрасная принцесса  в  замарашку…

19.11.2014

Неспешно, незаметно и покорно            
песчинки сыплет время вниз                
и, как неведомый каприз,                  
течёт сквозь колбы узенькое горло.      
И тонут в океанах острова,              
и засыпают в темноте деревья,            
а я всё здесь, и я не знаю с кем я,      
                        и для кого мои слова.

Песочные, удушливые путы                
за той неведомой чертой...                
Мой ангел, отвори, открой                
мне дверь туда – туда где век – минуты.
Туда, где слово, как песок в часах,      
меняет всё – и времена, и годы...        
Не поддаётся лишь причудам моды          
                        улыбка на твоих устах.  

Хочу в том нескончаемом полёте            
среди колючего песка                      
лететь, как пуля у виска,                  
а не песчинкой мёртвой на излёте.          
Но всё на свете свой имеет срок,          
отмеренный заранее и где-то.              
Наверно кончится и это лето,              
                      когда закончится песок.

Настенные часы, в те дни былого счастья,
Стучали в унисон восторженным сердцам,
А в горькую пору душевного ненастья
Их бодрый стук всегда дарил надежду нам.

В час искренней любви и радостных мгновений
Часов настенных звон оповещал вокруг,
Что нет счастливей нас. Тепло и вдохновенно
Он воспевал тебя – мой незабвенный друг.

Но время пронеслось, кончается дорога,
А ведь, казалось, так далёк ещё конец,
Увы, на свете всем предел положен строго,
Всё тише звон часов, всё глуше стук сердец.

Так трудно осознать безвременность потери,
Когда нас впереди не ждёт уж ничего,
Ведь прежде нам часы, так трудно в это верить,
Стучали для двоих, теперь – для одного.

Им впредь не отмечать судьбы счастливой вехи,
Мне больше выносить их стук не хватит сил,
Когда угасла ты, мой верный друг, навеки,
Я маятник часов навек остановил.                                                                                                                                          

Так повелось – под бой курантов,
гордясь застольем новогодним,
собрав друзей своих радушно,
подняв «Шампанское» (ура!),
сведём бокалы аккуратно,
прошедший год с улыбкой вспомним,
друг другу пожелаем дружно
здоровья, мира и добра.

Вся наша жизнь часам подобна –
неслышно тикают мгновенья,
мерцает сердце, кровь гоняя,
а ум страшится, что вот-вот
(возможно даже и сегодня!)
оно затихнет утомлённо,
замрёт пружина заводная,
внезапно кончится завод.

Да, где-то там, за гранью, двери,
за ними путь в миры иные,
но мы, беспечные, как птицы,
судьбу не зная наперёд,
всё жизни радуемся, верим,
что смерть, не познанная ныне,
совсем не скоро постучится,
авось, сторонкой обойдёт.

С желаньем быть, а не казаться,
не зная, что нас ждёт за гранью,
но чуя в выборе свободном,
что эта жизнь всего одна,
когда часы пробью двенадцать,
мы, загадав свои желанья,
задорно крикнем: «С Новым Годом!»,
бокалы осушив до дна.

На стене бьют старенькие ходики,
Слышен  хрип простужено-кукушечий,
Незатейливой звенит мелодикой
Механизм пружинно-завитушечный.

«Тик, да так» - отстукивают часики.
В этом стуке есть своя поэтика,
Часовых дел простенькая классика,
Древняя нехитрая  эстетика.

Влево-вправо раскачался маятник,
Вниз цепочки вытянуты гирьками.
Уходящих технологий памятник
Века паровозов с керосинками.

Далеко вперед наука с  техникой
Вдаль идут шагами семимильными
И «Куку»  со звоном по-над стенками
Слышатся теперь вполне умильными.

Эти звуки возвращают  в детство нас,
Там часы казались нам игрушкою,
Временами в тишине годов запас
Мы сверяем с хриплою кукушкою.

Захлёстывает мир страстей бурленье,
Мы с головою в них погружены,
А нашу жизнь поделят на мгновенья
Бесстрастные часы – им хоть бы хны...

Мы просим у судьбы благословенья:
«Пусть вечно длятся дни моей весны, –
И у часов: – Остановись мгновенье!» –
Тик-так идут часы – им хоть бы хны.

И в час, который жизнь меняет круто, –
Возврата нет, мосты все сожжены, –
И в звёздный час, и в слабости минуты
Часы – бесстрастны, им-то хоть бы хны.

Забыть тебя я не могу!
А, может,  просто не  пытаюсь…
Я от тебя опять бегу.
Бегу, и снова возвращаюсь.
ПЕСЧИНКИ ВРЕМЕНИ В ПЕСКИ
В потоке этом я как птица.
И клеткой прошлого тиски.
Не в силах в чувствах усомниться:
Ведь ты когда-то крылья дал.
Себе быть слабой не позволю!
Смотрю я в будущего даль,
Мне дверцу сам открой на волю!
Открой и снова помани,
И я смогу определится.
Давно сложились в годы дни,
Но я как раненная птица
Забыть тебя я не могу.
А, может,  плохо я  пытаюсь?!
Я от тебя опять бегу!
Бегу, но снова возвращаюсь…

Я  чувствовать  время  умею,
Я  чувствовать  время  могу.
Мне  кажется - не  постарею,
От  времени  я  убегу!

Часы  на  руке - "для проформы".
Они  не  нужны  мне  совсем!
Уже не надеть школьной  формы,
Но хочется нравиться  всем...

Шагаю, на то  есть причина,
Осенней  листвою  шурша,
До  боли  знакомый  мужчина
Шепнёт  мне  -  ты  так  хороша!  

Подкралась красавица осень,
Тихонечко  так,  не  спеша...
В  глазах - неба  серого  просинь,
Наивной  девчонки  душа...

Я  чувствовать  время  умею,
В  безвременье  Бога  ищу.  
Я старость  прогнать не посмею,
Но  в  душу  к  себе  -  не  пущу!

Жду...  
Снова вышел в небе месяц
Из туч густых...
Всегда бегут минут на десять
Твои часы,
Чтоб не опаздывать, но..., братцы, -
Какой-то рок...
...
Поставь вперёд их хоть на час ты,
Придёшь ли в срок???

Назови свое имя, мой милый убийца,
У меня теперь много врагов,
Каждой ночью тоска из-подполья стучится
Мелкой дробью крысиных шагов.

Где секундною стрелкою колет тревога
Онемевшей души циферблат,
Вдруг явившись, раскаянье смотрит убого,
И никак не уходит назад.

Боль сердец не унять, мир людской не исправить,
Каждый день, каждый час, каждый миг
Тяжелеет моя вековечная память,
Запоздалый занозится крик.

Оглянись сквозь чужих, обернись средь родимых –
Сколько грустных и радостных лиц,
Но чуть брезжит сияние ликов невинных
Среди тысяч безвинных убийц.

Я готов … забирай у страстей человечьих
И мои неземные мечты,
Где к  погостам бегут вдоль дорог бессердечных
В бесконечных веночках кресты.

И пока мне готовит судьба оправданье
Горьких слез, что прольют обо мне,
Каждый день, милый мой, я лечу на свиданье
На смертельном своем скакуне.

Четвёртый год нового века -
Новогодняя ночь, бой часов.
Пока ещё мирное время…
В литературном салоне читают стихи Гумилёва,
В замерзшей бухте прямо у набережной
Катаются на коньках,
На балу в ратуше звучит венский вальс.

Пока ещё мирное время…
Но где-то там, на островах,
Уже собирается свинцовая буря,
Пороховая гроза…
И скоро разразится над нами…

Новогодняя ночь, бой часов.
Четвёртый год нового века…

Тоска, шипя, вползает змеем
и страхом сердце леденит.
В ушах звенит, в глазах темнеет,
Кровь застывает, зеленея,
не украшая внешний вид.

Холодной тяжестью желудка
сгибает тело поперёк.
Сознание мерцает смутно.
Оно бессмысленно. Так жутко
и просто – перейти порог...

Я ощутила, как зависла,
слегка колеблясь коромыслом
Судьба. Недвижно-невесом
застыл и маятник часов.

В неотвратимом постоянстве
с кривой улыбкой на устах
Застыли стрелки, словно в трансе,
прервав кружение по трассе
у бездны между тик и так.

Всё совершалось втихомолку:
Из колбы в колбу, сверху вниз
в такую маленькую щёлку,
так утомительно и долго,
Струясь, выскальзывала жизнь.

*коллапс – мед. угрожающее жизни состояние организма, характеризующееся внезапным падением кровяного давления

Окончен снова цикл превращенья. За окнами деревья в стиле «ню».
Но я – противник всякого забвенья, тобой любуюсь и тебя храню
как бабочек под стёклами распятых, как ландыша скелет между страниц.
Нанизаны на точки невозврата в морщинах комнат перья чёрных птиц.
Скажи, зачем хранят воспоминанья? О тех, которых больше не вернуть.
Необходимы культы увяданья – без них напрасен в будущее путь.
Бывает, что разлуки неизбежны. Храню тебя, я человек-музей,  
старинной болью пьян, а мы, как прежде, не тронуты печатью беглых дней.  
А если вечно молод, значит проклят? И где-то должен быть ещё портрет?
Пускай истлеют тайные пороки, [здесь права на ошибку больше нет],
и чтобы мы с тобою не познали ни пепел роз, ни слёзы хризантем,
придушенных скрипучей лентой алой – в венках, для уходящих насовсем.
Пробьют часы, а дата неизвестна. Опять мелькнёшь, как призрак в зеркалах.  
Возлюбленным на кладбище не место. Прошу, останься, даже если… прах.  

…Почему-то сегодняшнее утро кажется тревожным.
И там, в пробивающемся сквозь отступающую ночь сером рассвете поступает зыбкая, длинная, тонкая минутная стрелка, неумолимо шагающая по круглому, безразличному, сонному циферблату.
     Как и зачем стала она хозяйничать в моих снах, в моих мыслях, в каждом новом приходящем дне?
Не знаю… Не помню… Не могу даже предположить,
когда ОНА, а не я, стала отражаться в усмехающемся зеркале, отсвечивающем то трепетным светом свечи,
то лунными бликами, то горькими слезами?
     Даже не видя наконечник её копья, нацеленного мне прямо в сердце – (потому что стрелка не может знать, где искать душу), я чувствую, как оно острО и беспощадно, это жало…
«Тик-так, – слышу я, как отмеряет стрелка свои шаги, - тик-так…»
     «Напрасно стараешься, - говорю я ей, - я слышу много чего другого: жемчужные голоса птиц, тихий шёпот февральского нерождённого ручья, щемящую нежность слов и трепетное прикосновение мелодии, подаренной мне…»
«Да ради Бога, - отвечает странница Времени, - я не возражаю. Я просто делаю свою работу, нравится мне это или нет. Не слушай меня. Я такая же пленница своего хозяина, как и ты…»
И тихий голос тает, растворяясь в шумах пробуждающегося дня…
Я просыпаюсь с улыбкой, радуюсь тёплым солнечным лучам, заглядывающим в окно.
«Всё хорошо, - говорю я себе, - день будет чудесным…»
Встаю, потягиваюсь сладко, стряхивая остатки ночных видений – и упираюсь взглядом в овал часов на стене напротив.
«Привет» - говорит мне лёгкая, почти невесомая, ажурная минутная стрелка, делая маленький шажок вперёд.
Она не пытается зло усмехнуться.
Напротив, она на диво серьёзна и очень доброжелательна.
«Хорошо выглядишь» - ласково говорит она. И делает ещё один шаг…
Тик-так…

Меж спаянных воронок тёк песок.
…Протискивая вечность час от часу
в отверстие для времени…, подвластным
ему не став, остановиться смог.

Оттуда, где не раз уже бывал,
сияние назойливое звало…
И он потёк, такое с ним бывало,
– куда, зачем? – порой и сам не знал.

Сложней всего найти в себе истца…

…С песком на пару ветер заключился,
и тоже тёк, и каждый раз светился,
и думал, что добрался до конца
чего-то очень важного…

………………………………. Итог:
не в силах заслужить душе свободу,
служи часам, как ветер небосводу!…

Отбились склянки, зашуршал песок.

Вот так и жили, время вороша,
играя в салки между двух вселенных,
два арестанта, а быть может пленных,
песок, – бродяга, – и его душа.

Новый Год летел на туче... Я прилёг на край тахты -с каждым годом время круче крутит гайки и болты. Времена пошли крутые: не досмотришь - и ту-ту...А часы, как часовые, год без смены на посту: толканут тебя, когда ты смотришь фильм, забыв дела, или вдруг прервут дебаты возле позднего стола, скажут - "время мыть тарелки!" скажут - "погаси огни!". Тут устанут даже стрелки - "не железные" они. Им ведь не сменить друг друга, не присесть ни на часок: время гонит их по кругу, словно белку - колесо...
Нервы  стрелок не из стали, стрелки сдали - прерван сон - бьют они по наковальне растерявшихся времён.
Я смотрю сквозь призму литра, недопитого в обед: бьют...как будто это - битва, и её важнее нет. Я часам сказал, как другу: "бросьте бить по мне набат! В этой битве дальше круга ваши стрелы не летят. Лучше выпьем за удачу! Кто тут есть? Налейте мне!" - а они всё бьют ...и плачут...как солдаты на войне.