Тур - 159: "Эта ведьма Каэтана" (конкурс завершен)

За окном бесилась ведьма
Вихрями метельных рек,
Обжигая рыжей медью
Белый полотняный снег.

Задрожал кусочек неба
В ярком крошеве из звёзд,
И шипят слезинки снега
В космах огненных волос.

Треск кострищ утихнет поздно -
Ведьма прыгает вокруг
И грозит блестящим звёздам
Спицами костлявых рук.

А луна в сиянье мутном
Ткёт дорожки в три версты, -
Для всего двора под утро
Будут новые холсты.

2007

Смешная…верит всем приметам
И сказкам разных колдунов.
Поёт прекрасно.  Любит лето.
До слёз боится страшных снов.

Не сильно жалует тот запад,
Но всё на ней из-за бугра,
И от неё приятный запах
Всегда, причём уже с утра.

Считает: всё, что вкусно - вредно,
Хоть весь день жарит и печёт,
И, видимо, немножко ведьма -
Всегда всё знает наперёд.

Воображением богата,
Характер лёгкий – просто клад
И помнит наизусть все даты,
Жаль вот - теряет всё подряд...

Имеет золотые руки,
Не мыслит без подруг ни дня,
При этом обожает внуков,
Уху, театр
И меня.

http://www.playcast.ru/view/2394866/d3d34cf4876568554951a5763789ef445e30aff3pl

Ты слышишь музыку? Я тоже её не слышу. Нет её.
© Александр ФРИДМАН
____
Весна идёт. Светлеют рожи. Простите, я не вижу лиц.
Вам музыка слышна? Мне тоже её не слышно. Жизнь как блиц,
где на обдумыванье хода мне шансов не даёт слуга...
закона. Он "слуга народа"... лишь на бумаге. И врага -
в позиции раба - валяет сей подчинённый из "господ".
Одних - на нары отправляет. Других - в психушку. И народ
бурлит, как брага. Едкий запах. До граждан нам как до Луны.
Погост для многих ближе. Папок - конторских  - дух страшней войны.

Вам музыка слышна? Мне тоже её не слышно пару лет.
Весна идёт. Мороз по коже. Страх колет сердце как стилет.
И вроде всё как раньше: небо и взрывы почек на ветвях...
И опьянеть от счастья мне бы: свободно песни трелит птах...
Ему - крылатому - неведом мир подлости звериных стай.
Здесь балом правят гномы, ведьмы и зазеркалья календарь.
Я - сумасшедшею Алисой - вхожу к слуге в дворец-нору.
Он от избытка власти злится и ждёт, когда же я умру.

Но чудакам закон не писан. А я - одна из чудаков.
Я - сумасшедшая Алиса. Я верю в силу добрых слов,
в любовь, семью и человечность... Всё это нынче не в чести.
Выводят Каи слово "вечность" в АПОЖе... Господи, прости...
Иду с открытыми глазами. Зачем мне это - не пойму.
А номер "ПРАВДА" - вечно занят. Иль посажён на трон-тюрьму...
Вам музыка слышна? Мне тоже её не слышно. Только бред.
Молюсь: "Откликнись, милый Боже! Дай сердцу помощь и ответ...

Позволь тот крест, что Ты мне выдал, достойно к цели донести...
Голгофа-жизнь не съест, не выдаст свинья от ближнего... Прости!"
Полётом над гнездом змеиным проходят дни который год...
И откровения - лавиной - сметают сон. Ночь - чёрный кот -
мигает звездоглазьем бездны, мурлычет ветром за окном.
Однажды, верю, я воскресну. И зазеркальности дурдом
уйдёт в историю седую. И, наконец, придёт весна...
Любовь, я по тебе тоскую! Лишь ты для жизни мне нужна!

31.03.13

_____________________
Автор иллюстраций: Яна Фефелова http://ic.pics.livejournal.com/tanjand/44781189/617607/617607_640.jpg

             «...И можно бы в наследный котелок
              крошить, прищурясь, корень беладонны,
              горчичный цвет,
              женьшень,
              чертополох,
              мак,
              зверобой,
              потом крылом вороны,
              забыв про сон и тёплую кровать,
              все шесть часов размеренно мешать...»
                          (Ирина Валерина, "Нельзя")

***
Ты ведаешь...
Ты ведаешь, мой свет.
Какие могут быть ещё вопросы?
В твоих глазах – безудержные росы,
а на губах – предвидение бед.
Ты ловко так мешаешь в котелке
глаголы, исключения, наречья,
и тихий шёпот фразы просторечной
и грохот нежной лирики в пике.
В руке твоей –  крыло... перо... стило...
как продолженье замысла - логично,
его ведёшь
и – ведаешь,
привычна к тому,
что несомненно приросло
к запястью хрупкому, к фалангам, ноготкам,
невидимо неведающим нам...
Пиши, мешай, настаивай, плескай –
всё выйдет колдовское, неземное,
тягучее...
для всех иных - иное...
прозрачное, как призрачный токай...
А мы прочтём.
И примем.
И глотнём.
Хоть в горле ком глотается так трудно.
Но страх узнать – извечный и подспудный —
неведом той,
что ведает о Нём.

Вороньё разоралось над трупами,
И хохочут надрывно гиены.
Неужели ты думаешь, глупая,
Это ты одолела Гингему?

Ты, которая даже кузнечика
Растоптать на ходу неспособна?
Так что нечего, милая, нечего
Насмехаться над ведьмою злобной.

Тучи жадные небо окутали
Не твоею волшебною силой.
Ты всего лишь слепое орудие,
Пуля пущенная ассасином.

Так иди по дороге, не думая,
И не комкай победу в обиду.
Ты же ведь не надеешься, глупая,
Что сама одолеешь Бастинду?

Остролистый июль – промежуток
В истекающем сроке надежд.
Шепот леса до одури жуток,
Воздух сказочен, трепетен, свеж.
Лето катится в небе горохом,
Откликается давней мечтой,
Зацепившись за ель ненароком,
Выгибается яркой дугой.

Обуздаю печаль и охотно
Утоплю в наговорной воде:
Околдую тебя мимоходом –
Привяжу я навечно к себе!
Будешь милым доверчивым чудом,
По-щенячьи наивно-ручным.
Я – быть может – любить тебя буду
И выгуливать по выходным.

В подвале у чадящей маслом лампы
потусторонний свет и совершенство.
листки исписанные на полу - ковром,
вода в стакане отливает серебром.
фигура в белом распевает мантры,
фигура в черном надевает перстень.

Стена украдкой каплет, плесневелая до гнили,
а в ней - окно в какой-нибудь содом.
идет к тому, что это все не кончится добром,
но не добра здесь ищут, если честно.
ведь если вы когда-нибудь любили,
то разглядите райские сады, смотря в проём.
садам благоухать не суждено. и поделом.

На шахматной доске фигуры вместе,
как на кровати, в клетке развалясь,
блаженно цепенеют. входит Князь.
Князь мудр и велик.

В промозглой тьме венчает он двоих.
пускай к чертям смывает полымя
и Князя, и подвал, и нищую обитель,
хоть надвое расколется земля,
пусть в гневе в День Суда сойдет к ним небожитель:
плевать. покуда ты огонь в лампаде сторожишь,
а я ношу кольцо, мне данное при браке,
я задержу их всех. не дам войти. пиши,
дороже жизни мне твои священные бумаги.

Зови меня как хочешь. дай мне тысячу имен.
я понесу их с гордостью, как боевые шрамы.
покуда Тьма и Свет тихонько шепчутся о правде,
я знаю: Истиной владеет тот, кто верен и влюблен.

Вот наш защитный круг. наш слабый оберег.
и в этой немощи он невредим, как многолетний старец,
ничто не помешает заключенной в вечность паре,
чья оборона - несмываемый и клятвенный обет.
ведь я давно уже не человек.
я - победивший смерть.

Луна, бокал вина и кот,
Окно на улицу открыто.
Она всё знает наперёд,
Булгаковская Маргарита.

В окне вино тихонько пьёт,
Луну качая на ладони.
А кот её, не Бегемот,
Мурлычет песенку спросонья.

И пыль жемчужная луны
Блестит в накрашенных ресницах,
И вьются бабочками сны,
Щебечут нежно рядом птицы.

И звёзды катятся во тьму
Её несбыточных желаний,
И вспыхивают на лету,
Оставив горсть воспоминаний.

Текут по розовым щекам
Сурьмой разбавленные слёзы.
Свечей клубится фимиам,
В сиреневые тянет грёзы.

Расстроена и так слаба
Сегодня ведьма Маргарита,
Любви безмолвная раба,
Счастливая когда-то Рита.

Пускай приснится вновь Арбат,
Где Мастер дарит ей тюльпаны,
Их встреча много лет назад –
Пролог печального романа.

Слыхали, граждане, что ведьмы местные
Решили партию свою создать?
И приглашаются в неё все бестии
Одним глазком взглянуть на благодать.

А мы с подружкою – повсюду первые:
Что шАбаш - в лёгкую, что - абордаж.
Неделя выдалась такая нервная…
А тут – развеемся. Пойдём, Наташ?

Пришли, а ведьмы все, как буки, хмурые,
Лохмотья чёрные – одна к одной.
А мы стоим средь них – ну, дуры дурами!
Нашли занятие на выходной...

Кругом котлы кипят, бушует магия,
Почти что оргия, почти дурдом.
А мы – ни «бе», ни «ме», ни заклинания,
И улыбаемся уже с трудом.

ШабАш, товарищи. Идём по улице.
Ушли с «собрания»… И наплевать!
Короче, ведьмы все, кто вечно хмурится.
А значит, ведьмами нам не бывать.

                                             1 ноября 2015 г.

Серия стихов: Нездешние песни.

Там, где ни тиной ни мохом не брезгуя,
Омут своих не обводит границ,
Ирис болотный пред звёздною бездною
Как перед зеркалом падает ниц.

В этой дремучей и сказочной местности
Вам или мне не бывать никогда -
Там ли химера ворчит в неизвестности,
Там ли горчит прудовая вода,

Там гуси-лебеди кипенью белою
Бледными крыльями плещут в ночи,
Ведьма ль седая рукой плесневелою
Перебирает лесные ключи.

Млеет от таинства как от наркотика:
Волосы дыбом и рот до ушей,
Стрельчатых елей соборная готика
Русскому духу вполне по душе.

Смертным тропинка туда заповедана:
Где тридесятое? - на-тко, спроси!
Крепкое место - одно из неведомых,
Из потаённых чудес на Руси.

Коль у порога разграялись вороны,
Скользкие гады к душе подползли -
Станет сокрытой сердечной опорою
Стан горицветов родимой земли.

Стелется запах броженья и сырости,
Зыбится космос лесного пруда...
Ирисы, ирисы - вещие ирисы,
Светлы касатики - чёрна вода.

Дорога на душу легла бинтом,
ты сквозь него просачивалась кровью.
Былого опечаленный фантом
сменялся за окном размытой новью,
ловушками огней, ночей, дверей.
Я мчался по шоссе, дыша как хаски.
Хотелось чертыхаться и быстрей,
опрыснув спиртом, сделать перевязку.
А ты мешала варево в котле.
Всё видела: что я не сплю, тоскую.
И прилетела в полночь на метле
С собою взяв похлебку...колдовскую.

Колдунья
Она - из огненных сплетений...
И оттого-то сполох гроз
И свет зарниц - в её движеньях
И в медном выплеске волос.

В ней всё - смешенье полутЕней -
И полушёпот-полукрик...
Напевы нежности весенней -
И лета радужный родник,

Безумство гибели студёной,
Когда метели слышен вой -
И жар пустыни раскалённой,
И мудрой осени покой...

Колдунья истово пророчит,
Взывая к зареву костра -
То ль порожденье тёмной ночи,
То ль ветра буйного сестра...

И звездопад кружИтся вихрем,
К ладоням узким устремясь...
Огонь костра сильнее вспыхнет -
Как нерастраченная страсть,

И пламя рыжее, ликуя,
Ворвётся в сердце - на беду...
Меня полюбишь ли -
Такую?
Бояться поздно...
Я иду...

Окружают Марию призраки и домовые.
Но ведьмой её обозвали тогда не вы ли?

Устраивает им стриптиз на маленькой кухне,
Где ужин под стать хозяйке - простыл и тухнет.

Демонстрирует она сердечко на длинной шее –
Подарок одного хлыща! Не сняла! Неужели?

Расстегнула рубашку медленно и бесстыже,
Распахнула прекрасные волосы пышно-рыже.

Призраки впились в неё, её же глазами!
Обнажённое тело взглядами истерзали.

Широко расправив ноги от нетерпения,
Она впускает тени в свои сновидения.

3 сентября 2015

По картине московской художницы Дарьи Воробьёвой

Есть роман у А. и Б. Стругацких            
«Понедельник начинается в субботу»  
Про НИИЧАВО*. Роман сработан        
Гениально коллективом братским...        

Все в НИИ считали симпатичной        
Молодую практикантку ведьму Стеллу.
Обладала та фигурою античной**,        
Да вдобавок две руки ещё имела.            

Хоть учёные НИИЧАВО немало        
В волшебстве и чародействе преуспели,
Стеллин шеф профессор Выбегалло      
Был болтун и демагог замшелый.          

Я не знал истории печальней:
Стелла ничему не научилась.
Юную ведьмачку очень жаль мне,
У неё карьера не сложилась...

Псевдопрофессуре в назиданье
И для позитивного финала:
Все НИИ, примите пожеланье,
Выбегалло чтоб не забегало.

*   НИИ чародейства и волшебства
** Как у В.Милосской

Тяжким грузом на мои плечи
Одиночества налёг камень.
Говорили за глаза: «Лечит,
А сама и не была в храме!»

От призвания куда деться?
Помнят чащи и луга след мой.
Я ведуньею была с детства,
А в деревне нарекли ведьмой.

Да, согнуло мне дугой спину,
Глуховата и скрипит голос.
Да, хромаю при ходьбе сильно.
Как-никак, а знать даёт возраст.

Пахнет мятой, чабрецом – сохнут,
Понавязаны в пучки сборы.
Вот и вечер заглянул в окна,
Значит, бабы подойдут скоро.

Знаю, им со мною быть жутко,
Не торопятся войти в двери.
Им бы счастья хоть чуть-чуть нужно,
Им так хочется в него верить.

Поправляют на груди платье…
Разложу опять в пасьянс масти.
Погадаю им, в глаза глядя,
Пожелаю от души счастья!

Все кроют матом - у Вакулы неприятности.
Его поздравили с потерей адекватности.

Для чистки кукисов Вакуле   надо много ли.
Взлететь над городом, над улицей, над Гоголя.

Скорей - к Оксане,  оторвавшись от компьютера,
С подарком царским, оседлав с рогами кучера.

Пусть, только, из трубы махнет  рейтузами,
А много ль надо вовкулаку с перегрузами.

Ведьм не уважаю, братцы,
Эти дамы в полнолунье,
Мётлы оседлавши, мчатся
Нагишом творить безумье.
Фурии, мегеры злые,
Что не так, так потасовка,
Аль чертей не поделили,
Аль упилась вдрызг бесовка.
В редких прядках вьются змеи,
Члены – немощны и слабы,
Слизни их обвили шеи,
Груди оседлали жабы.
Им под стать, шайтаны, бесы,
Нечисть всякая и черти,
Из болот хромают, леса,
Рожи их страшнее смерти.
С ведьмами сойдясь в экстазе,
В них своё сливают семя,
Жизнь давая всякой мрази,
Множа мерзостное племя.
Но лишь первый луч коснётся
Робко так верхушек сосен,
Петушиный крик несётся,
И пустеют склоны Брокен.
Мир покинув виртуальный
Игр компьютерных, массовка,
Облик прежний принимает,
Маскируясь в жизни ловко.
В каждой женщине от ведьмы,
А в мужчинах, - так от чёрта,
Есть немного, что намедни,
Монстров делала когорта.
Утром, глазки открывая,
Дамы нежатся в истоме,
Сон недавний вспоминая...
Ведь метла есть в каждом доме.

Обнажена  как Венера
И выглядит  Махой, одетой,
Как тучи сгущаются краски
И ставни препятствуют свету

Испанская ярость и войны
Двора и искусства секреты
Какое кровавое имя  
Должно бы стоять под портретом!

Провинция залита кровью
Замучена ведьма Катлина
Наследница герцога Альбы
На это взирает с картины

В «Капризах» стоит  Каэтана
О, ведьма, сомнения нету!
Пусть ищут враги  неустанно
Тайник от двойного портрета  

"Грлум!", - ворчало варево, жаром кусаясь.
Маленькая ведьма, варившая зелье,
В платьице до пят изумрудном, босая,
Ягоды бросала, из трав ожерелья,
Высохшие хрустко на плечиках мавок,
Чашечки дурмана - варила отраву.

Лужи пузырями от слёз беспросветных,
Платьице желтело, взлохматились косы.
- Выпей, любый, чарку! устал от сует ты -
Отдых твой - в забвеньи, в сугробах наносных:
Снегом белолицым тревоги укрою,
Вытравлю метелью - весёлой игрою.

Чувства пузырями озябшими лопнут:
- Хлоп, - и разлетятся по льдиночкам в дали.
Солнца путь отныне всё глубже изогнут,
Плотны холода под заклятий вуалью.
Зелье серебрится, снежинисто пухнет -
Маленькая ведьма колдует на кухне...

Воя и метаясь, немного устала:
Шутка ли бороться с самою собою!
Колет из-под тучи янтарное жало,
Платье прожигая калёной иглою.
- Доколдую позже, здоровье важнее, -
Ведьма растворилась в прелестную фею.

От отчаяния, от душевной боли,
От страха за тебя, милый
Можно
И ведьмой стать…
Что есть силы, захохотать
В слепые ночные окна…
Оседлать метлу
И лететь навстречу судьбе,
Потеряв веру в чудо
В неравной борьбе,
Войти в сговор с чёртом…
Захлебнуться тоской,
Словно кровью из рваной аорты…
А затем, после бала,
Восклицать,
Над душой своей не имея власти:
- Мастер!
- Мастер!
И когда силы ночи исполнят обет,
Внезапно понять,
Что в этом мире вам места нет!
И, правя чёрным конём,
Смеясь легко и открыто,
Над землёй лететь с любимым вдвоём –
Мастер
И Маргарита…

     "Прости меня и как можно скорее забудь. Я тебя покидаю навек. Не ищи меня, это бесполезно. Я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня. Мне пора. Прощай. Маргарита".
М. А. Булгаков - Мастер и Маргарита

Чудного крема слой    
Истово нанести...
Ради любви земной
Шанс свой не упустить
Последний...

...

Друг мой,  а ты готов
Всем для любимой стать?
Морем холодных слов
Повода ей не дать
Стать ведьмой?

              
Я глаза прикрываю, надеясь не видеть
палачей,
                на потеху ликующей свите
возводящих из веток шуршащую гору
по чьему-то «божественному» приговору
и бормочущих «Отче наш...»
Рву тугие верёвки и в небо взлетаю
на хвосте журавлиной курлычащей стаи,
Отстранённо смотрю на осеннее пламя,
погружаясь в бессильно-поникшую память -
на последний земной шабаш*.

Помню запахи трав – одуряющей смесью,
Яркий отблеск костра в черноте поднебесья,
Огневые объятия, жаркие ласки
И в греховном бесстыдстве – горячие пляски...
Так, что тошно пришлось чертям!
Жар костра обжигает от пяток до сердца,
позволяя телам от озноба согреться,
Заставляет искриться и звёзды, и месяц,
Едким дымом пытаясь шабаш занавесить,
Буйны головы очертя**.

Яркий луч, перед тем, как исчезнуть навеки,
вдруг проник сквозь отчаянно-сжатые веки,
Взбудоражив сознание молнией быстрой,
озарил и ... потух угасающей искрой.
Пепелище надежд моих.
Струи жара пронзили до нервных сплетений,
как пчелиные жала, застрявшие в теле.
Обгоревшее сердце взорвалось сверхновой,
Краткий вскрик прозвучал
                                   не раскаянным словом,
не проклятием... и затих.

*шабаш - ночное сборище ведьм, сопровождающееся диким разгулом.
**очертя голову - Происходит от суеверного обычая очерчивать вокруг себя круг для спасения от нечистой (злой) силы.

Ты себя ощущала ангелом
И жила удивительно праведно,
Берегла семью от печалей,
Защищала от бед случайных.

Белоснежных крыл покрывалами
Ты заботливо укрывала их,
Там у каждого в доме уютном
Был рюкзак с запасным парашютом.

Но, однажды, пудовым ломиком
Были крылья твои отломлены.
Обломали походя, грубо
И остался жалкий обрубок.

А над ним только вороны с криками
Хлопотали, махали крыльями,
Заливали пакостно в жилы
Колдовскую ведьмину силу.

В мире мало кто знает- ведает,
Что без крыльев становятся  ведьмами
И летают навеселе -
На метле.

Когда судьба наотмашь бьёт,
Возьми совет у ведьмы!
Ведь перед опытом её
Должны благоговеть мы.

Она, не даром столько лет
Потенциал свой генный
Реализуя, зрит ответ
В вибрациях вселенной.

Встаёт задолго до восьми,
Простуды не боится и
Не верит слухам, всяким СМИ,
А верит интуиции.

Она носителей погон
Обходит, как растения,
Но соблюдает лишь закон
Любви и тяготения.

Она такая славная,
В ней правда что-то есть.
Узнал одну недавно я,
Но их таких — не счесть.

Она и с Далай-ламой, и
С астрологом души...
Уладила дела мои,
Добавив: «Не греши».

Она хозяйка тайных троп,
Но сделав добрый шаг,
Затем стирает память, чтоб
Не вспомниться никак.

С богатыми и нервными
Пьёт кофе дорогой;
А ночью с пионерами
Картошку ест рукой.

сколько б слов откровенных не зрил ты у ведьмы в глазах
сколько б пряных закатов тебя не лишали рассудка
между ночью и утром как бездна любви промежуток
между утром и ночью как море прощанья слеза

прячешь взгляд за ресницы и боль за любви частокол
бледный месяца оттиск как гид по несбывшимся рунам
где-то трется о землю река словно пальцы о струны
где-то бесится ветер те воды бросая о дол

месяц был солидарен и с ветром и с быстрой рекой
прятал тени повесив себя между небом и тучей
ты не лучше спешащей реки я же ветра не лучше
в нас таких совпадений как звезд над твоей головой

словно дрогнули росы от блеска далекой звезды
словно выгнулся воздух и вытолкнул месяц на волю
небо стало чуть глубже на боль словно выпило боли
также полнится море дыханьем высокой воды