Наверное, я не в том возрасте, когда у меня может вызвать щенячий восторг беспрестанный романтизм во всем и вся, бесконечные цитирования лирических произведений поэтов мировой классики, великих и не очень, а также его собственных творений, посвященных разным из его трех женщин и даже мне. Забавное и шокирующее наблюдение. А будь я юна, это несомненно возымело бы силу и оказало решающее действие в достижении его цели, так как делал он это убедительно и умело, соответственно своему возрасту и опыту. Но ему это было абсолютно безразлично, это было в его натуре поэта. Паршивенького, надо признать, но он об этом не догадывался, чему я всячески способствовала, зная ранимую и тщеславную мужскую суть. Это ему льстило и, начиная со второй недели, мы стали встречаться чаще. Меня это радовало. Ровно настолько, сколь резкий и дразнящий запах денег он источал собой. Неуловимый и манящий. Почти как экстаз. Он всегда влек меня, был однозначным и неоспоримым фактором мужской притягательности, но, разумеется, не причиной желать наших с ним отношений.
Весь его совершенный аккуратизм, изысканный парфюм и выдержанный стиль были явно женских рук дело, и на пятое свидание он сознался. Тот факт, что содержание его откровения нисколько меня не удивило, его, мягко говоря, потряс, и в благодарность за мое понимание и смирение он стал еще более преданным и внимательным к моей персоне. А я получила лишнее подтверждение безошибочности моей женской интуиции и новую почву для размышлений. Я, в конце концов, пришла к выводу, что его жена не догадывалась, ради чего она так старается, и нисколько ее не жалела. Она того заслуживала, раз он с такой завидной регулярностью надевал свой костюм, отглаженный ее заботливой рукою, и мчался ко мне искать утешения и романтики. И, видимо, находил.
Я скрывала от него свою несвободу. А также цель моих свиданий с ним, которой я, как ни странно, никак не могла достичь. Он был предсказуем во всем, кроме одного. Я никак не могла понять, чего он от меня хочет и как долго будут длиться наши свидания, программа которых сводилась к задушевным беседам за обедом в тихом уютном ресторанчике и долгим прогулкам, за которыми он считал себя просто обязанным выразить всю свою любовь букетами стихов и лилий. Но что меня раздражало больше всего, даже больше, чем его творческие излияния, так это то, что выражение всего соцветья его глубоких чувств ко мне лишь этим и ограничивалось. Он был первым из себе подобных, кто выдерживал находиться со мной в такой опасной близости и так долго, не сделав хотя бы одной попытки затащить меня в постель. Меня это пугало. В моем, быть может, ограниченном понимании мужского организма любовь просто-таки непременнейшим образом должна быть связана с сексом. Особенно между двумя несвободными людьми. И я решила, что проблема как раз в этом. Точнее, в том, что он боится смутить и обидеть меня, его невинную любовь и вдохновительницу-ангела, очернив порочной связью с женатым поэтом, теряющим былую молодость и авантюризм юности, связью, столь же земной и прозаичной, как вся его жизнь.
Когда я осмелилась признаться ему, для него это явилось еще большим шоком. Но зато я была уверена на сто процентов, что после этого он перестанет играть со мной в кошки-мышки, будет умничкой и сделает то единственное, на что, как я могла судить из его сексапильности и популярности среди слабого пола, он был действительно годен. На подобных сюрпризах и фактах нашей личной жизни мы, однако, не остановились и продолжали обоюдную шоковую терапию, и подобно тому, как я потрясла его своим семейным статусом, он изо дня в день настойчиво продолжал любить меня своей никчемной платонической любовью, что меня никак не устраивало. Наконец, я потеряла терпение и прекратила наши свидания.
Я не встречалась с ним месяц. Меня поглотила жутчайшая депрессия, я окончательно возненавидела законного посетителя моей постели, но еще сильнее я возненавидела своего несостоявшегося любовника. Призванный пробудить во мне былую любовь и привязанность к своему супругу, он не только убил их окончательно, но и погрузил меня в чувство своей глубочайшей несостоятельности как женщины и талантливой совратительницы. Пока я увлеченно делала раскопки в самопознании в посисках недостатков или неполноценности, мой муж затеял свою игру, призванную привлечь мое внимание к его персоне. Он старательно пытался делать вид, что следы от помады на его рубашке, женские духи, которыми от него разило за версту, и белье в его карманах неслучайны и принадлежат не мне. Но кроме как одолжить все это у меня, у него фантазии ни на что не хватало, и потому ревновать его у меня не было ни малейшего повода, впрочем, как и сил. В конце концов, он бросил эту затею, удрученный неудачей.
С ужасом я стала замечать за собой, что я постоянно и с некоторой нервозностью поглядываю на мобильный телефон, будто жду чьего-то звонка, упоем зачитываюсь стихами. Я стала читать везде и все подряд, а гардероб моего супруга стал весьма неотдаленно похож на гардероб поэта, и все заботы по уходу за ним я вдруг приняла на себя. Муж злился, но терпел. В надежде, что я приду в норму и наши отношения соответственно тоже. Мы стали надеяться вместе. Этого не происходило. И я знала почему. Та пауза, так необходимая нам обоим, так и не настала, и все мои попытки исправить положение только усугубляли его. Я боялась уйти от него окончательно, боялась сказать ему, что спасти брак не удастся, а он боялся догадываться об этом.
Муж уехал к маме. Я была благодарна ему за выдуманный предлог, над которым, я наблюдала это в течение недели, он днями и ночами ломал голову. На другой день, озаренная идеей и полная решимости выполнить задуманное, я сожгла все письма и выбросила все подарки от поэта. Но затем неожиданно для себя позвонила ему и назначила встречу.
Он принес мне кучу неприятностей, зацикленность на чувстве собственной неполноценности, разрыв с мужем, бессонницу и… желание во что бы то ни стало покорить его, несмотря на то, что у меня было главное. Его любовь.
На свидание я не явилась, заставив прождать его целых три часа в нашем привычном и до боли знакомом ресторанчике, выпить бесчисленное количество чашек кофе и пропустить весь рабочий день. Но почему-то легче мне не стало.
Муженек не звонил, и на второе свидание я пришла, предварительно предупредив даже не намекать в этот день на стихи.
День был в самом разгаре. Лилии улыбнулись мне в их привычной манере, а его дежурный поцелуй вдруг пробудил во мне такое сплетение чувств, что я просто потеряла голову. Он выглядел так притягательно и сногсшибательно, хотя все в нем было по-прежнему. Я пыталась заставить себя не смотреть на него, но у меня не получалось отвести от него глаз. Я поймала себя на том, что неотрывно следила за всеми его жестами и словами и с каким-то мазохистским наслаждением ловила каждую минуту, проведенную рядом с ним.
На прогулке я неожиданно для себя попросила его почитать мне стихи, и они показались мне сладчайшей музыкой. Я вся прониклась романтикой обстановки и осознала, что все это время чувствовал он, что он думал и чего он хотел. Я прочитала ему несколько стихотворений, из тех книг, в которые я окунулась с головой последний месяц. Час за часом мы любовались природой и друг другом, болтали ни о чем и о любви. Мне снова хотелось жить и любить, и, казалось, я уже любила.
Когда он привел меня к себе домой, я не сразу вспомнила, что здесь должна быть его жена. А когда подумала об этом, он, предугадав мои мысли, радостно сообщил мне, что он развелся с нею.
Трудно сказать, что я почувствовала. Я была в таком замешательстве, что и представить страшно. Я испытывала одновременно и радость, и страх. Если до этого момента я еще была на перепутье, и у меня было в запасе неопределенное количество времени, чтобы спокойно разобраться в себе и своих чувствах к нему и к мужу, то теперь мне ясно и отчетливо дали понять, что я должна сделать выбор, и отступать мне уже некуда. Зазвонил телефон.
Муж. Сердце больно кольнуло, и оно, казалось, на мгновение остановилось. Я не могла говорить с ним. Ни с ним, ни с поэтом. Это совершенно бессовестно – говорить как ни в чем не бывало с мужчинами, между которыми ты делаешь в данный момент выбор. Я никак не могла справиться с собой и с теми мыслями и сомнениями, что обуревали меня. С одной стороны мужчина, которого я знаю двенадцать недель, одиннадцать из которых он меня раздражал, как быка красное полотнище и был лишь марионеткой в моих руках для осуществления моего плана, но последний день из проведенных с которым я чувствовала себя такой счастливой, какой, казалось, уже не чувствовала себя так давно. Мужчина, который вновь пробудил во мне сказочные по силе чувства. С другой – мужчина, которого я любила долгие годы и с которым меня связывало столь многое, что было бы непростительно вот так легко сдаться, столкнувшись с первым же кризисом семейной жизни. И оба они беззаветно меня любили.
Мне хотелось провалиться сквозь землю, оказаться на другом краю света, лишь бы не решать такой сложной задачи. Но я все еще была здесь, с поэтом и почти с мужем, от которого меня отделяло всего одно нажатие кнопки связи. И я выбрала его.
Даже не было уже необходимости сообщать ему о своем выборе. Я просто знала: отныне и навсегда все будет по-другому. Осталось только одно. Самое главное. Доказать, что кроме него ни к кому больше у меня не может возникнуть чувств и трепетного отношения. Ни к кому и никогда.
Ко мне вновь вернулись привычные цинизм, лицемерие, а с ними и самообладание. Я улыбнулась поэту и, даже не дав ему зажечь свечи в гостиной и накрыть стол тем, что он заказал в ресторане, я начала его безумно целовать и заставила повалить себя на стол, что стоял посреди гостиной.
- Прямо здесь, - тихо и страстно прошептала я ему, подавляя хищную и удовлетворенную улыбку и радуясь тому, что, казалось, заставила его поверить в искренность своих чувств, от которых на самом деле не осталось и следа. – Пожалуйста, прямо здесь и сейчас.
Его словно током поразило, и он отпрянул от меня, как обожженный.
- Дрянь, - его глаза не выражали ничего. Абсолютная пустота и презрение.
Я не поверила своим ушам и глазам.
- Что? – только и вымолвила я, не в силах сдвинуться с места.
- Дрянь, - повторил он еле слышно.
- Я не понимаю, что на тебя нашло. Разве не этого ты хотел? – Я прекрасно понимала, что сказала глупость, но ничего другого на ум не приходило. Я хотела сделать ему так же больно, как сделал он только что мне. На глаза навернулись слезы беспомощности, а в горле словно образовался ком.
Рывком он достал из кармана брюк маленькую коробочку с бархатной обшивкой и швырнул ее мне. Не было надобности удостоверяться в том, что в ней хранилось.
– Как ты могла подумать такое обо мне?! Я любил тебя! А ты использовала меня в своих грязных играх с твоим чокнутым мужем. Ты маленькая похотливая дрянь и ты недостойна моей любви! И его ты тоже недостойна, только он слишком слаб от любви к тебе, чтобы это признать. Ты так ничего и не поняла.
- Неправда, я люблю тебя! И хочу тебя! Я готова дарить тебе свою любовь! – я цеплялась за последнюю попытку оправдать свой поступок.
- Не утруждай себя. Все кончено. Убирайся. И надеюсь, тебя утешит этот маленький подарок, который я собирался сегодня подарить тебе, если бы ты выбрала меня.
Он поднял меня со стола и вручил мою сумочку, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать его приказу.
Я не помнила, сама ли я вернула ему кольцо или выронила его на улице или в такси. Это уже было неважно. Главное то, что я сделала правильный выбор и не сомневалась в этом.
Я ехала домой и обдумывала это, а также, что скажу мужу, когда он приедет.
Телефон неохотно подал голос, давая понять, что его покой нарушило сообщение. В предчувствии недоброго у меня пробежал по спине холодок.
309 знаков, разрушивших мои надежды. Всего каких-то 309 знаков.
- Милая, я звонил тебе, но ты не ответила. Может быть, оно и к лучшему, что я скажу тебе это в смс. Знаешь, я много думал о нас с тобой, о том, что между нами происходит, и решил, что незачем нам больше мучить друг друга. Мне тяжело говорить это, ведь ты знаешь, как я тебя люблю, но дальше так продолжаться не может. Я верю, что и после развода мы останемся с тобою друзьями. Отныне ты свободна.
Новый удар. Самый сокрушительный. У меня захватило дыхание и закружилась голова. Я попросила водителя остановить машину, не в силах справиться со спазмами в душном автомобиле и накатившими слезами.
Мы оказались на обочине, и я вышла на свежий воздух. Вдруг мой разум сложил всю мозаику мыслей в единое целое, и мне открылась простая истина.
Голова не переставала кружиться, но теперь я сохраняла необыкновенное спокойствие и ясность ума. В таком положении это опасно – переживать. И я знала, что мне нужно делать. Рассказать ему то, о чем я, одна только я знаю последние четыре месяца. И что вызвало этот наш кризис семейных отношений, почему все это произошло.
Я улыбнулась своим мыслям, удалила смс и набрала номер мужа. Ответ последовал незамедлительно.
- Ты как? – спросил он.
- Я? Хорошо. Гораздо лучше.
- Ты… согласна? – у него заметно дрожал голос.
- О чем ты, милый?
- Ты не получала смс?
- О какой смс ты говоришь?
Он был обрадован и взволнован.
- Тогда что же ты хочешь сообщить мне?
- Я уверена, ты будешь рад это услышать.
- Ты останешься со мной?
- У нас будет ребенок…
Единственный вопрос, который остался, это поверит ли он в то, что этот ребенок его. Но это лишь вопрос времени. С его рождением у него будет прекрасная возможность в этом удостовериться. Я счастлива, что я не сделала ошибки.
Должно быть, это ужасно – не любить. Но откуда мне об этом знать?