Мы, компания охотников из пяти человек, устало передвигали ноги по раскисшему чернозёму. Ружья стали казаться неподъёмной тяжестью, рюкзаки оттягивали плечи. Сапоги облипли плотной грязью и стали весить килограммов по пять-шесть каждый. А ведь это была только дорога ТУДА!
Топали, растянувшись неровной цепью, похожей издали на подкову или невод. Есть такое охотничье построение, при котором зверь, поднявшийся в любом месте внутри него, обязательно попадёт под перекрёстный огонь как минимум из двух ружей.
Я шёл передним по правому краю. За мной, чуть ближе и левее к центру неровного полукруга, Славка Гамазин – наш бессменный председатель первичного охотничьего коллектива. Самым задним тянулся замыкающий – Коля Галуза. По левому краю, с трудом меся кирзовыми сапогами мокрую пахоту, шли Игорь и Степан Иванович. Игорь – молодой сильный парень, работает в рыболовной артели. Степан Иванович, ему уже под шестьдесят, но крепкий мужик, слесарь с электростанции.
Мы все – крепко сбитый и спитый круг друзей, постоянная компания на любой охоте.
Как в любом, даже самом небольшом обществе, у нас есть свой «дежурный комик», Коля Галуза. Над ним всегда подшучивают, подтрунивают, заводят на смешные слова и поступки. Коля не обижается, он в этом образе всю жизнь, с первого класса школы. Отличный парень и не делает проблем из ничего.
- Андре-ей! Я обернулся. Славка, идущий метрах в тридцати сзади и левее, показывал рукой куда-то впереди меня. Присмотрелся. И как он заметил, этот паразит Славка то, что первым должен был увидеть я? На пахоте, в небольшой выемке, лежал в отдыхающей позе здоровенный дохлый заяц, прямо таки зайчина, килограммов под пять как минимум. Скорее всего подранок, убежавший день–два назад от стрелявшего по нему охотника и приползший сюда умирать. Я опять обернулся к Славке, помахал руками, показывая, что поезд ушёл – у зайца были расклёваны воронами глаза, да и шкурка тоже пострадала. У нашего председателя рот расплылся до ушей. Он показал на идущего сзади Колю, и сделал вид, что стреляет из ружья.
Всё понятно. Сейчас будем творить очередную охотничью историю про Колю Галузу. Я ускорил ход, подошёл к зайцу, присел возле него. У меня всегда с собой бумажник, в нем кроме охотничьего билета и денег, записная книжка и авторучка. Написал на листочке из записной книжки: «Коля, на х…я ты мэнэ вбыв? - Заець», вложил зайцу в разодранный воронами рот, прямо меж оскаленных зубов, и пошёл дальше, с трудом передвигая непослушные от усталости ноги.
Потом резко обернулся, выстрелил раз, другой в сторону лежащего на пашне зайца. Тут же начал садить в этом направлении из своего двенадцатого калибра Славка. Отстрелявшись, он заорал, показывая Коле Галузе направление на будто бы убегающего подранка. Тот резко бросился вперед! Упал раз, другой, поднялся с перепачканными штанами и ружьём, но так рванул по липкому мокрому чернозёму, как другой, послабее, не побежал бы по асфальту. Сзади Славка уже махал всем остальным, чтобы тоже подтягивались быстренько к месту, куда нёсся Коля.
Галуза начал стрелять ещё метров за пятьдесят до покойника, прямо на ходу. Его ружьё гулко ухало: раз, два, небольшой промежуток времени для перезарядки и снова – бах, бах…
Когда через пару минут мы все добежали, запыхавшись, до Коли и «убитого» им зайца, то увидели такую немую сценку: Галуза стоял с растерянным, ошарашенным видом, держа в руке записку «от зайчика», вертя её то так, то этак, переворачивая и рассматривая со всех сторон.
Слава Гамазин вытянул двумя пальцами у него из рук эту бумажку и прочитал вслух под громовой хохот: «Коля, на х…я ты мэнэ вбыв? -Заець»
«Хлопци, та вы шо, та звидки це?» - растерянно бормотал Галуза…
Мы побродили по бескрайним полям ещё с час, потом сели обедать под стогом. На всю компанию у нас было три добытых косых и весёлая история о Коле Галузе и зайце, который с заячьего «того света» умудрился попенять Коле за свою неправильную, по его мнению, смерть…
