Сдержанно жестикулируя, он ведёт монолог о чудовищности политической жизни в России.
Картинка – камера перед говорящим, за семь шагов от него, не меняется до появления Фигур.
Монолог (не имеет явного начала и конца):
«–… и кому, или, сказать точнее, чему мы платим? Содержание подъездов – нулевое, дворов – аналогично! Зарплаты? Смешно! Повышения оклада – два раза в год, всегда – с опозданием после инфляции. И это только у бюджетников. Что творится в хаосе частного бизнеса, вы и так знаете. Минимум гарантий и максимум унижения. Нулевой карьерный рост. Вечная тревога…
А природные ресурсы? Ну как, блядь, так вышло, что ресурсы моей родины находятся в руках маленькой кучки вечных подростков, озабоченных только своей новой яхтой и богатыми заёбами подружки?..
Плюс – бесконечная, глупая и неадекватная ложь центральных каналов. Ребята, стоп, я ведь в этой стране живу, новости о какой утопической России вы мне показываете? У меня почему-то всё хуёво, в то время как у вас всё заебись. Странная картинка получается…
А суверенная демократия? Суверенная от чего? Мы 70 лет жили очень даже суверенно, куда уж дальше? Куда уж больше?..
И куда подевался пункт «против всех» на выборах? Или что, желая Мальборо, я один хуй должен выбирать из Альянса, Беломора и Примы?..»
Со слов «А природные ресурсы?» в зале начинают появляться статичные чёрные силуэты мужчин в костюмах. Сначала – на заднем плане, затем средний, и в конце – на переднем, скрывая говорящего.
Звуковое сопровождение появления фигур – гулкие, низкочастотные звуки, несущие в себе тревогу и обречённость.
С появлением первой фигуры меняется акустика в зале – становится глуше поэтапно, вплоть до финального кадра.
Последняя фигура окончательно заслоняет интеллигента, его речь при этом умолкает, становится отчётливо слышен низкочастотный гул. Чёрная (из-за слившихся фигур) зала пересекается дальней горизонтальной линией света – ровно посередине, как на полотнах Ротко.
Над и под линией всплывают крупные слова – обычный шрифт, белые – на весь экран:
ФСБ
РАБОТАЕМ