Избранный люд возрыдал над юдолей своей.
Алые камни окрасили огненный вечер.
Демон кивнул на мальчонку – Он тоже еврей? -
В шею худую копьём был несчастный отмечен.
Избранным быть? Значит, с избранных станет ответ.
Скалы грудями скопились в предгорьях Кавказа.
Снежные пробил облачка подвенечный Казбек.
На черепки рассыпалась персидская ваза.
Гнали к пещере израненных. Римлян щиты
били в затылки с толпы отстававших на всходе.
Демон взглянул на меня, на раба наготы,
- Ты ж не еврей? - Нет, но люб к обретённой свободе –
Слушал я стоны поверженных, крики в ларце.
Гулко пещера кряхтела, дары пожирая.
Демон легко гарцевал на гнедом жеребце,
хвостью копья запирая щеколды от Рая.
Тихо шуршала трава на холодной тропе,
ниц низбегала петля за края поворотов,
кто-то сидел в отдалении, почудилось мне,
шейка худая склонялась в мерцании гротов.
Это был мальчик. Красив и печален был лик.
Что-то недетское в лике ребёнка являлось.
Тоненькой ниткой ласкался серебряный блик,
белая луна с этим мальчиком так забавлялась.
Только я тронул ребёнка, он был молчалив.
Капля хрустальная в землю легко полетела.
Плоская плита зазвенела прискорбное – жив -
эхом ударив наотмашь застывшее тело.
Я осторожно ребёнка поднял и повёл,
а за спиною в затылок утробно дышали,
ты не гляди, нет, не надо, уж грозный орёл,
сел подле входа в пещеру, где люди лежали.
Острые зубцы перевала пылали в тот час,
пёрышки веи скользили у нас под ногами,
а перед нами вставал величаво Кавказ,
слёзы со скул вытирая небес облаками.
28 февраля 2009 г.
С-Петербург