В теле хрупком хватит-хватит сил,
Чтоб потомкам честно передать
Ужас бичевания Руси.
Не заманит чуждый небосвод,
Хоть одна, больна, запрещена.
За четыре года всякий год,
Но след чашу ей испить до дна
И идти со всеми на Голгофу,
Зря во тьме лик Бога-Саваофа.
Камни прожигает скорбный стон!
Знают! И не смогут позабыть,
И, пока не кончится полон,
Будут в тайниках души хранить.
Умолкают голоса друзей,
Всех их грозной бурей унесло.
А когда-то среди мирных дней
Веселилось Царское Село!
И теперь приходить лишь понятье:
То была вечеря пред распятьем…
В этом гласе всей России плач!
Матерей и жён российский вой!
Сколько раз секиру уж палач
Заносил над гордой головой!
Не сломилась, вещего пера
В руки грязные не предала,
И у мрачных стен «Крестов» утра
Воскресенья всей Руси ждала!
Жизнь её – урок, как средь ухода
Выжить, не отрекшись от народа.