Итак, я спустился в метро и протиснулся в вагон. Держась правой рукой за поручень, а в левой сжимая раскрытый учебник, я пытался хоть что-нибудь запомнить. Например, что за фигня такая - «парцелляция»?
Было тесно, пассажиров придавливало к друг другу вплотную. Чувствую вдруг, как в мою спину женские груди уперлись: ну, классные сиськи! Потом я ощутил, как и бедра невидимой мне пассажирки прижались к моей заднице. Прижались не по-детски: моя правая ягодица как раз аккуратно попадала в ложбинку между женских ляжек. Я догадался, что это «антенщица», среди женщин ведь тоже есть любительницы подобного рода сексуальных утех. Нет, «антенщиков» никогда не спутаешь с теми, кого просто прижало к соседу толпой или качнуло в его сторону! И пусть они не надеются, что их прикосновения к соседним пассажирам сойдут за якобы случайные.
Но что мне было делать? Отодвинуться было некуда… Не подымать же шум из-за такой ерунды? Я ведь не восторженная наивная гимназистка, меня трудно чем-либо смутить… И мне совсем не было противно, а, скорее, наоборот. Сиськи-то, действительно, у моей случайной попутчицы были классные! И лоном своим она так пылко прижималась к моей заднице, что меня просто в жар бросало всю дорогу. Про экзамен я, конечно, забыл, тупо уставившись в страницу учебника. «Ого, - думаю, - интересно бы взглянуть, что за баба? А вдруг интересная? Может, и познакомиться с ней стоит? Вдруг, она и к традиционному сексу расположена? Не все же ей к мужикам в транспорте прижиматься…» Мое воображение нарисовало ее портрет. Точнее целых два! Один образ - вылитая Анджелина Джоли. Второй – Скарлетт Йохансон. Вот эти две чувихи так и чередовались на моем «внутреннем экране». То одна губки надует, то другая ротик откроет… Я чуть свою станцию «Тверскую» не проехал из-за этих дур!
Я очнулся, сунул учебник за брючный ремень и поспешил к дверям, бормоча окружающим: «Позвольте просочиться между вами!»
А у самого выхода я не удержался и все-таки посмотрел на свою «любовницу». Увы, меня ждало разочарование! Она и отдаленно не напоминала ни одну из голливудских див, что являлись мне в мечтах. «Поэт, сказочник, - сказал я сам себе, - ты опять стал жертвой собственных фантазий! А реальный мир для тебя слишком груб…»
Женщина поймала мой взгляд, поняла его и смутилась. Но я ее ничуть не осуждаю. Я ведь не апостол Петр, который у райских врат стоит! Какое мне дело до чужих грехов? Мне бы со своими разобраться.