А мир новым криком опять огласился,
Наверное, кто-то снова родился.
Может быть тот, кто вчера удавился,
И начал свой новый круг.
Но, как и вчера, круг по прежнему замкнут,
Лишь новый паук брошен в старую банку,
И кто-то опять приготовил удавку -
Не с бухты-барахты, не вдруг...
Не всем по карману житье в этом мире.
Но те, кто ушли, все счета оплатили,
В наследство оставив лишь цепи и гири,
Другим, продолжающим жить.
И этим другим, кто пока остается,
Монета второй стороной обернется,
И за потребленные воздух и солнце
Придется еще заплатить.
А плата одна - здесь людей, как баранов,
Режут. И это не кажется странным -
Хрипом из горла и кровью из раны
Хлещет общественный гной.
Живя в бесконечных жестоких разборах
Никак не поделят Содом и Гоморру...
И мир на пороге всеобщего мора
Готов разразиться войной.
Для нищих и лишних стоп-кран уже сорван.
Мне страшно, что это становится нормой,
Но поезд все так же несется над прорвой,
Разносит напитки гарсон...
Пустые глаза и беспечные лица -
Им весело естся и пьется и спится,
И мне остается ломать эти спицы
Став палкою в их колесо.
Но, стоит стать дверью сорвавшейся с петель -
В проеме стоит уже новый свидетель,
Попавший, как муха в паучьи сети,
Вопящий, что все хорошо!
Он свято уверен, что "все в шоколаде".
Не знаю, где нимб обронил этот дядя.
Понятно одно - все спокойно в Багдаде,
Опять эйфория и шок.
Хотя, кто не слеп, тот не мог не заметить,
Что деготь в меду просто держат в секрете.
И те, кто устал, кому плохо на свете,
Все чаще уходят туда,
Где нету лекарств и моральных инъекций,
Для мертвого мозга и мертвого сердца,
Не нужно тепла, что бы снова согреться -
Достаточно хлорки и льда.
Достаточно хлорки и льда!
