моложе меня лет на 10.
Врачей из Скорой помощи, практически, не помню. Когда они приехали, я был уже
практически мёртв. Сорок минут я был там, никаких туннелей не видел, видел яркие и
сочно-зелёные кустарники и еще кое-что... Сорок минут меня возвращали, я валялся на
полу в офисе, меня кололи, делали искусственное дыхание, массаж сердца, чуть не переломали все ребра, восемь раз орали "руки! Разряд!! И лупили током... Много-
много раз...
Как сквозь толстую стену доносились голоса и выкрики: "Дима, держись! Не умирай! Дмитрий Юрьевич…, Юрич…, youriсh…, уou…rich, riсh…, Rich...»
Я проехал практически мёртвым за рулём ровно половину 3-го кольца. С разорванным
сердцем и давлением 60 на 30. По утренней пробке, 15 января... Я останавливался и
меня рвало, рвало болью... Страха не было, не было никаких чувств. Одна боль. Я
никому не звонил, я понимал, что стоящему в московской пробке помочь практически
не возможно. И я ехал, сколько мог, ехал...
На взятой за день до этого в прокат машине (ноябрьские странные предвестники (см.
"А я еще здесь...")), без водителя-друга (зимняя рыбалка - святое, хотя какая рыбалка
в январе? Мёртвый сезон). И я доехал до офиса, взял из машины документы, закрыл
ее, вошёл в офис, открыл дверь в кабинет к медикам и сказал: "Я умираю..."
До приезда Скорой мою жизнедеятельность поддерживали два добрейших создания
О.И. и Е.Б. И примчавшийся ген.директор, бывший врач, Р.Ш., на тот момент
называвший меня своим другом.
До приезда Скорой Помощи я несколько раз падал в обморок, обосался в прямом
смысле и выглядел, скорее всего, не важно... К моменту, когда меня довезли до
медицинского центра, в моём рту появилась какая-тот хрень, уходящаяя в горло и
мешающая языку придушить меня... При выгрузке из реанемобиля я пришёл в себя,
жестами вытребовал вытащить всё это из-за рта и попросил ехавшей со мной Е.Б.
позвонить домой и сказать, что я жив...
Затем молниеносное перемещение вовнутрь здания, раздевание (мне было стыдно за
мокрые джинсы) и реанимация.
Реаниматор ввел через микроразрез в закрытый сосуд какую-то фиговину и развернул
ко мне монитор, чтобы я увидел свое сердце. Здесь я умер второй раз.
Когда "вернулся" операция продолжалась и со мной, кажется, даже разговаривали,
поясняя, что происходит. Врач был закрыт от меня ширмой, и я видел только в
монитор, как он "ковыряется" у меня в сердце....
Затем была реанимационное отделение и несколько недель больничной жизни...
Каждый раз, встречаясь в коридорах с реаниматором и отвечая на его вопрос
"Всё нормально?" видел в его глазах интересную смесь любопытства и родительской
заботливости. Его глаза как бы вопрошали самого себя, как это у него получается, и
кто ему разрешил играть и выигрывать, дарить и рожать...
До, а особенно, после инфаркта я переобщался с очень большим количеством
медицинских работников разных рангов и специальностей. Но такой взгляд встретил
один раз.
Как всегда, повезло...
P.s. Спасибо всем, кто принимал участие в моем спасении в тот день. Особо благодарю
Ольгу (Игоревну) Женю (Евгению Борисовну), Рамиля (Р.Ш.), оставшуюся
неизвестной бригаду Скорой Помощи, японский автопром, и человека со странным
взглядом... на жизнь...
21 декабря 2008г.
