Сказка про Елену Привредную (Сказки)

А ты спи-усни, милый друг Кащей,
Не мне суженный, не мне ряженный.
Не пеку блинов, не варю я щей,
Не сижу день-деньской за пряжею…
Я в огонь дурман да болиголов,
Да поганый гриб, да змеиный хвост.
И что нам с тобою до нежных слов,
Если мы с тобой доросли до звёзд.
Коль от чар моих, от твоей волшбы
Ходуном весь лес, звёзды с неба прочь…
Мы с тобой игрушки в руках Судьбы.
Назовут Премудрою нашу дочь.

Колыбельная Яги


Дело было встарь… Жил-был царь.
О том, что был он некогда Иваном-царевичем, уже и не помнил никто, кроме жены его, Василисы Премудрой.
Вот приходит он как-то к Василисе, а она ему, как обычно, и говорит :
- Что, Иванушка, невесел? Ниже плеч голову повесил? Али услышал от кого слово неласковое?
- Как же мне, Василисушка, не печалиться? Одолели меня советники мои. Стар, говорят, стал, пора царство в надежные руки передавать. Казнил бы их всех, дураков, да жалко. Вот я и подумал…
Тут Василиса насторожилась. Когда Иван начинал думать, ей следовало быть начеку.
- Вот я и подумал, что пора бы мне сыновей моих разлюбезных отправить в дорогу дальнюю…
- Это ты хорошо придумал, - согласилась Василиса. – Только помнишь ли ты, что сыновья привозят из дороги дальней?
Иван призадумался.
- Диковины разные. Яблоки молодильные, птиц-зверей невиданных…
- А ещё, Иванушка, привозят они жён молодых. Помнишь ли ты хоть одну сказку, где бы добрый молодец не привёз домой красну девицу? Такую, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Вот и царя Берендея сын намедни невесту привёз, так её и вправду описать нельзя. За глаза её так неведомой зверушкой и кличут. Берендей на себе последние волосы рвёт, а сын на своём стоит, дескать, спасла она его от смерти лютой, и любит он её без памяти… Потом опомнится, да поздно будет.
- Что же делать мне, Василисушка?  
-  Прикажи сыновьям жениться.  Вот женятся, тогда и отправляй их за яблоками молодильными.

Обрадовался царь Иван, и поспешил послать за сыновьями.
А Василиса достала из ларца золотое блюдечко, да пустила по нему наливное яблочко. Покатилось наливное яблочко по золотому блюдечку, показалось в нем лицо старушечье.
- Здравствуй, Матушка – Яга, - ласково обратилась к ней Василиса.
- Здорово и тебе, Василисушка, - проворчала Яга. – Что там у тебя стряслось?
- Задумал Иван сыновей женить. Нет ли у тебя девицы на примете?
- Варька Прекрасная мала ещё, Маша Премудрая уму-разуму учится, вот разве что Ленка Привредная…
- Привредная? – засомневалась Василиса.
-  Девка она строптивая, да замуж выйдет – присмиреет.  
- Ну, коли так, посылай её на болото. Иван откладывать не любит, так что мальчики вот-вот  в чисто поле отправятся.
- Которому ж из них Лена достанется? Баловню твоему меньшому?
- Да, Матушка, Сашеньке- царевичу.
- Как, опять сватовство? - послышался ворчливый голос, и с блюдечка на царицу строго посмотрел дед Кащей. -   А мне прикажешь опять с сундуком на дуб лезть?
- Пожалуйста, батюшка, - взмолилась Василиса.
-Ладно, ладно, только ты того, не дозволяй Ивану задания мудрёные давать. Я как вспомню, как тебе мамки-няньки за одну ночь ковёр ткали… Я с ними потом полгода, почитай, расплачивался.
- Батюшка, так это уж сколько лет назад было…
- С такими дочками, как ты, не над златом, а без злата зачахнешь, - проворчал Кащей. Но Василиса знала, что отец ни в чем не сможет ей отказать, и к тому времени, когда царевич доберётся до острова заповедного, сундук будет висеть на месте.

Позвал царь Иван своих сыновей и сказал он: - Вот что, сыны мои любезные. Пришло время вам ожениться. Возьмите вы луки тугие, выйдите во чисто поле и стреляйте. Куда стрела упадёт, там и судьба ваша.
Взяли царевичи луки тугие, и пошли во чисто поле.
Выстрелил старший сын Андрей-царевич, и упала его стрела на боярский двор. Подняла стрелу Милолика - боярская дочь, на которую Андрей давно засматривался.
Выстрелил средний сын Вадим- царевич, и упала его стрела на купеческий двор. Подняла стрелу Забава – купеческая дочь, чьи глаза давно уже не давали покоя Вадиму.
Собрался стрелять младший брат, а братья ему и говорят:
- Не в ту сторону целишь, Сашка. Лес-то в другой стороне.  
Вздохнул царевич, выстрелил, и пошёл искать свою судьбу на болото.
Долго ли, коротко ли бродил царевич по болоту, но стрелу он свою нашёл. Торчит стрела из кочки болотной, а вокруг кочки лягушки прыгают. Подхватил царевич лягушку, завернул её в платок, и пошёл домой.

Показал он лягушку своей матушке, та так и охнула. Побежала Василиса в свою горницу, открыла ларец заветный да пустила яблочко наливное по золотому блюдечку кататься.
- Матушка, родимая моя, где же Ленка твоя была Привредная? Сашка-то обычную лягушку приволок!
- На болоте и была. Только пока книгочей твой по болоту бродил, на неё лягух  болотный позарился. Пока она от ухажёра зелёного отбивалась, Сашка квакушку подхватил и был таков.  
- Что же делать-то, матушка?
- Не кручинься, Василисушка, это горе поправимое. Только придётся тебе немного потрудиться…
Выслушав Ягу, Василиса повеселела и вернулась к своим делам.
  

В скором времени сыграли три свадьбы. Андрей- царевич женился на Милолике, Вадим – царевич на Забаве, а Александр-царевич на лягушке своей.  
На другой день позвал Иван сыновей да и говорит:
- Сыны мои любезные, пусть ваши жены испекут мне к завтрему по хлебу белому.

Воротился Александр-царевич в свои палаты невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
- Что не спрашиваешь, отчего невесел я? Повелел отец мой, чтобы ты к завтрему испекла для него хлеб белый? Молви хоть слово мне.
А лягушка ему всё ква-ква да ква-ква.
Опечалился царевич пуще прежнего, лег спать- почивать, а Василиса Премудрая вышла на крыльцо, хлопнула в ладоши, и закричала: - Мамки-няньки, собирайтесь, снаряжайтесь, испеките мне белый хлеб, какой я у батюшки моего едала.
Проснулся царевич, лягушка на том же месте сидит, а рядом с ней белый хлеб лежит, да такой, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Отнес царевич хлеб к отцу. Благодарствовал Иван на тех хлебах царевичам да и говорит :
- Хочу я испытать, сыны мои любезные, какие из ваших жен рукодельницы. Пусть жёны ваши разошьют мне к завтрему по …
За его спиной раздалось негромкое покашливание Василисы.
-По ширинке узорчатой, - поспешно закончил Иван.

Воротился Александр-царевич в свои палаты, да и говорит своей лягушке:
- Велел отец тебе к завтрему  ширинку узорчатую расшить.
А лягушка ему всё ква-ква да ква-ква.
Лёг царевич спать-почивать,  а Василиса Премудрая вышла на крыльцо, хлопнула в ладоши, и закричала: - Мамки-няньки, собирайтесь, снаряжайтесь, расшейте мне ширинку узорчатую, какой я у батюшки моего утиралась.
Проснулся царевич, лягушка его на том же месте сидит, а рядом с ней ширинка узорчатая, да такая, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Отнес царевич ширинку к отцу. Поблагодарил Иван жён старших царевичей за усердие, а лягушку Сашкину за умение, да и говорит сыновьям: - Всем ваши жёны хороши: и красавицы, и кухарки, и рукодельницы. Хочу я теперь посмотреть, как они веселиться умеют. Приходите завтра с жёнами ко мне на пир.

Воротился Александр-царевич в свои палаты невесел, ниже плеч голову повесил, да и говорит лягушке: - Ну, лягушечка, беда пришла. Велел тебе отец завтра на пир явиться. Придёшь?
А лягушка ему всё ква-ква да ква-ква.

На другой день отправился царевич на пир один. Гости веселятся, а он всё сидит и ждёт, когда стук да гром раздастся. Долго ли, коротко ли, и вправду раздался стук да гром. Подлетела к дворцу карета, запряжённая шестёркой коней, и вышла из неё краса ненаглядная Елена Привредная. Взяла она Александра-царевича за руки и повела за столы дубовые, за скатерти бранные. А как пошли гости танцевать, улучил царевич минуту, забежал в палаты свои и сжёг лягушачью шкуру. Воротился он на отцовский пир, а царевны его и след простыл. Все видали как приехала, никто не видел, как уехала.

Опечалился царевич, а матушка ему говорит: - Что, Сашенька, невесел, ниже плеч голову повесил? Небось шкуру лягушачью сжёг?
- Сжёг, - отвечает царевич.
-Не ты её надевал, не тебе и жечь было. Ну да ладно, что сделано, то сделано. Вот тебе волшебный клубочек. Брось его на землю, да ступай за ним. Приведёт он тебя в царство Кащеево.

  
Собрался царевич в дорогу, бросил клубок на землю, и пошёл за ним. Долго ли, коротко ли шёл, устал и присел передохнуть. Вдруг, откуда ни возьмись, бежит огромный медведь. Схватился царевич за лук, а медведь ему рычит : - Брось, молодец, не попадёшь.
- И то верно, - согласился царевич, - садись, Михайло Потапыч, отведай лепёшек медовых, что мне матушка с собой дала.
Отведал медведь лепёшек медовых да и говорит : - Благодарствую тебе, царевич, за хлеб-соль. Ежели случится тебе беда какая, позови меня, я тебе помогу.

Пошёл царевич дальше. Долго ли, коротко ли шёл, видит змея подползает к гнезду, где три птенчика сидят не живы, ни мертвы от страха. Убил царевич змею, укрыл  птенцов тряпицей, что мать на дорогу дала, и пошёл себе дальше.    

Идёт и слышит какой-то шум. Подошёл поближе и  видит, что трое великанов о чем-то спорят. Спрашивает царевич : - О чем спорите, люди добрые?
Отвечает ему великан : - Оставил нам отец в наследство три вещи волшебные : шапку-невидимку, сапоги-скороходы и меч-кладенец. Спорим мы уже три года, три дня и три месяца, а поделить никак не можем.  
- Вашему горю легко помочь, - говорит царевич. – Позвольте мне рассудить вас.
- Знаем мы, как прохожие помогают вещи делить. Пошлёшь нас бегать на перегонки, а как вернёмся мы, тебя с вещами уже и след простыл.
- Не стану я вас ничего красть, я же царевич, как-никак. Слушайте, повернусь я к вам спиной, а вы по одному станете поднимать руку. Какую вещь я назову, та поднявшему руку и достанется.
Согласились великаны, и царевич за 3 минуты поделил между ними волшебные вещи.
Обрадовались великаны : - Как нам отблагодарить тебя, добрый молодец?
А царевич и отвечает : - Не стоит благодарности.
Распрощался он с великанами, и пошёл дальше.

Долго ли, коротко ли шёл царевич, и пришёл он в царство кащеево. А там в золотом саду у серебряного озера сидит Елена Привредная, расчёсывает свои золотые волосы. Увидал её царевич, обрадовался.
- Не печалься, - говорит он, - Алёнушка. Найду я смерть кащееву, и заберу тебя домой.
- Ишь, какой быстрый, - отвечает  Елена. - Ты сперва смерть его найди, а потом  уж за мной приходи.
Не успел царевич удивиться, как прибегает в сад сам Кащей.
- Ой, беда, детушки, - кричит он. – Подступает к границе моей Буян-богатырь с войском несметным. Хочет он дворец мой с землёй сравнять, меня, старика, по миру пустить, а тебя, Елена, в полон взять. Бери, Сашка,  Елену, и увози по добру, по здорову.
- Откуда ты знаешь, как меня зовут? – удивился царевич.
- Как же мне не знать, если ты на мою Василису как две капли воды похож. Только некогда нам разговоры разговаривать. Увози Елену, да поскорей.
- Нет, - отвечает Елена. – Ты, дедушка, разве оставил меня в беде, когда Змей-Горыныч моих родителей пожрал? Ты меня вырастил, вынянчил, и  я тебя в беде не брошу. Даром что ли бабушка Яга меня учила?
- Ты Елену вырастил? – изумился царевич. – Коли так, то и я тебя не брошу. Я не богатырь, конечно, но может и я на что сгожусь. Нет ли у тебя, Кащей, коня богатырского или меча-кладенца?
- Меча у меня нет, да и коня тоже. Вот если только Сивку-Бурку кликнуть…
И Кащей с Александром отправилась в чисто поле кликать Сивку-Бурку, а Елена поспешила к Бабе-Яге.

В это самое время Василиса открыла сундучок заветный, и золотое блюдечко с наливным яблочком показали ей Сашеньку, кличущего во чистом поле Сивку-Бурку.
- Сивка-Бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой.
Конь бежит, земля дрожит, из  ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет.
Прибежал и встал перед царевичем как вкопанный:  
- Что тебе угодно, добрый молодец?
- Идёт сюда Буян-богатырь с войском несметным. Нужен мне конь богатырский, чтоб с ним сразиться.
- Сослужу я тебе, молодец, службу всего за сто золотых в час.
- За сто золотых? – проскрипел Кащей. – Этак ты меня раньше Буяна по миру пустишь…
Не стала слушать Василиса, как Кащей с Сивкой торгуется, а со всех ног к Ивану кинулась.
- Ой, беда, Иванушка! Сашенька с Буяном-богатырем биться задумал, а у Буяна войско несметное…
- Сашка? С Буяном? – старшие царевичи переглянулись и, не говоря больше ни слова, отправились собираться в дорогу дальнюю, выручать брата меньшого.

Тем временем Сивка-Бурка, договорившись о цене с Кащеем, критически осматривал Александра:
- Хиловат ты, молодец. Сразу видно, что царевич. Сложновато будет из тебя сделать  такого молодца, что ни в сказке сказать, ни пером описать, не то что из крестьянских сыновей. Ну да ладно, влезай ко мне в правое ухо.
Влез царевич Сивке в правое ухо, из левого вылез, и стал таким молодцом, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Поглядел на него Сивка-Бурка и тряхнул гривой :
- Неплохо получилось! Теперь тебе бы ещё меч богатырский…
  
Тут за спиной у Сашки раздалось смущённое покашливание. Было оно больше похоже на раскаты грома, и царевич с трудом устоял на ногах, но это было великанье смущённое покашливание.
За его спиной, держа в одной руке шапку-невидимку, стоял один из братьев-великанов.
- Нам тут птичка начирикала, что тебе, добрый молодец, меч хороший надобен. На вот, возьми пока этот ножик,- сказал он, вынимая из кармана меч-кладенец, -мне с дубинкой сподручнее.
И правда, под рукой, точнее под мышкой, зажата была дубинка - столетний дуб, вырванный с корнем.
Сашка осторожно принял из рук великана тяжёлый меч.
- Ну вот теперь ты не только родился, но и на бой сгодился, - одобрительно кивнул Сивка.

- Не знаю, как и благодарить тебя, - начал речь царевич, но великан прервал его, ухмыляясь во весь рот:
- Не стоит благодарности, так ты нам сказал? Ты нам помог, и мы тебя без подмоги не оставим.

Когда буянова рать подтянулась к речке Смородинке, по которой проходила граница кащеева царства, на другом берегу всё было готово к её встрече.
Первыми бой приняли русалки. То есть это только так говорится, что они приняли бой, потому как ни с кем они не дрались, даже совсем наоборот. Но не один буянов воин канул на дно во время переправы через Смородинку.
За Смородинкой начинался  лес, через который Буяну удалось продраться без потерь, не считая затерявшихся в лесу разведчиков. Зато на болоте, куда привела войско тропа, кикиморы порезвились вдоволь.
Наконец, слегка поредевшее войско выбралось во чисто поле, где можно было встретиться с супротивником лицом к лицу. Лиц этих было немного, но зато какие! На левом фланге стояла троица  великанов, вооружённых солидного размера дубинками.
На правом фланге стояла стайка девиц под предводительством Елены Привредной. Каждая из девиц сжимала в руках палку, с насаженным на неё черепом.
Между ними на золотом троне восседал Кащей.

- И это всё, что ты сумел собрать? – презрительно засмеялся Буян.
- Не хвались на рать идучи, - предупредил его Кащей, - а то людей насмешишь.
- Ты мне, дед, зубы не заговаривай. Выходи биться.
- Где тебе, богатырь, со мной справиться. Ты сперва с внучком моим справиться попробуй.

При этих словах из-за золотого трона выехал на Сивке-Бурке Александр-царевич.

Взглянув на молодца и его меч, Буян-богатырь поспешил укрыться за спинами своих ратников.
- Вперёд, молодцы! – крикнул он, - Погреба Кащея будут вашими!
Ратники Буяна смело двинулись вперёд на противника, надеясь смести его одним ударом.
Но они просчитались.

Александр-царевич прилежно махал мечом. Где махнёт, там станет улица, отмахнётся – переулочек.  
Если бы у него было время оглянуться по сторонам, он бы увидел, что дубины великанов прокладывали проспекты в строю нападавших, а черепа в руках разъярённых девиц испепеляли взглядом и стрелы, и ратников. На месте последних оставались лишь горсточки пепла.
Но глазеть по сторонам царевичу было некогда, лишь сквозь шум битвы до него доносились громовые раскаты боевого клича  великанов и звонкий визг девиц.
Внезапно к ним добавился звук рогов. Это вступили в бой отцовские полки, приведённые Андреем и Вадимом. Василисин клубок привёл их в кащеево царство кратчайшим путём, и они без долгих разговоров ударили в тыл буяновой рати. Сам Буян, мудро руководивший боем с безопасного расстояния, был захвачен в плен, и его воинство, потерявшее полководца и зажатое с двух сторон противником, поспешно сдалось в плен.  

Сивка торжественно вернул своего всадника к золотому трону, и только здесь царевич разжал занемевшие пальцы, позволив грозному оружию вонзиться в землю.
- Вот он, Сашка! Целый и почти невредимый! – Вадим-царевич смотрел на брата с удивлением.
- Разве это Сашка? – недоверчиво покачал головой Андрей. – Ты посмотри на его мускулы! И вообще не очень-то похож.
- Мускулы – дело наживное. А вот с оружием никто кроме него так небрежно обращаться не будет.
- Братцы… - попытался прошептать Александр-царевич, но покачнулся в седле и упал бы, если бы братья не подхватили его.
  
Эта сцена тронула Кащея, вернувшегося к своему трону вместе с Еленой Привредной. При виде покачнувшегося  Сашки Елена налетела на царевичей:
- Немедленно снимайте его с седла! Снимайте доспехи! Дедушка, где у тебя запас исцеляющей мази?
- Не отвлекай Кащея по пустякам, душа – девица, - Вмешался Сивка-Бурка. - Сейчас с твоего молодца доспехи снимут, ко мне в левое ухо закинут, и вылезет он из правого уха точно таким, как в него залезал. А ты, Кащеюшка, заплати мне за службу верную. Уговор дороже денег.
- Дороже, дороже… - проворчал старик, доставая из трона сундук с монетами. – Уж куда дороже. По миру меня пускаешь, - продолжал ворчать он, навьючивая на жеребца торбу с монетами. – И зачем тебе деньги?
-  Уж точно, чтобы не в сундуке хранить - весело проржал конь. – Коль снова  понадоблюсь, кликните, - добавил он, и земля задрожала от конского топота.
Удостоверившись, что Сивка сдержал своё слово и возвратил царевича целым и невредимым, хотя и вполне поддающимся описанию пером, Елена позволила себе расслабиться, и …чуть не упала.
- Ты, дедушка, говори что хочешь, - сказал Сашка, подхватывая её, - а Елену я с собой забираю. До чего  девушку довели, на ногах не держится!
- Ты бы видел, с каким трудом я у неё палку с черепом отобрал, - усмехнулся Кащей, - чуть меня не испепелила. Ох, не завидую я тебе, внучек.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, а дел у победителей было невпроворот. Давно уже, досыта накормив усталых ратников, отправились в обратный путь старшие братья, а Александр всё никак не мог распрощаться с великанами и дедом Кащеем. Великаны зазывали его в гости, а Кащей, упрятав Буяна и его воинство в погреба глубокие, всё сокрушался из-за сундука, который ему понапрасну  пришлось затаскивать на дерево. Царевичу пришлось в конце концов принять приглашение великанов, а Елене волей-неволей пришлось пообещать на обратном пути заглянуть к заветному дубу, так что их дорога домой обещала быть долгой.