Варанаси. Священные воды. До рая – пядь.
Здесь даруют свободу, если сумеешь взять.
Ганга – лестница в небо, но прежде – извольте вниз.
Хочешь – прыгай в одежде или устрой стриптиз
И ныряй, зарываясь носом в придонный ил.
Он поглядывал косо, даже когда любил,
Расставлял между вами растяжки, звонки, крючки,
Две кевларовых шторки-бляшки вживил в зрачки,
Предлагал тебе руку, зажав в кулаке чеку,
Рисовал остриём ножа пентаграммочку,
Мол, до этого места шагай, за черту – ни-ни.
Переступишь – к виску наган: детка, извини.
Ты бросалась на амбразуру в огонь и дым,
Понимая, что дура, но как же иначе с ним?
В обороне мечтала любовью пробить дыру.
Он смеялся: «Попробуй – и я от тебя умру».
И сдержал своё слово – похоже, тебе назло.
Интересно, ты сможешь забыть, наконец, число?
Врач сказал: «Извините, выкидыш. Очень жаль».
Улыбаешься, дышишь, но стены вокруг дрожат.
Перемена страны-религии: два в одном.
Одуряющий запах лилий, халва, вино,
Неприличное платьице. «Бармен, ещё налей!»
Синекожие боги таращатся с алтарей.
Помогает не так чтоб очень. Скорей, никак.
Возвращаешься стылой ночью в родной бардак,
Телефонный звонок подружке, немного лжи.
Пьёшь таблетки, ревёшь в подушку, решаешь жить.
Но в глазах твоих цвет понурых московских зим.
В синтетических шкурах выползешь в магазин:
- Мне стрихнин, две гвоздики, вазу.
- Стрихнина нет.
Он не снился тебе ни разу за восемь лет.
