рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом…»
А.П.Чехов, «Чайка»
ЛУННАЯ ДОРОГА
Когда я по лунной дороге уйду,
Оставлю и боль, и любовь, и тревогу,
По лунной дороге, к незримому Богу
Искать себе место в беспечном саду,
По лунной, по млечной...
И легок мой шаг,
Пустынна душа, этим светом омыта,
По лунной дороге, вовеки открытой,
Легко, беспечально, уже не спеша,
Уже не дыша…
И мой голос затих.
Два пса мне навстречу дорогой остывшей,
И юный - погибший, и старый – поживший,
И белый, и рыжий. Два счастья моих.
И раны затянутся в сердце моем,
Мы вместе на лунной дороге растаем –
Прерывистым эхом, заливистым лаем.
И всё. Мы за краем. За краем. Втроем.
МАЛЬЧИК
В этой неприкаянной стране,
Под насквозь сырыми небесами,
По ночам приходит пес ко мне –
Тихий мальчик с грустными глазами.
Я его от смерти не сберег –
Как по сердцу тяжкие колеса.
Полюби его, собачий бог,
Осуши его щенячьи слезы.
Пусть в твоих лугах играет он,
Юный бег его да будет вечен…
Только иногда в мой горький сон
Отпусти его для краткой встречи.
И тогда в тревожном, рваном сне
Мертвый пес заплачет обо мне.
КРАСИВЫЕ И СВОБОДНЫЕ
Вся эта история приключилась,
Потому что на лицах прекрасных коней
Сбруя топорщилась, болью сочилась,
И я не мог примириться с ней.
На моей золотой планете
Острый и жалостливый курсор
Тугие ремни и железа эти
Рвет и отбрасывает с тех пор.
Здесь и следа не найдет погоня.
В землях туманных, в травах седых
Проходят красивые, мудрые кони,
Не вспоминающие узды.
О ПОЭТЕ, СТИХАХ И ПТИЦАХ
Удивительный поэт
Жил в согласье с мирозданьем,
И стихи без опозданья
Выпускал как пташек в свет.
Но пернатые стихи
О таком высоком пели,
Что глухие свирепели
И готовили силки.
И они ловили птах,
Чтобы жили птицы в клетках,
Чтобы песни были редки,
Как брожение в умах.
Грустно крылья опустив,
Воду выпив из корытца,
Забывали эти птицы
Свой божественный мотив.
Наступала тишина,
И привычно, как мычанье,
Было общее отчаянье
Без поэзии и сна.
Но наутро – как тут быть? –
Вновь обрушивались песни,
И хоть лопни ты, хоть тресни,
Было всех не изловить.
Потому что жил поэт
С мирозданием в согласье,
И стихи свои, к несчастью,
Выпускал как пташек в свет.
И поэтому стихов,
И пернатых, и безбожных,
И не очень осторожных
Было больше, чем силков.
ПТИЦЫ
Если был я никем,
Если буду никак,
Если бросит клыкастая стая,
Я уйду насовсем,
Как разжатый кулак,
На зюйд-вест навсегда улетая.
А за мной десять птиц,
Не замыслив беды,
Золотыми крылами замашут.
И не будет границ,
Ни земли, ни воды,
Только братство пернатое наше.
И страна не видна,
И струна не поет,
Все, что было – запутано снами.
Если завтра война,
Если завтра в поход...
Вы простите, но это не с нами.
РЕНЕ МАГРИТТ, "НОСТАЛЬГИЯ"
Кошачий смысл не льву ли ясен,
Когда разляжется, прекрасен,
Надолго и надежно сыт.
А фрачный ангел просто рядом,
Чтобы скользнуть небрежным взглядом,
Когда положим на весы
Все стыдные и злые мысли.
...Пилат старательно умылся.
Его здесь нет. И не о нем
Молился ангел чернокрылый,
Не перед ним гордился силой
Лев, перекрещенный огнем.
Слепая тяжесть парапета
Нас убедит, что песня спета,
Что наше время истекло.
А город, скрывшийся в тумане,
Не нас настигнет и обманет,
Разбив зеркальное стекло.
Нам фрачный ангел не поможет:
Застыл навеки с постной рожей
Там, где течет остаток дня,
Где величаво и беспечно
Он охраняет город вечный -
Лев, не боящийся огня.
ПОСЛЕДНИЙ ДРАКОН
Дракон по имени Могул
Был мал, и мил, и в ус не дул.
Его пока что не тошнило
Огнем на села и леса,
И крыльев озорная сила
Не уносила в небеса.
Он ел букашек, пил росу,
Боялся рыжую лису,
Осу, ужалившую в локоть,
И маму, что могла и слопать.
Но, засыпая на стволе
Древнейшего в округе древа,
Он видел сон, как по земле
Несется тень его, и рёвом
Людской он заглушает крик –
Дракон, что страшен и велик.
Так просыпался он в слезах,
И дальше жил с тоской в глазах.
Дитя, он понимал Закон
Клыка, огня и зла в природе,
И то, что он последний в роде…
И плакал маленький дракон.
Но, изо всех щенячьих сил,
Однажды дерево покинул,
Ссутулил маленькую спину
И что-то важное решил.
Вздохнул, ушел в далекий лес,
И навсегда
Исчез.
ПАУК
Никто не любит паука.
Его шаги всегда упруги,
Его слова всегда весомы,
И мухи падают в испуге,
Когда проходит он по дому.
И вслед за ним идет тоска.
А он – любитель вин и книг,
Бетховена и Ренессанса,
Ночами сочиняет стансы,
Не прерывая ни на миг
Души высокую работу.
Но - метко прозван Живоглотом...
Бросая взгляд через плечо-
Не подкрадется ли супруга,
Стихи он шепчет горячо
Поэтов пушкинского круга.
Без сна шагает до зари,
А голод гложет изнутри.
Все просто, мудро, на века:
В тенетах спутанная муха,
И ждет жена, не дашь ли маху,
Извечное томленье духа,
Идешь к обеду – как на плаху…
Никто не любит паука!
РАКОВИНА
Старый старый интеллигент
В раковине своих потерь
Намозоливший язык преподаванием уходящих наук
Любящий музыку Рахманинова и свою безжалостную страну
Укрытый хитином морщин и водорослями седой бороды
А там внутри
Нежность и беззащитность
И выращенная за всю жизнь мерцающая драгоценность
Как он боится что его раскроют
Как он боится что его не найдут
Кто скажет
Что происходит с жемчужиной
Когда моллюск умирает
ЗЕЛЕНАЯ ВОЛНА
Идет зеленая волна,
В мои глаза – до края.
И что-то, наподобье сна,
Меня в себя вбирает.
Земля уходит из-под ног,
И становлюсь я меньше.
И говорит: «Привет, сынок»
Отец, давно умерший.
И, словно детский петушок,
Во рту секунды тают,
И так без боли хорошо,
Как вовсе не бывает.
Но удержаться я не смог –
Лицо собака лижет,
И возвращения порог
Становится все ближе.
Я принимаю эту боль –
Пусть ноет звуком альта…
Не беспокойся. Я с тобой.
Давай вставать с асфальта.
СМЕШНАЯ ГРУСТНАЯ НЕВОЗМОЖНАЯ СЛУЧИВШАЯСЯ ИСТОРИЯ
«Не делайте слона из мухи!» - сказали нам. Мы не послушались.
Надели шапочки газетные и обручились с колдовством.
И, предугадывая слухи, мы видели: слоновьи уши
Локаторами ловят ветры, заполонившие наш дом.
Мы трогали его за хобот, а он пугливо жался к стенам,
И бился лбом о стекла окон, не понимая ни рожна.
А в тишине дробился хохот. Соседи, потеряв степенность,
Как на базаре, громко охали, слоняясь около слона.
И, шутовству такому рады, совали булочки с изюмом,
И, поднатужась, притащили ведро большущее с водой…
За стенкой громыхнуло радио, и он, на радость самым умным,
Такой большой и беззащитный, ведро взметнул над головой.
И завертел, и хлынул ливень, и наши шапочки намокли,
И, смытое водой, увяло и растворилось колдовство...
А муха ползала лениво. Слона мы вспоминали молча.
Соседи разошлись устало. И пусто стало без него.
