Дорогие друзья мои!
Заметки эти, названные "Жизнь с Музой, или Какой стриптиз сравнится с голой правдой", начаты были достаточно давно, и часть их была даже опубликована на странице Виктора Лови http://www.stihi.ru/author.html?starperru. Но, в силу ряда причин, творческий процесс был прерван, к великому сожалению автора. И, наконец, то, о чём так давно мечтали... ну, пусть не очень мечтали, но интересовались, скажем так, читатели, свершилось! Как любил говорить один полузабытый политический деятель, процесс пошёл. Надеюсь, что доведу его до конца. Или сам дойду...
Так вот. Я размещу здесь уже опубликованные заметки, но не ввиду полной творческой импотенции автора, а для удобства читателей исключительно. Ну, вдруг кому-то взбредёт в голову прочитать всё с начала до конца. Хотя, сомневаюсь... Но, мало ли. Итак, поехали.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
История жизни поэта, рассказанная им самим, без всяческих утаек и прикрас, в назидание современникам и потомкам.
Эпиесе 1. КАК Я СТАЛ ПОЭТОМ.
Сел я за стол, взял чистый лист бумаги, тонко очинил перо и сказал себе: никаких "растекашеся мысью по древу"! Только факты! Шаг вправо, шаг влево – побег! Но – увы. Сразу – в побег.
*) Побег. Что такое "эпиесе"? Так я назвал жанр предлагаемого читателю произведения. Почему "эпиесе"?
Давно пишу стишки. Очень давно. Так давно, что столько не живут. Но раньше и не задумывался об отнесении их к какому-то жанру. Стишки и стишки. Короткие. О жизни во всех её проявлениях. А тут ещё и проза. Задумался – и не знаю, что сказать. Вспомнил безотказное правило: когда уже совсем не знаешь, что делать – читай инструкции! Стал читать. Эпиграмма, эпиграф, эпитафия, эпиталама, эпизод, эпикриз, епитимья… Нащупал: "эпи". От греческого… Часть сложных слов, обозначающая "рядом", "перед", "после", "за-сверху-снизу-сбоку" etc. Так, подходит. К чему приставить… Хрустальная мечта идиота: поэма. Эпи-поэма. Даже идиоту ясно – бред. Эпиэма… Пафосно звучит. Чуть пониже: эпиема. Эпиема… Годится! Стишки – эпиемы. Если серьёзные. А несерьёзные – эпиемки. Принято. Теперь пишу только эпиемы или эпиемки. Которые "эпи" с тем, что для меня важно или интересно.
А как с прозой? Но путь проторен. Эпи – есть. Что ещё в инструкции… Во, эссе… Эпи-эссе. Нет, слишком красиво и высоко. Эпиеса… Близко, но при чём здесь пиеса? Подумают, драматург. Тоже мне, Шекспир. Эпиесе… А что, ничего. Скромненько, но со вкусом. Вот оно и "эпиесе"…
– Ладно, начальник, в строю я уже, в строю. Да убери ты свою суку… Ладно-ладно, я сука, я, она – девочка…
* * *
Рос я ребёнком непростым. Да и время было то ещё. Я – шпана дворовая, но не без способностей. И книжки почитывал. В тринадцать лет на спор прочитал все 13 томов Полного собрания сочинений В.В.Маяковского. Во, зуб даю! До сих пор многое помню наизусть. "Если быка трудом уморят…" Когда пацаны начали на девок поглядывать и у забора танцверанды отираться, мне это уже надоело. У меня появилась большая и чистая… И я, естественно, стал стишки пописывать. Эх, время…
Мне с детства не везло: еще с мальчишек
Стихи писал, прочёл я тыщу книжек,
Воспитан был, собой хорош наружно,
Умён безумно, и спортсмен к тому же.
Английский знал, японский, верил в Бога,
Играл на скрипке, занимался йогой.
А ты – путана, хоть сама – "дярёвня".
Все говорят, что я тебе – не ровня…
Стишки мои, почему-то, впечатления не произвели, и были спрятаны в старый валенок. Помидоры завяли, а жизнь, как ни странно, продолжалась.
Школу кончил, и тюрьмы почти миновал, даже в институт поступил. И кончил! И мастером спорта стал. И работал. Но денег катастрофически не хватало, и приходилось подрабатывать. Приспособился я на Тишинском рынке приторговывать подержанными семечками. (Что это такое – вам лучше не знать!).
И вот, как-то раз, приходит одна знакомая, тётя Шура Иванова. Красавица – так мы на рынке звали её промеж себя. Познакомился я с ней там же, на рынке. Частенько она заходила, покупала только фрукты и зелень, самые лучшие, у грузин (азербайджанцев тогда на рынках не было!). Те перед ней – навытяжку. И у меня всегда брала два стакана семечек. Давали три рубля. И от сдачи отказывалась, смеялась: за твои семечки ещё и сдачу брать, говорила, Бога побойся! Весёлая… Правда, ни разу не видел, чтобы грызла их, семечки мои. Может, птичкам брала…
Так вот. Пришла, улыбается мне:
– Давай, говорит, твоих "бэушных", как всегда…
– Тётя Шура, да лучше моего товара во всей Москве не сыщешь!
– Ладно, ладно, давай…
Насыпаю я ей два фунтика, "с горочкой". Взяла она их, и уж пошла было. Вдруг – как током её стукнуло, остановилась. Смотрит на фунтики, и лицо у неё совсем другое стало. Как засветилось… А потом глянула на меня, да строго так. Я вроде и не из робкого десятка, а тут у меня аж сжалось в груди что-то.
– Откуда это? – говорит.
– Тётя Шур, да вы ж меня знаете, да я ж…
– Сэнрю откуда?
Я начал клясться, что семечки чистые, никакого сэнря не добавлял я…
– Дурачок ты, хоть и здоровый... Стихи где взял? Украл, что ли?
Понял, о чём она. О фунтиках! Нашёл я как-то стишки свои, и чтоб бумага не пропадала, навертел фунтиков под семечки. Отлегло у меня. Говорю ёй, что не пацан уже, чтоб воровать-то. Мои это…
– Врёшь, поди! Ну, ладно…
И велела, чтоб завтра я ей принёс всё, что от моих стишков осталось. И посмотрел чтоб в Интернете, что такое "сэнрю". Да два раза повторила слово это, чётко так. Я ей начал, было, объяснять, что и Интернета у меня нет, и компьютера…
– Ищи, – велела, – как хлеба ищут! И чтоб завтра здесь к обеду – как штык!
Поспорь с ней, попробуй! Так вот всё и началось…
/Господа, следите за рекламой!/
